Страница 22 из 54
Даже во время межсезонья Джек всегда был сосредоточен на бейсболе. Он думал только о работе, о своей физической форме, правильном питании и делал все необходимое, чтобы оставаться востребованным в предстоящем сезоне. Честно говоря, я не считала, сколько времени занимал у него бейсбол, но такие моменты, как сейчас, когда он сидел рядом, были действительно бесценными.
Глядя на своего сексуального мужа, я подавила желание перелезть через стол и съесть его самого на ужин. Я знала, что он не будет возражать, но я не хотела пока прерывать наш разговор. Видеть, как Джек улыбается и смеется, было самым чудесным моментом за весь день.
– Расскажи мне о том новичке, которого взяли на твое место в команду, – спросила я, его брови поползли вверх.
– Я говорил тебе, что он не останется в команде? – Джек ухмыльнулся, и на его щеках появились ямочки. Я хотела утонуть в этих ямочках.
Я взяла свой бокал с вином и сделала глоток.
– Где же он будет потом играть?
– В нашей команде он временно, – сказал он с усмешкой.
– Кто тебе это сказал?
– Он сам. Однажды парень подошел ко мне во время игры и сказал: «Знаешь, они сразу сказали, чтобы я не привыкал к команде». О чем я, конечно же, не знал. – Джек продолжал возить вилкой по тарелке. – Черт. Я никогда не привыкну есть правой рукой.
Я засмеялась.
– И что ты ответил ему?
– Черт, ничего. Я ничего ему не ответил, а просто посмотрел в глаза. Я ничего не должен этому пареньку. Он без зазрения совести занял бы мое место в команде, если бы ему позволили боссы. И я знаю это.
– Значит, он вернется в младшую лигу, когда ты оправишься от травмы? – спросила я, прежде чем запихала в рот ложку салата Цезарь.
– Скорее всего. Хотя он хорош. И мне не нравится, что я злюсь оттого, что он хороший игрок. Я чувствую себя козлом из-за этого.
– Ты не козел. Ты надрывал задницу, чтобы занять свое место в команде, и ты просто-напросто не хочешь лишиться его. – Я понимала это чувство. Я знала, что значит бейсбол для Джека, и сколько ему всего пришлось преодолеть и в личном, и в профессиональном плане, чтобы добиться своих целей. Никто не хочет, чтобы один глупый инцидент стал причиной, по которой вся спортивная карьера пойдет под откос, а то и вовсе завершится.
– Точно. Но я хочу, чтобы команда выигрывала, а он помогает им выигрывать. И тогда я злюсь и порой не хочу, чтобы он был настолько хорош. – Он провел здоровой рукой по волосам, и его настроение внезапно поменялось.
– Это имеет смысл, – ободряюще сказала я Джеку, стараясь успокоить его, когда он поднял глаза и встретился с моим взглядом. Цель команды заключалась в том, чтобы любой ценой выигрывать. Джек боялся, что потеряет свое место в команде из-за более молодого парнишки с более быстрым броском, чем у него самого. Каждый игрок опасался, что если он получит травму, его могут заменить. Бейсбол не позволял забыть, как много молодых ребят ждут возможности занять твое место в тот момент, когда ты облажаешься. И понимание этого факта сильно давило на игроков.
Мой голос сорвался на писк, когда адреналин хлынул мне в кровь, и я затараторила:
– Ты любишь свою команду и никогда не станешь желать им поражения. Но ты не хочешь, чтобы этот парнишка был лучше тебя, потому что место в команде принадлежит тебе. Ты хочешь быть нужным. Ты хочешь, чтобы гребаный Метс ощутил твое отсутствие!
Глаза Джека расширились, и широкая улыбка озарила его лицо.
– В точку! Черт возьми, в самую точку. Боже, я люблю тебя.
Громкий скрежет стула по выложенному плиткой полу нарушил спокойную атмосферу в столовой в тот момент, когда Джек отчеканил:
– Ты. Голая. Сейчас же.
Мое сердце забилось быстрее, а между ног болезненно запульсировало возбуждение. Я не переставала удивляться, как же быстро Джек мог превратить меня в горячий ком желания. В одну секунду мы смеялись, а в другую – все, о чем я могла думать, это как ощутить его внутри себя.
Я повернулась к нему, и в ту же секунду его рот накрыл мои губы. Джек напористо целовал меня, и когда я, наконец, разомкнула губы, его язык проник мне в рот, настойчиво изучая его. В тот момент, когда наши языки соприкоснулись, мое тело выгнулось дугой и вздрогнуло в унисон с его.
– Ты такой горячий. – Я сумела освободить свой рот, когда Джек поднял меня на руки и понес в спальню. Я начала сопротивляться, вспомнив о его сломанной руке, но он снова заставил меня замолчать крепким поцелуем.
– Замолчи, – потребовал он, и я подчинилась. Прямо сейчас я была готова сделать все, о чем бы мой муж меня не попросил. Я была слишком возбуждена. – Боже, Кэсси, я хочу тебя. Ты такая соблазнительная.
Джек поцеловал меня в шею, и от прикосновения его губ у меня закружилась голова.
– И красивая. – Он прокладывал поцелуями дорожку по моей шее к плечу, которое нежно укусил. Я застонала и почувствовала, как он содрогнулся около меня.
– И талантливая, – продолжал Джек, пока стаскивал с меня топ, после чего швырнул его на пол, и тут же начал ласкать мой обнаженный живот, целуя кожу вокруг пупка, которая была настолько чувствительной, что я задрожала от его прикосновения.
– И создана для меня. – Он запрокинул голову, и его карие глаза встретились с моими. – Ты же знаешь это, разве не так?
Джек прищурился, когда его правая рука переместилась к застежке моего бюстгальтера.
– В буквальном смысле слова ты создана для меня, черт возьми. Это тело моё, – сказал он, отбрасывая мой кружевной бюстгальтер туда, где уже валялся топ. – Это тело создано для меня. И только для меня. Скажи, что ты знаешь это.
Джек протянул руку к моей щеке, и я закрыла глаза, позволяя его словам просочиться в меня. Пространство между нами наполнилось таким количеством любви, страсти, вожделения и желания, что я чувствовала, будто могла отрезать кусочек воздуха и съесть его. Разнообразные чувства переполняли меня… делали цельной… удовлетворенной. Я могла бы жить вечно благодаря тем эмоциям, которые испытывала в этот момент.
– Скажи, Кэсси. Скажи, что ты знаешь, это тело создано только для того, чтобы дополнить мое. И только мое. Никакой новичок не может занять мое место. Никто больше не может занять эту позицию. Ты моя, черт возьми, жена и больше ничья. И так будет всегда. Я боготворю тебя. И всегда буду боготворить тебя.
Я не знала почему, но от его слов эмоции переполнили меня, и я чуть не заплакала. Возможно, это было оттого, как он их произнес, или оттого, что он сказал, но тяжесть в моей груди возрастала с каждым вдохом. Ошеломленная своими чувствами, я посмотрела на моего мужа. Моего сексуального как черт, слишком самоуверенного, невероятно красивого мужа. Глядя на него сейчас, я поняла, насколько мы были счастливы оттого, что принадлежали друг другу. Я не нуждалась ни в ком другом в моей жизни. Джек, мать его, Картер был создан для меня, и больше никто.
– Скажи это, Котенок. Скажи, что ты моя, – требовал он, чуть ли не мурлыча.
Я сделала глубокий вдох и посмотрела, как мои набухшие груди вздымались и опускались в такт дыханию. Запустив пальцы в темные волосы Джека, я слегка потянула его на себя, вынуждая смотреть мне прямо в глаза.
– Я твоя. И никогда не наступит той минуты, когда я не буду принадлежать тебе. Я твоя или ничья. Ты слышишь меня? Только ты. Только твоя. Навсегда.
Наши чувства вырвались на свободу, заменяя кислород в комнате чем-то совсем другим. Слова Джека были подобны моему персональному афродизиаку, с каждым его словом у меня между ног становилось все горячее и горячее. Я превратилась в комок желания, так как мгновенно завелась от его признания. Я была удивлена, что до сих пор не сгорела.
– Навсегда, – уточнил Джек, прежде чем атаковал губами мою грудь. Его язык был неумолим, когда он добрался до моего соска, прежде чем втянул его в рот и зажал между зубами. Я всхлипнула, а он вздрогнул. Джек ласкал мой сосок, после чего переключился на другой, подвергая его таким же сладостным пыткам.