Страница 150 из 161
Командирский люк открыт, так что я ору во всю глотку наружу:
— Бросить оружие! Встать! Поднять руки! Иначе всех порешу!
Добавляю пару показательных выстрелов из пушки в «хамви», пробивая его насквозь.
«Штормовые стражи» начали сдаваться.
54
В себя я пришёл, сидя около гусеницы БМП.
В себя я пришёл, от заполнившего всего меня ощущения неправильности. Было неправильно, что я остался в живых.
Я жив? Почему я ещё жив?
У меня же сорвало планку, и я рванул с двумя пистолетами на дюжину врагов с автоматами. Как я мог выжить в таком безумном бою? Никак. Значит… Значит я всё-таки умер.
Я мыслю, следовательно я существую. Но существовать и жить — не одно и то же. Я существую, но вряд ли живу.
Но если я не живу, то как я тогда могу умереть? Никак. Я могу лишь прекратить своё существование — прекратить мыслить. Но пока этого не делаю. Меня что-то держит здесь, что-то не даёт покоя?
Что же держит меня в этом мире? Нет. Что же держит меня в этом проклятом городе? Что держит меня здесь даже после смерти? Хм, кажется, я всё-таки знаю ответ…
Верно, мне ведь ещё нужно пройти свой путь до конца. Если мне суждено уйти, то я просто обязан забрать с собой полковника Коннорса и всех этих чёртовых «стражей»…
Спустя какое-то время пришло понимание ещё и того, что меня кто-то осторожно трясёт за плечо.
— Садж? Ты меня слышишь? — Юрай с тревогой смотрел на меня. — Ты вообще как?
— А как я могу быть? — бесцветно бросил я, с некоторым трудом поднимаясь на ноги. — Что стряслось?
— Надо Дойла похоронить, — отвёл глаза Блазкович. — Если уж так всё сложилось… К чёрту всё. Нельзя его сейчас оставить… вот так вот.
— Да, ты прав, — после короткого раздумья кивнул я. — Где Си Джей?
— Там. Пленных сторожит. И знаешь что, садж… Хотя, лучше сам посмотри.
Я прошёл немного вперёд, обошёл «хамви» и увидел сидящего в его тени на песке снайпера, который держал четверых пленных «стражей» на прицеле ручного пулемёта.
— …а он меня вытащил, — спокойно рассказывал Си Джей. — Он же кабан здоровый, вот и вытащил. И целый месяц потом мне напоминал, как я в задницу этот клятый осколок словил.
«Стражи» стояли на коленях, заложив руки за голову и смотря на всех нас со смесью злобы и страха. В отличие от устроившегося в тени джипа снайпера, все они стояли под всё ещё обжигающими лучами заходящего солнца.
— Да, мы с Дойлом не слишком ладили, — продолжал Си Джей. — Просто он никогда не мог оценить моего тонкого чувства юмора. Но знаете… Он мою шкуру спасал раз пять. Знаете, он был хорошим парнем. Туповатым и тормознутым, но хорошим. Я знал, что он никогда не подведёт. Редкое качество по нашим дерьмовым временам… О, сэр! А я тут «штормовым стражам» рассказываю, какого они парня убили.
И снайпер поднял на меня спокойный и абсолютно пустой взгляд.
Не глаза, а просто куски стекла. Неживые. Нечеловеческие. Пустые и холодные.
— Я всё ждал, пока вы, сэр, из прострации выйдете, — сообщил мне Си Джей. — Понимаете… Это же ведь несправедливо, верно? Они Дойла убили, а сами ещё живы… Расстрелять их надо, сэр. Это будет справедливо. Это будет в порядке вещей.
— Что ты несёшь, капрал?
— Вы прекрасно знаете о чём я, сэр, — снайпер слегка склонил голову на бок, смотря на меня всё тем же пустым немигающим взглядом.
— Я не настроен играть в загадки. Хочешь что-то сказать — говори прямо.
— Вся наша операция была полным дерьмом с самого начала, — спокойно объяснил Си Джей. — Мы вляпались по самые уши. Мы ввязались в не пойми что. И мы перебили солдат армии США больше, чем «танго» за этот месяц во всём Ираке.
— Они не оставили нам выбора, — повторил я уже в который раз.
— ВЫ не остановили нам выбора, сэр. Что с нами случилось, сэр? В кого мы превратились, сэр?
— Ничего. Мы просто делаем свою работу.
— Это уже не наша работа, сэр. Это уже не война — это просто безумие. Сэр, кажется, мы все спятили.
Я шагнул вперёд и рывком поднял Си Джея на ноги, схватив его за ворот куртки.
— Спятил здесь только ты! — рявкнул я и влепил ему хлёсткую пощёчину. — Смирно, мать твою! Как стоишь перед старшим по званию?! Придите в себя, капрал!
— Виноват, сэр! — снайпер вытянулся по стойке «смирно», но взгляд его остался всё таким же пустым и немигающим. — Разрешите обратиться, сэр!
— Разрешаю, — процедил я, отпуская парня.
— «Стражи», — слегка мотнув головой в сторону пленных, спокойно произнёс Си Джей. — Они убили Дойла, поэтому мы должны их покарать по законам военного времени. Отдайте приказ, сэр.
— Нет.
— ОТДАЙТЕ ПРИКАЗ, СЭР.
— Вы не поняли с первого раза, капрал? — оскалился я, сжимая кулак уже не для пощёчины, а для полноценного удара.
— Мы и так уже превратились в убийц и палачей, сэр, — глядя мне в глаза спокойно произнёс снайпер. — Мы тоже ответим за всё… В своё время. И за смерть Дойла, и за смерть многих других… Но сначала ответить должны «штормовые стражи».
Я видел, как раскачивает труп Грегори над землёй. Видел, как Юрай обрезал трос. Раз за разом слышал «Дойл умер», но только сейчас я понял, что наш товарищ действительно погиб. Всё, нет его. Он мёртв, окончательно и бесповоротно. Разум уже понял это, но всё равно отказывался принимать свершившееся.
Си Джей сказал, что смерть Дойла и на нашей совести в том числе. Почему? Потому что мы просто не успели придти вовремя? Или ещё почему-то? И действительно ли мы виноваты в его смерти? Нет, это же просто невозможно!..
— Кровь Дойла не на наших руках, — с трудом выдавил я.
— Потому что для неё там уже просто не осталось места, сэр.
Я ничего не ответил на это. Я просто стоял и смотрел в пустые глаза Си Джея.
— Так что вы скажете, сэр? — спросил снайпер после того, как молчание начало затягиваться.
— Делай, что хочешь, — резко ответил я, развернулся и зашагал прочь.
Эмоций не было. В какой-то момент мне стало всё равно, и теперь это ощущение не проходило.
Я сел рядом с Юраем, который расположился в тени БМП-2 и молча наблюдал за нашим с Си Джеем разговором.
— Ничего не хочешь сказать? — спросил я, после долгого молчания.
— А нужно?
И правда…
— Но тебе это всё не по нутру?
— Знаешь, садж… Мне уже всё равно… — с тоской произнёс Блазкович. — Я уже ничего не знаю и не понимаю. Мне даже плевать на то выберемся мы отсюда или нет. Я просто хочу, чтобы это всё уже закончилось. Все эти «штормовые стражи»… полковник Коннорс…
— Коннорс — не жилец.
— А мы?
— Думаю, что мы оба знаем ответ, Юрай, — я устало прикрыл глаза. — С вооружением БМП-2 управишься?
— Управлюсь. Есть план? — равнодушно спросил Блазкович, глядя куда-то вдаль.
— Возьмём БМП, рванём к Башне. Убьём всех «стражей», что встретим. Убьём полковника Коннорса. Убьём всё, что движется. А что не движемся — подвинем и убьём.
— Хороший план. До сих пор он никогда не подводил.
— Смеёшься?
— Наверное. Просто уже не помню, как это — смеяться…
— Скоро всё кончится, — сказал я, глядя в гаснущее закатное небо Кувейта. — Мы почти прошли этот путь.
Невдалеке прогрохотала пулемётная очередь, а затем послышался шум падающих на землю тел.
55
С вершины песчаного бархана открывался отличный вид на «Башню тысячи и одной ночи», освещённой светом немногочисленных фонарей.
Сооружённое на искусственном насыпном острове это циклопическое здание возвышалось вверх почти на километр, тонкой иглой вонзаясь в тёмные небеса. Три башни, похожие на тонкие лезвия, изгибались вокруг треугольного центрального шпиля.
Когда-то вокруг Башни плескались теплые воды Персидского залива, но сейчас кругом, сколько хватало глаз, лежала лишь всё та же серо-жёлтая пустыня. Но тонкий мост, соединяющий колоссальный небоскрёб с берегом всё ещё был актуален, потому как вряд ли так просто получилось бы преодолеть местность вокруг Башни как-то иначе.