Внутренняя красота

— Отец, мы одна семья. Если бы ты удосужился известить нас о своем скором приезде, мы непременно устроили бы ужин, отвечающий твоему высокому положению. — Кресси сидела довольно далеко от камина, ей явно было холодно, к тому же она была очень раздражена. Она заметила, что кожа Беллы отдает восковой бледностью. Щеки неестественно раскраснелись, и Кресси знала об этом, ибо мачеха сказала ей тем вечером, что ее лодыжки так распухли, что стало больно носить тапочки. — Белла чувствует недомогание, — многозначительно сообщила Кресси. — Ей пора ложиться в постель.

— Глупости. Для хорошего кровообращения надо больше ходить. Белла, для ребенка тоже полезно, когда ты двигаешься. Уверен, сэр Гилберт Маунтджой вряд ли советовал тебе весь день валяться в постели.

— Наоборот, сэр Гилберт говорил, что Белле нужен отдых, — язвительно возразила Кресси.

Лорд Армстронг, сделавший карьеру на том, что умел ловко повернуть правду в нужном себе направлении, небрежно махнул рукой:

— Она отдыхает уже несколько недель. Кресси, помнится, я прислал тебя сюда, чтобы моя жена могла отдохнуть. Не понимаю, как тебе не пришло в голову освободить ее от ряда простых домашних забот. Например, ты могла распорядиться, чтобы приготовили приличный ужин.

Кресси уже хотела разразиться сердитой тирадой, но вовремя сдержалась. Самая успешная тактика отца — бить противника его же оружием. Она почти всегда попадалась на его удочку. Но не в этот раз. Отец не прав, но ни за что не хотел признаться в этом. Кресси напрасно потратила бы время, пытаясь заставить его сделать это. Это была сущая мелочь в крупной игре — не дать ему принизить себя. Кресси не предоставила ему такой возможности и почувствовала себя намного лучше. Следуя примеру Джованни, она вообще не удостоила отца ответа, ведь он во всех отношениях оказался столь же незрелым, что и ее братья. Кресси встала.

— Куда это ты собралась?

— Отец, кажется, ты запамятовал, что главная причина, по которой я нахожусь здесь, — выполнять обязанности гувернантки для твоих сыновей. Я собираюсь проверить, что они уже легли и успокоились. Мальчики ведь такие шумливые, — сказала Кресси, мило улыбаясь, — боюсь, они не всегда слушаются няню и часто отказываются ложиться, когда подходит время. Раз уж ты здесь, возможно, тебе самому заняться этим?

Вообще-то я удивляюсь, как тебе раньше не пришло в голову почитать им вместо меня что-нибудь перед сном. Приношу спои извинения. Завтра я постараюсь не лишить тебя такой возможности.

— У меня нет времени читать сказки, — огрызнулся лорд Армстронг, прищурившись. Он не привык слышать насмешку в собственном доме, если только она не исходила от него самого. Если бы он не был так наивен, мог бы вообразить, что Крессида издевается над ним.

— Генри, Кресси очень хорошо присматривает за мальчиками, — еле слышно заговорила Белла. — Они слушаются ее намного лучше, чем меня. Бедные мальчики, я думала, что пренебрегаю ими, ибо действительно чувствую себя не очень хорошо, однако им, видно, очень хорошо в обществе старшей сестры.

— Спасибо, Белла, — сказала удивленная Кресси и удостоилась натянутой, еле заметной улыбки.

— Генри, Кресси также проявляла заботу и ко мне, — настойчиво продолжала Белла. — Она избавила меня от всех хлопот по дому. Знаешь, были такие дни, когда я испытывала ужасную слабость. Утренняя тошнота отнимает много сил.

— Тошнота! Но ты уже должна была пройти эту стадию. Сколько времени минуло… Ты уже на пятом месяце?

— Действительно, ты последний раз был здесь в ноябре.

Лорда Армстронга задела эта стрела, пущенная в его адрес.

— Глупости, моя дорогая, ты что-то запамятовала. Я уверен…

— Ты недолго был здесь на Рождество. Я помню, ты явился к тому времени, когда настала пора идти в церковь, и уехал после ужина. С ноября ты здесь ни разу не остался на ночь. Неудивительно, что малыши Фредди и Джордж чувствовали себя так робко в твоем присутствии. Ты стал для них чужим.

Кресси еще раз с удивлением уставилась на мачеху. Она еще ни разу не слышала, чтобы та разговаривала с лордом Армстронгом таким образом. Заметив выражение лица отца, Кресси догадалась, что для него это такая же неожиданность, и с трудом подавила улыбку. Впервые в жизни она почувствовала, что выступает заодно с мачехой.

Похоже, Белла сказала еще не все.

— Раз ты здесь, тебе, несомненно, захочется лучше познакомиться со своими сыновьями, — продолжила она. — Уверена, Кресси будет благодарна, если ты освободишь ее на одно утро от преподавания и отведешь ребят на рыбалку.

Сначала Кресси откровенно подтрунивала над ним, а теперь Белла решила проявить дерзость. Лорд Армстронг решил, что здесь что-то определенно затевается, и не знал, как на это реагировать.

— Я не подумаю прерывать их занятия. К тому же я сразу должен вернуться в Лондон. Вы же знаете, я вместе с герцогом отправляюсь в Санкт-Петербург. Возможно, мне придется отсутствовать несколько месяцев. Я здесь, чтобы убедиться, что до моего отъезда предприняты все необходимые приготовления.

— Вот как. Теперь я понимаю.

Белла явно пала духом. Если бы Кресси пристально не следила за ней, она не заметила бы выражения разочарования на ее лице, которое мелькнуло и тут же исчезло. Мачеха обиделась. Кресси не сделала большого открытия, но это была правда. Белла действительно любила своего мужа. Она думала, что муж приехал к ней, наверное, надеялась, что приехал потому, что беспокоился о ней, а лорд Армстронг интересовался лишь необходимыми приготовлениями! Кресси ужаснулась, поняв, какие приготовления отец имеет в виду. Отца здесь не будет, когда родится ребенок Беллы. Его ребенок!

Забыв о том, что она решила проявлять ко всему равнодушие, Кресси больше не могла удержаться:

— Отец! Ты не можешь уехать с Веллингтоном. Думаю, герцог сумеет найти тебе достойную замену. Ты нужен Белле здесь.

— Извини, я не понял.

— Кресси! — воскликнула Белла.

— Белла не хочет говорить об этом, поэтому я все скажу за нее.

— Крессида, прошу тебя, не делай этого!

— Белла не желает, чтобы ты находился так далеко в столь ответственное время.

— Генри, не слушай ее. Уверена, я одна со всем хорошо справлюсь.

— Ты не останешься одна.

Лорд Армстронг встал. Отец редко выдавал свой гнев, но Кресси заметила по напряженной позе, что он из последних сил укрощает свои эмоции. При любых других обстоятельствах она ликовала бы, но сейчас ей хотелось, чтобы отец понял, сколь эгоистично он ведет себя.

— Отец, понимаю, ты пойдешь на жертву, но ведь Белла намного важнее, чем…

— Что ты себе позволяешь! Как смеешь указывать мне, что делать! Как ты смеешь решать, что для Англии важно, а что нет. — Лорд Армстронг трясся от гнева. — Видно, от твоего внимания ускользнуло то обстоятельство, что моя жена уже родила четверых мальчиков без осложнений и истерик.

— Отец, сейчас дело обстоит не так. Белле все время нездоровится.

— И кто в этом виноват? У меня нет сомнений, что ты внушаешь ей мысль, будто ей хуже, чем она чувствует себя на самом деле. Маунтджой тоже не заметил ничего опасного, когда он осматривал ее в последний раз. Иначе он сообщил бы мне об этом. Моя жена до этого дня тоже не высказывала никаких опасений. Несомненно, за это надо благодарить тебя. Она в своих письмах ни разу ни на что серьезно не пожаловалась. Я правильно говорю, моя дорогая? — решительно спросил лорд Армстронг, вдруг повернувшись к жене, которая, видно, пыталась скрыть свои габариты в кресле.

— Генри, мне не хотелось беспокоить тебя. — Белла покачала головой. — Я понимаю, сколь важно…

— Вот видишь! — воскликнул лорд Армстронг. Однако, поймав себя на том, что говорит ликующим тоном, он обуздал свои эмоции. Он заговорил снова, но обычным тоном и главным образом обращался к своей жене: — Моя любовь, я беспокоился за тебя, несмотря на твое нежелание обременять меня. Вот почему я договорился, чтобы сэр Гилберт навещал тебя каждый месяц вплоть до родов. Хотя доктор занят не менее, чем я, он любезно согласился пожить в Киллеллан-Манор во время родов. Вот видишь, как много я пекусь о нашем ребенке.