Страница 11 из 13
— Вы хотите сказать, во сне? Как сомнамбула?
— Нет, Марк, наяву: опять же, чтобы привлечь к себе внимание.
Она рассказала ему о том, как дважды у Риган начинала, видите ли, “трястись” кровать: оба раза, конечно же, она оказывалась в постели у матери.
— Может быть, это были какие-то внешние сотрясения?
— А я и не сказала, Марк, что кровать тряслась. Это она говорит, что кровать трясется. Что вовсе не одно и то же.
— А вы уверены в том, что кровать не тряслась?
— Нет.
— Не исключено, что это клонические судороги.
— Что это… кло?..
— Температура нормальная?
— Да. Ну так что, все-таки, вы мне посоветуете? Вести ее к психиатру?
— Крис, вы говорили что-то об успеваемости. А как у нее с математикой?
— Почему вы об этом спросили?
— Ну все-таки, как?
— Отвратительно. Просто внезапный какой-то провал.
Он хмыкнул.
— И все же, почему вы спросили именно об этом?
— Это одно из проявлений синдрома.
— Какого?
— Вы, главное, не волнуйтесь. Меньше всего мне хотелось бы строить догадки по телефону. У вас ручка есть поблизости?
Оказалось, он решил для начала направить девочку к хорошему терапевту в Вашингтоне.
— Марк, вы не могли бы приехать, сюда, а? Сами бы ее осмотрели…
Крис вспомнила о Джейми. Заражение, затем затяжная болезнь. Врач, у которого она лечилась тогда, прописал новый универсальный антибиотик. Засомневался лишь фармацевт в местной аптеке: “Не хотелось бы зря тревожить вас, мэм, но лекарство это… оно только что появилось на рынке и, похоже, вызывает побочный эффект. В штате Джорджия были отмечены случаи апластической анемии…” Джейми… Джейми умер. С тех пор Крис больше не доверяла врачам. Единственным исключением стал Марк, да и то по прошествии многих лет.
— Марк, ну может быть, как-то удастся вам вырваться? — взмолилась Крис.
— Увы, не удастся. Да вы не беспокойтесь так. Это великолепный специалист. Берите скорей карандаш.
Крис молчала секунду, наконец сдалась.
— О’кей. — Она записала координаты.
— Попросите его, пожалуйста, после того, как он осмотрит девочку, связаться со мной, — добавил терапевт. — А о психиатре пока что забудьте.
— Точно?
Тут Марк не выдержал и произнес бурную речь на любимую тему: о том, как люди почему-то страстно желают верить в психосоматическую природу собственных болезней, хотя чаще бывает все наоборот: причиной психического отклонения оказывается телесный недуг.
— Представьте себе, — продолжал он, — что вы — мой терапевт, — боже упаси, конечно! А я прихожу к вам с жалобами на головные боли, постоянные ночные кошмары, тошноту, бессонницу и ухудшение зрения. При этом, конечно же, я ощущаю разбитость, у меня все валится из рук. Наконец, меня преследует навязчивый страх, касающийся, в основном, работы. Ваш диагноз? Знаю, знаю: непременно, какой-нибудь невроз.
— Нашли кого спрашивать, Марк, я-то и без всяких примеров знаю, что вы сумасшедший.
— Так вот, Крис, я только что перечислил вам симптомы опухоли мозга. Так что проверим сначала органику. А дальше будет видно.
Крис тут же позвонила терапевту и договорилась о встрече вечером того же дня. Что ж, времени у нее было теперь предостаточно. Съемки закончились, по крайней мере, для ведущих актеров. Хотя Бэрк Дэннингс все еще продолжал работать со вторым составом, дополняя уже отснятый материал панорамными кадрами с вертолета, каскадерскими трюками и множеством мелких сценок. В его фильме все должно было сиять идеальной точностью, вплоть до мельчайших деталей.
Доктор Самюэл Кляйн практиковал в Арлингтоне. Пока Риган хмуро ожидала своей участи в смотровой, он усадил Крис у себя в кабинете и попросил рассказать обо всем по порядку. Та стала рассказывать о своих бедах; он очень внимательно слушал, покачивал головой и делал в своем блокноте многочисленные пометки. При упоминании о трясущейся кровати Кляйн нахмурился.
— Еще у нее с математикой стало вдруг совсем худо, — продолжала Крис. — И Марк, похоже, придал этому какое-то особое значение. Почему, как вы думаете?
— То есть, вообще стало хуже с учебой?
— С учебой вообще, но с математикой в особенности. Что бы это, интересно, значило?
— Пока я не осмотрел девочку, миссис Мак-Нил, давайте не будем спешить с выводами.
Кляйн, извинившись, вышел и тут же приступил к обследованию, взяв первым делом анализы мочи и крови. Первый призван был дать информацию о функциональном состоянии печени и почек; второй — о целом ряде возможных нарушений: диабете, заболеваниях щитовидной железы, анемии и различных редких болезнях крови. Затем он побеседовал немного с девочкой, понаблюдал за ее поведением и, наконец, вернулся к Крис, тут же присев выписывать рецепт.
— Все это очень похоже на гиперкинезию.
— На что?
— Нервное расстройство неясного происхождения, встречается, в основном, у подростков. Так, по крайней мере, принято считать. Тут все симптомы налицо: гиперактивность, раздражительность, отставание в математике…
— Ну вот, опять. Почему, все-таки, именно в математике?
— Это связано с ослаблением концентрации внимания. — Кляйн вырвал из голубого блокнотика листок с рецептом и протянул его Крис. — Я прописываю ей риталин.
— А что это?
— Метилфенидат.
— Понятно.
— Принимать по десять миллиграммов дважды в день. Лучше в восемь утра и затем в два часа дня.
— Транквилизатор? — Крис попыталась вглядеться в закорючки.
— Стимулятор.
— Стимулятор? Да она и без того скачет по дому как угорелая!
— Видите ли, это всего лишь поверхностное впечатление: своего рода форма сверхкомпенсации. Таким образом организм реагирует на скрытую депрессию.
— Депрессию? — Кляйн кивнул. — Депрессию… — тихо повторила Крис и задумалась.
— Вы мне, помнится, говорили что-то об отце, — напомнил Кляйн. Крис подняла на него глаза.
— И все-таки, как вы считаете, вести мне ее к психиатру?
— О нет, с этим я бы повременил. Пусть сначала начнет действовать риталин. Думаю, тут мы с вами и попадем в точку. Давайте подождем две-три недели.
— Значит, нервное заболевание, говорите.
— Думаю, что да.
— А все эти выдумки?.. Когда же она, наконец, врать прекратит?
Вместо ответа Кляйн поинтересовался, не приходилось ли Крис слышать, как ее дочь ругается.
— Нет, никогда. — Вопрос терапевта сильно ее озадачил.
— Видите ли, тут та же история, что и с этим самым “враньем”. И то, и другое, судя по вашему рассказу, прежде было для девочки нехарактерно. Между тем, при некоторых нервных расстройствах…
— Погодите-ка, — перебила Крис, пораженная неожиданным поворотом беседы. — С чего вообще вы взяли, что она ругается? Если, конечно, я правильно вас поняла…
Секунду Кляйн глядел на нее с каким-то странным любопытством.
— Ваша девочка… употребляет нецензурные выражения, — проговорил он наконец, тщательно подбирая слова. — Вы хотите сказать, что об этом не знали?
— Да я и сейчас об этом не знаю! О чем, вообще, идет речь?
— Ну признаться, пока я ее обследовал, она мне… выдала по первое число.
— Да вы смеетесь! Что еще такого она вам выдала?
Доктор слегка замялся.
— Видите ли, лексикон у нее в этом смысле богатый…
— Ну приведите хотя бы пример!
Доктор нерешительно пожал плечами.
— Что, что она вам сказала — shit, fuck?[6]
— О да, без этого не обошлось. — Кляйн заметно расслабился.
— Ну а еще что? Только точно.
— Если уж вы так настаиваете на точности, миссис Мак-Нил, то… скажем, дочь ваша посоветовала мне держать руки подальше от ее п…
Крис замерла в ужасе.
— О боже, она знает и это…
— Тут нет ничего особенного, миссис Мак-Нил, и я на вашем месте не стал бы придавать этому большого значения. Сквернословие в нашем случае — не более чем симптом.
6
Нецензурные выражения (англ.).