Страница 4 из 7
громко вздохнул:
* Мани, мани, мани: все крутится вокруг денег! Лабрадор
мгновенно проснулся и подошел к папе.
* Мани! — крикнула я. — Он отзывается на кличку Мани! Собака
сразу подбежала ко мне.
* Он должен зваться Мани, он сам выбрал себе эту кличку, —
продолжала я. Маме это не очень понравилось:
* "Money" по-английски значит деньги. Нельзя же всерьез так
назвать собаку.
А папа, наоборот, нашел это очень забавным:
* Это вовсе не плохо. Мы кричим: "Деньги!" — и Деньги
подбегают к нам. На этом кончатся все наши проблемы.
Конечно, тогда папа и представить себе не мог, как это было близко к
правде... Вот так и получилось, что Лабрадор получил кличку Мани.
12
Прошло полтора месяца, а мы все еще не знали, откуда Мани
пришел. Да я и не хотела этого знать. Ведь если мы найдем хозяина, то, возможно, Мани придется вернуть. А мне так хотелось, чтобы Мани
навсегда остался с нами. И папа с мамой тоже успели привыкнуть к нему.
Итак, Мани жил с нами. Но в моей душе поселился страх: я боялась, что его прежний владелец однажды появится у наших дверей и отнимет у
меня Мани: Само собой разумеется, я и Мани стали лучшими друзьями.
Мани уже полгода жил у нас, когда это произошло. Он был
невероятно милым, терпеливым и сообразительным псом. У него были
самые умные глаза из всех, что я видела. Иногда мне даже казалось, что он
понимает человеческую речь.
Все лабрадоры любят плавать. Но мне кажется, никто из них не
проводил столько времени в воде, как Мани. Он не пропускал ни одного
ручья, ни одного озера. Мне хотелось посмотреть, как ему понравится
настоящее море, с волнами и широким песчаным пляжем. Но мои
родители говорили, что сейчас об этом и думать нечего, потому что дела у
папы идут неважно.
По воскресеньям мы нередко гуляли по берегу большой реки, протекавшей через наш город. Река хоть немножко походила на море. Под
мостом она, выглядела особенно бурной и опасной.
Я не знаю, что случилось с Мани в то воскресенье. Все утро он бегал
один. А когда мы отправились на прогулку, он внезапно умчался прочь.
Мы в отчаянии звали и искали его и вдруг увидели, что пса уносит
течением. До сих пор я не знаю, как он оказался в воде — ведь знал же, что в этом месте нельзя заходить в реку. Течение было слишком сильным, и Мани несло прямо к мосту. Там между двумя опорами была натянута
сеть, и в нее-то угодил наш Мани. Волны перекатывались через его голову.
Псу не хватало воздуха. Все дольше и дольше его голова оставалась под
водой.Нужно было спасать Мани. Я просто не могла смотреть, как он тонет.
Забыв обо всех предосторожностях, я прыгнула в воду. Времени на
раздумья у меня не было. Нужно было спешить на помощь собаке. Все
произошло очень быстро. Я с головой оказалась под водой, наглоталась ее
и здорово испугалась. Вокруг была грязная холодная вода, и я уже не
знала, где верх и где низ. А потом вокруг стало совсем темно. Что было
дальше, я не помню.
Родители потом рассказывали, что меня несло течением в ту же сеть, где застрял Мани. К счастью, поблизости оказалась лодка водной полиции.
Я, наверное, успела обхватить Мани руками перед тем, как потеряла
сознание. Во всяком случае, экипаж лодки почти одновременно вытащил
нас обоих из воды.
Меня привели в чувство, и в больнице мне пришлось провести лишь
несколько часов. Правда, еще несколько дней я оставалась очень
13
слабой и должна была лежать в постели.
Мани пришел в себя намного быстрее и не отходил от моей постели.
Он часами сидел перед кроватью и смотрел на меня. И по его глазам было
видно, что он все понял.
Многие люди и не знают, каким благодарным может быть собачий
взгляд. И Мани часами с любовью и благодарностью смотрел на меня.
Конечно, тогда я еще не имела никакого представления, что ждет нас
впереди...
Мне исполнилось двенадцать лет. В нашей жизни ничего не
изменилось. К морю мы все еще не ездили. Мои родители по-прежнему
страдали от "спада производства", как они это называли. Под этим они
подразумевали, что в наших денежных проблемах виновата хозяйственная
ситуация в целом.
Без ответа был оставлен мой вопрос, почему это у родителей моей
подруги Моники дела всегда шли лучше, чем у нас, хотя общая
экономическая ситуация нашей страны, конечно, касалась и их. У папы
частенько бывали месяцы, когда дела почти не шли. Настроение у нас
дома нередко бывало подавленным. Мама время от времени говорила, что
лучше нам было бы не покупать дом. Я считала такие разговоры
напрасной тратой времени, ведь изменить прошлое все равно нельзя.
Кроме того, если бы не дом, Мани не смог бы остаться у нас, а значит, хорошо, что мы его все-таки купили.
Однажды произошло событие, испугавшее меня. Я намеревалась
заказать по телефону новейший компакт-диск моей любимой группы.
Только что по телевизору показали рекламу с номером телефона.
Я уселась у аппарата и начала уже набирать номер. Вдруг я
услышала голос:
* Кира, ты должна сперва подумать, можешь ли ты позволить себе
купить этот диск!
Я испуганно осмотрела комнату. Двери были закрыты, и в
помещении я была одна. То есть, людей, кроме меня, в комнате не было.
Только Мани, как обычно, был здесь. Может, этот голос мне просто
послышался... Через некоторое время, успокоившись, я вновь сняла
трубку и стала набирать номер. Внезапно тот же голос произнес:
* Кира, если ты купишь этот диск, то израсходуешь почти все свои
карманные деньги за этот месяц.
Мани стоял передо мной, слегка наклонив голову. Голос, кажется, исходил от него. Но этого же не могло быть! Меня одновременно бросило
в жар и в холод. "Собаки ведь не могут разговаривать. Даже такие умные
собаки, как Мани", — думала я.
* Когда-то, очень давно, все собаки умели немного разговаривать
— правда, совсем не так, как вы, люди. Но постепенно они потеряли эту
способность. — Мани смотрел мне прямо в глаза. — Однако я все еще
могу говорить.
*
14
Я как-то видела по телевизору верблюда, умевшего разговаривать.
"Но это было всего лишь кино, — размышляла я. — А сейчас мы не в
кино. Все по-настоящему". Тут меня осенило: "Наверное, я сплю". Я
быстро ущипнула себя за руку. Ой, как больно! Значит, это не сон.
Все это время Мани смотрел на меня. Потом снова зазвучал его
голос:* Ну, можем мы теперь поговорить спокойно, или ты собираешься
и дальше щипать себя и удивляться?
Я не могу этого объяснить, но мне вдруг показалось, что слушать
разговаривающего Мани — это нормально и совершенно правильно. Это
было так, как будто мы уже долгие годы могли говорить друг с другом.
Только одно казалось мне странным: его морда при разговоре оставалась
неподвижной.
* Мы, собаки, умели общаться гораздо совершеннее, чем люди.
Если мы хотели что-то сообщить, то посылали свою мысль прямо в мозг
другой собаки, — заметил Мани. — Поэтому я знаю, о чем ты думаешь.
Теперь я по-настоящему испугалась.
* Ты хочешь сказать, что прочитал все мои мысли? — спросила я, поспешно вспоминая, о чем думала.
Но Мани прервал мои мысли:
* Конечно, я знаю, о чем ты думаешь. Если два живых существа по-
настоящему близки, то они могут читать почти все мысли друг друга. И
поэтому я знаю, что ты очень расстраиваешься из-за того, что у твоих
родителей трудности с деньгами. И еще я вижу, что ты начинаешь
повторять их ошибки. Еще в детстве определяется, сможет ли человек