Страница 25 из 72
Забравшись с ногами в кресло, Кэти принялась рассуждать. Как она однажды уже рассуждала, причём совсем недавно. Кэти вспомнила то утро в парке, после дня рождения. Как она сидела, щурилась на солнце и рассуждала: шутка – или не шутка, звонить или не звонить... будут над ней смеяться или нет... Теперь вопрос был такой: почему же она оказалась в Хогвартсе, школе волшебников, если никаких волшебных способностей у неё никогда не замечалось? И не замечается до сих пор...
Нет, это не розыгрыш. Но, может быть, это ошибка?
Одноклассники не слишком обращали внимания на её неудачи. У них свои проблемы: Марк погружён в мечты о блистательном будущем в квиддиче, Том и Карл полностью поглощены занятиями. У Ребекки подружки в Хаффлпафе и Слизерине, и у Нейла – приятель в Хаффлпафе. Проблем не было, пожалуй, только у Квентина. Хоть с учёбой дело у него обстояло не блестяще, он был неизменно жизнерадостен.
«Может, и мне так нужно? Радоваться тому, что сбылась самая несбыточная мечта – я в Хогвартсе, а не задумываться о неприятных вещах», – подумала Кэти, но тут же вспомнила про неуклюжие иголки Квентина, про воду, которая закипала, когда он пытался её заморозить. А в довершение всего – сегодняшняя убегающая метла. Не лежащая безжизненно на траве, как у Кэти, а резво скачущая по всей площадке. «Это совсем, совсем другое! У него всё получается шиворот-навыворот, а у меня не получается вообще!»
В спальню кто-то вошёл. Кэти оглянулась – это Алиса. Алиса, которая делает заметные успехи в учебе, но за весь месяц разговаривала со своими однокурсниками раз пять, не больше. Всегда молчаливая, всегда в сторонке, но не заметно, что она погружена в какие-то свои мысли, нет: когда в её присутствии происходило что-то интересное, она слушала и смотрела, когда было весело – смеялась, когда нужно – огорчалась. С Кэти она разговаривала только раз – после того урока трансфигурации. «Может, если получится поболтать с Алисой, что-нибудь изменится?» – мелькнуло в голове.
– Ты закончила сочинение для Дамблдора? – спросила Кэти.
Алиса промолчала, она наводила порядок на своей полке. Потом села в кресло напротив Кэти, положила перед собой книгу, наконец подняла глаза.
– Почти. Почему ты спрашиваешь? У тебя-то, как всегда всё готово, наверное.
Кэти удивилась. Алиса сказала это так, будто никаких затруднений у неё, Кэти, нет и быть не может. Странно.
– Нет, у меня тоже ещё не готово. И вообще... у меня ничего не готово...
Алиса не отвечала, только вопросительно смотрела на Кэти.
– Ты что, на самом деле не замечаешь, что у меня ничего не готово? Сочинение любой дурак написать может, а ты вот... преврати свою книгу в... во что-нибудь! Преврати! Сумеешь? Ты-то сумеешь! А я – нет.
– И я не сумею. МакГонагал нам этого ещё не показывала.
– А я не умею даже то, что она уже показывала!
– Ты хочешь сказать...
– У меня ничего не получается! Вообще ничего! Что я вообще здесь делаю? Вообще, кто меня сюда прислал?! – у Кэти началась самая настоящая истерика. Она сидела, изо всех сил уцепившись в подлокотники, и яростно глядела на свою собеседницу.
Алиса отвела взгляд.
– Может быть, ты мало практикуешься?
– Я?! Да я ничем другим не занимаюсь, только палочкой махаю, как дурочка! А ничего не происходит... Будто это не волшебная палочка, а так, сучок какой-то...
– Я, правда, не обращала внимания. Я только замечала, что у тебя хорошие оценки, и что со Снейпом ты... как бы сказать, поладила.
– Поладила? – усмехнулась Кэти. – Да, то ещё утешение – Снейп...
Она вспомнила сегодняшнее занятие. Ей пришлось вылить почти готовое зелье, потому что проклятому зельевару удалось-таки сбить её с толку, и она ошиблась: в крошку измельчила высушенных скарабеев, хотя нужно было лишь слегка раздавить их. Как же рад был профессор Снейп! А она в то мгновение его просто ненавидела. Добился-таки своего: выставил её полной идиоткой. Хотя он умел обернуть дело таким образом, что после его занятий Кэти всегда чувствовала себя никчёмной дурочкой.
В комнату влетела Ребекка.
– Вы что, ещё не спите? – удивилась она, швыряя сумку в угол.
– У Кэти проблема, – серьёзно сказала Алиса.
– Да? Я тоже никак не могу закончить алхимию. А ещё для Снейпа писать – целый свиток про сочетаемость целебных минералов. У-у, злыдень! Как он меня достал! Кэти, и как только ты можешь с ним так спокойненько... У меня так не получится никогда! Да и ни у кого не получится. Я у Луизы спрашивала – в их классе та же самая история. Все от него уже наплакались! Я специально узнавала: оказывается, одна ты пока сопротивляешься! Говорят, и в прошлом году то же самое было. Хоть бы уж отравил его кто!
– Ребекка!
– А что? Подумаешь...
Кэти вздохнула. От Ребекки совета ждать нечего. Если уж Алиса ничего странного не видит в том, что у неё, Кэти, никак не колдуется, что уж говорить про эту вертушку...
Глава 8
Интересный феномен?
Следующим утром на уроке трансфигурации все сгрудились вокруг профессорского стола и усердно старались превратить большое бронзовое пресс-папье, сделанное в виде шляпы волшебника, в настоящую шляпу.
Кэти не стала даже вставать со своего места. Она сидела, подперев подбородок кулаками, и наблюдала за одноклассниками.
Пресс-папье не меняло формы, пока за дело не взялся Квентин.
– Лизерис Мутатус! Лизерис Мутатус! Лизерис Мутабус! – кричал он, размахивая палочкой.
У него получилось весьма убедительно, потому что под его напором пресс-папье наконец задрожало и стало как бы таять. Оно уменьшалось в размерах, кривясь и подрагивая, а под ним растекалась лужа расплавленного металла. Тут вмешалась профессор МакГонагал. Она взмахнула своей палочкой, и пресс-папье приняло прежний вид.
Наконец, общими усилиями, удалось превратить его в бесформенный блин, не бронзовый, но и не кожаный... а так, непонятно из чего. Однако МакГонагал осталась довольна: она похвалила Нейла и Ребекку и опять вернула несчастному пресс-папье прежний вид. А потом подошла к Кэти. До этого профессор только раз взглянула в её сторону и покачала головой, но ничего не сказала. Теперь же она спросила:
– Мисс Эбдон, почему вы не принимаете участия в занятии? Вам следует проявить больше интереса к предмету. Я не могу сказать, что вы проявляете выдающиеся способности к трансфигурации.
Кэти молча смотрела на преподавателя.
– Вам нужно больше практиковаться. Возьмите свою палочку и присоединяйтесь к товарищам.
– Я забыла...
– Что?
– Я забыла взять волшебную палочку... Она осталась в спальне.
– ЧТО?! Вы забыли волшебную палочку?!! – профессор МакГонагал была ошеломлена. – Как такое могло случиться?! Это... это... – она не находила слов. – Это... неслыханно... забыть свою волшебную палочку...
Кэти пожала плечами.
– Есть она у меня, или нет – какая разница. Абсолютно никакой.
МакГонагал задохнулась от возмущения.
– Как вы можете говорить такие вещи! Вы колдунья, или скоро будете колдуньей! Волшебная палочка – это ваш рабочий инструмент! Она должна стать вашей рукой, вашими глазами! А вы... «забыла». Немедленно идите к себе и возьмите свою палочку. И никогда! – слышите? – никогда не оставляйте свою волшебную палочку!
Кэти встала. Неожиданно она решилась спросить:
– Профессор, скажите пожалуйста, это нормально, что волшебник моего возраста совершенно не чувствует своих волшебных способностей? Вообще?
– Вообще? Что вы имеете в виду? То, что у вас не получается на моих уроках – так нужно больше практиковаться. Занимайтесь после уроков, дополнительно.
– Но я занимаюсь. Я занимаюсь каждый день до позднего вечера. У меня не выходит ни одно заклинание, ни одно превращение – вы видели, даже искры не могу выдавить из этой... палочки, – упавшим голосом сказала Кэти. И осмелилась задать самый страшный вопрос. Вопрос, ответа на который она боялась больше всего: – Может это быть, что меня пригласили в Хогвартс по ошибке?