Страница 30 из 222
" Повторяешься, Джеймс".
– Что вы можете сказать в свое оправдание, мистер Остин?
– Я… я не знаю… – пробормотал солдат.
– Рядовой Найджел Остин, личный номер Е2236196, Республиканский Альбионский Флот, я нахожу вас виновным согласно параграфам 2, 3 и 5 Альбионского Военного Кодекса и приговариваю к смерти. Вы будете застрелены, пока не умрете, и да поможет вам Бог. Мистер Остин, желаете ли вы произнести последнее слово?
Остин зашептал какуюто молитву… Хеллборну показалось, что латинскую, но он не стал прислушиваться. Поворот на каблуках. Вильсон сделает это с удовольствием, будь он проклят. Уотерсон сейчас грохнется в обморок, в лице не кровинки. Розинделл ранен, а если бы и нет? Три человека – это не расстрельная команда, а черт знает что.
"А ведь это совсем нетрудно", – подумал Джеймс. – "Застрелить альбионского гражданина".
" За что мы сражаемся?" "
"А за что я сражался в Лондоне? Так что для меня этот альбионский гражданин?"
Он мог ожидать чегонибудь такого от Вильсона или Спрэнга, но Вильсон сегодня на коне, а Спрэнг ухитрился пасть смерть героя (официально). Он мог ожидать чегонибудь подобного от Уотерсона, любителя пройтись по "корейским обезьянам", но не от этого парня, которому ощупывал шишку в первый день плена. Идиот. О чем он думал? Сам виноват.
– На колени, – приказал Хеллборн. Остин его не услышал. Неважно. Джеймс расстегнул кобуру, достал однозарядный корейский пистолет, быстро взвел курок и выстрелил, даже не целясь. С такого расстояния промахнуться было невозможно.
" Смит Вессон калибра тридцать восемь – друг мой до последней перестрелки, если мы о чем нибудь попросим – это чтоб подохнуть не у стенки…"
– Расстреляют тебя на рассвете,
Прямо в грудь, а быть может и в лоб,
И не узнают супруга и дети,
Где лежит заколоченный гроб… – неожиданно противным голосом затянул Вильсон.
– Мистет Вильсон, вы идиот? – так и без каблуков можно остаться.
– Как прикажете, сэр! – матрос вытянулся по стойке "смирно".
– Это не было приказом, Вильсон, – очень мягко уточнил Хеллборн. – Это был вопрос.
– Виноват, сэр. Не могу знать, сэр.
– Тогда возьмите лопату и похороните его.
– Где я возьму лопату, сэр? – удивился Вильсон.
– Попробуйте достать ее изпод земли. ИСПОЛНЯТЬ!
Теперь Джеймс повернулся к стоявшим в отдалении корейцам. На их лицах больше не было гнева. Только легкая печаль.
Надпоручик Тай Кван До:
– Вы правильно поступили, мистер Хеллборн.
Старшина Коппердик:
– Вы правильно поступили, мистер Хеллборн.
Мичман Флойд:
– Я верю, что вы правильно поступили, мистер Хеллборн, и иначе было нельзя.
В итоге их всех похоронили в братской могиле – и Спрэнга, и Остина, и корейцев. Поставили крест и дали одиночный залп. Викингов и самураев отправили в лагуну. Еще до обеда акулы наведут порядок. А сейчас время завтрака. Солнце поднялось из глубин океана… блаблабла, оставим это романтикам.
– А теперь за мной, мой альбионский друг, – предложил надпоручик Тай Кван До. – Полюбуемся на трофеи.
Глава 9. Офицерский клуб "ФортАльянс"
За 28 с лишним лет своей недолгой жизни Джеймсу Хеллборну довелось увидеть немало страшных и непонятных вещей. Коечто из этих страшных и непонятных вещей совершил он сам. О других страшных и непонятных вещах ему приходилось читать в исторических книгах и академических учебниках. Но это было чтото новое.
Основное население концлагеря состояло из корейцев и "ФИСташек" – Филиппинских Императорских Стрелков, всего около трех сотен. Здесь были и другие пленники, мимоходом сообщил надпоручик, более ценные с точки зрения викингов, их держали отдельно.
Тогда как подданные и вассалы корейского императора проводили свое время под открытым небом, на небольшой площадке – примерно сто на двадцать метров, огороженной колючей проволокой. Душевых и туалетов здесь не было, как сразу догадался Хеллборн, это вам не трюм белголландского крейсера. Даже твердой почвы не было. Какаято сплошная грязевая лужа, настоящее болото. Но обитатели площадки еще могли считать себя счастливцами. Вдоль южной длинной стороны колючего забора тянулась цепочка – ям? воронок? грязевых кратеров? – накрытых бамбуковыми решетками. Здесь, как объяснил Тай Кван До, проводили время нарушители дисциплины. В смысле, военопленные, имевшие наглость потребовать содержания в человеческих условиях или попросившие добавку к скудной и полуотравленной пище. Надпоручик так и сказал – полуотравленная, half poisoned. Но и эти имели полное право считать себя везунчиками.
Ибо северную сторону забора украшал воистину монументальный пейзаж, достойный не то что средних веков, но совсем темных и легендарных времен. Шестьсемь аккуратных виселиц, на которых покачивались обезображенные до полной неузнаваемости человеческие (?! – а с первого взгляда и не скажешь!) тела; а также десятка три деревянных кольев, половина из которых была украшена отрубленными (отрезанными? оторванными?!) человеческими (?!!!) головами, а половина – почти целыми трупами. Человеческими. Кажется.
Завтрак попросился наружу. И неважно, что Хеллборн съел на завтрак всего два яблока. Так, заморить червячка. Старые традиции и новейшие инструкции Медицинского Корпуса не рекомендовали обильно поглощать пищу перед боем, на случай ранения в живот и других подобных неприятностей… Господи, о чем он сейчас думает?! И почему их просто не расстреляли?!!!
"А какая теперь разница?!"
– А что ты думал, Джеймс? – неожиданно вкрадчиво поинтересовался надпоручик Тай Кван До. – Ты принял нас за безбожных и безумных азиатских дикарей, которых хлебом не корми – но позволь когонибудь на куски порезать? А разве мы не люди? Если нас ударить, разве не потечет кровь? Если нас обидеть – разве мы не отомстим?
"Шекспира перечитался", – машинально отметил альбионец.
– Наша разведка уже сообщала о таких делах, но не все готовы в это поверить. Я специально приказал своим людям ничего пока не трогать – тебе хотел показать. И еще надо будет все тщательно сфотографировать и задокументировать. Теперь ты все понял?
" Если не все, то кое что". Джеймс машинально кивнул.
– Без обид? Остаемся друзьями? Продолжаем сотрудничество во имя общего дела и Альянса?
Еще один кивок.
– Братья и сестры по оружию?
И еще один кивок.
– Вот и отлично, – низкорослый кореец ухитрился похлопать его по плечу. – Можешь называть меня просто Брюс. Я получил это имя при крещении. В честь шотландского святого. Но вернемся к нашим делам. Есть предложения общего свойства? Я не об этом, – уточнил надпоручик. – База в наших руках и…
– Я вернусь на радиостанцию, – разлепил пересохшие губы Хеллборн. – Еще раз все тщательно проверю. Потом вернусь к тебе… Брюс.
– Договорились.
И еще один кивок. Черт, так и голова может отвалиться. Вместе с завтраком.
" Стояла жара. Трупы разлагались быстро", – вспомнилось некстати. Откуда это? Чтото из классики, бойня в Халистанской пустыне. Здесь не Халистан, но солнце уже заметно припекало. Проклятые тропики. Порядочному альбионцу здесь не место. Не поэтому они "молились на грядущую войну".
* * * * *
Разумеется, за колючей проволокой уже никого не было. Освобожденных пленников разместили на широкой зеленой лужайке рядом с бывшим белголландским штабом (еще одно стандартное бунгало). Здесь же развернулся целый полевой госпиталь – белые палатки и другие подобные сооружения. Морякиосвободители окружили своих товарищей такой теплотой и заботой, что Хеллборну на какоето мгновение стало стыдно. Он вспомнил, как только что поступил со своим соотечественником. Но стыд удалось прогнать без особых усилий. Если корейцы обнаружат в своих рядах труса, предателя, преступника – или козла отпущения – то быстро и легко отрубят ему голову. Без лишних эмоций.