Страница 26 из 39
Мы прошли из одного конца деревни в другой. Казалось, в ней никто давно уже не живет.
— Какой здесь великолепный воздух! — восхищенно произнесла Лаура.— Значительно лучше, чем в Маниле.
— Не так уж и плохо для первого дня,— подвел итог Николас.
— Еще таких же десять дней и священная летняя ночь уйдет от нас прямо из-под носа,— пожаловалась Мирта.
— Терпения! Черт возьми! Наберись немного терпения! — увещевал я ее со смехом. -
Я тоже был в приподнятом настроении, ожидая какого-то чуда.
— У нас нет причин для тревоги,— поддержала меня Лаура.— Если будет нужно, то Арава остановит солнце. Он же у нас колдун.
Мы все одновременно посмотрели в ту сторону, куда внезапно Лаура указала пальцем. В гуще кустарника сидел старик, еле видимый из-за ветвей. Его морщинистая кожа гармонировала со старым полусгнившим бревном, на котором он сидел. Мы видели его в профиль:
он задумчиво смотрел куда-то вдаль. Он даже не обернулся, чтобы взглянуть на корабль. Лицо его было все время повернуто к открытому морю.
— Великолепное зрелище! — восхищенно воскликнул Николас.
Мы направились к нему, и когда подошли метров на тридцать, он, не глядя в нашу сторону, поднялся, повернулся к нам спиной и исчез в густых зарослях кустарника.
Мы потратили целый час в поисках старика. Он исчез бесследно, как будто провалился сквозь землю.
— Они всегда уходят,— прокомментировал Арава. Неожиданно он стал красноречив как никогда:
— Они всегда уходят куда-то. Никто не знает куда. Тернистый кустарник скрыл его следы, хотя мы тщательно излазили все вокруг. Не желая сдаваться так быстро, я продолжал тщетно тыкать тростью по корням кустарника.
Первым признал бесполезность дальнейших поисков Николас:
— Если он мара, мы увидим его еще раз при рождении Нового Солнца,— утешился он.
Но я чувствовал, что Николас волнуется, не так сильно, как я.
— Мы его не увидим, если он не боится жизни,— заметил я.— Возможно, он из тех мара, которые предпочитают оставаться мертвыми.
Наконец мы решили оставить поиски исчезнувшего мара и вернуться на берег моря.
— В нашем мире люди также рождаются мертвыми,— задумчиво заметила Мирта.— Только немногие ухитряются оставаться живыми. -
Естественно, сейчас атмосфера стала более меланхолической, чем тогда, когда мы впервые ступили на эту землю.
Забыть — это тоже один из способов умирания,— сказал Николас, затронувший один из основополагающих принципов религиозных верований мара.
Лаура встала на сторону живущих:
— Возможно, ты и прав. Но для того, чтобы заслужить право на жизнь, нужно постоянно изменяться.
Я поднял с земли палку, которая была сделана рукой древнего человека много лет назад:
— Нельзя быть вождем, если будешь изменяться. Некоторые мара ценят власть больше, чем жизнь.
Мирта замедлила шаг, чтобы мы смогли догнать ее. Она продолжала разговор:
— В этом они напоминают нас. Везде есть люди, которые предпочитают скорее умереть, чем потерять что нибудь. И общество мара в этом отношении не представляет исключения: везде основная обязанность людей — умереть. Также и у нас: многие должны умереть, чтобы некоторые смогли жить.
Мы снова сели в старое деревянное каноэ, которое доставило нас на берег. Гребцы заставили нас сесть спиной к берегу и медленно начали грести к кораблю, великолепный силуэт которого выделялся на багрово-голубом фоне предзакатного неба. Мирта прижалась спиной к моей груди и начала напевать знакомую песню.
Позже огромный парусный корабль медленно маневрировал вдоль берега, стараясь отыскать бухту. Очень быстро наступила ночь, как это обычно бывает на экваторе. Вскоре мы уже ничего не могли рассмотреть, поэтому перенесли поиски места, где можно причалить корабль и высадиться, на следующий день.
Однако неожиданно стена непроходимых джунглей разорвалась и перешла в узкий проход у самого берега, вероятно, не более ста метров шириной, на котором росли трава и мелкий кустарник. Возможно, именно в этом месте мы сможем отыскать путь внутрь острова? Определить это было невозможно без высадки на берег, а был уже довольно поздний вечер.
Поэтому мы довольствовались тем, что поплыли медленнее, держась ближе к берегу. Вскоре на возвышенном месте мы заметили эффектную группу стоящих людей, смотрящих в море. Около сотни таких фигур стояли на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Они все были закутаны в широкие конусообразные накидки, спускающиеся до самой земли, вероятно, сплетенные из сухой травы или из коры банановых деревьев: каждая из этих фигур напоминала скорее какую-то диковинную хижину, чем человека.
Силуэты голов едва виднелись над ними и были почти невидимы под фантастическими остроконечными головными уборами, сделанными из лиан и листьев, веток и засохших цветов. Они были изощренного покроя. А по высоте и размерам такие же, как сами фигуры, на которые были водружены. Эти рога напоминали, если смотреть на них под определенным углом, наросты и рожки на головах антилоп и оленей в пору случки. На первый взгляд, эти странные фигуры не имели конечностей, но, присмотревшись, я заметил руки, свисавшие в виде черных цилиндров.
Первый силуэт направил что-то правой рукой к костру, горящему перед ним: мгновенно высокое белое пламя зажгло трубку.
Человек с помощью этого пламени поджег второй факел, и так факелы запылали вдоль всей шеренги. Ночная темнота отступила.
— Арава,— тихо прошептала Мирта, как бы боясь развеять это волшебное зрелище.— Это твои люди?
Наш проводник казался загипнотизированным этим зрелищем, и мне подумалось, что он видит такое, как и мы, впервые в жизни. Он ничего не ответил Мирте.
Колонна огней двинулась к морю. В определенный момент она внезапно изменила направление и повернула к лесу. Все это заняло несколько минут. Мерцающие огоньки еще некоторое время виднелись на фоне темного леса, а потом исчезли.
Ни Николас, ни Лаура не произнесли, ни слова.
Я пробурчал, немного раздосадованный:
— Ничего подобного мне не приходилось еще видеть!
— Если это и мара,— заметила Мирта,— то это мертвые мара.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что они все одинаковые. Жить — значит быть разными.
Я заснул на палубе и проснулся только с восходом солнца. Я насквозь промок этой туманной влажной ночью. Мирта нашла более подходящее место для сна: она провела ночь среди матросов, в их кубрике. Я услышал, как плещется вода за бортом и перегнулся посмотреть, что там происходит.
Это была Лаура, которая плавала между берегом и кораблем. Я приветствовал ее свистом, а она помахала мне рукой. Она была живым воплощением здоровья и красоты.
— Пользуйся случаем, пока возможно,— крикнул я.— Последний раз в этом сезоне ты купаешься в море.
— Я особенно не переживаю по этому поводу! — крикнула она в ответ.
Она как бы дала мне знать своим видом, что не прочь переспать со мной прямо сейчас. Но это не лучшее место для любви.
Она ловко взобралась на утлегарь — торчащую балку у борта корабля — и зашагала по ней, будто гуляла в парке. Половина команды неожиданно высыпала на палубу. Рядом с обнаженной девушкой выросла мощная фигура Аравы. У него был такой вид, будто он собирался защитить ее невинность. Никто бы не рискнул испытать его силу. Его впечатляющей мощи оказалось, однако недостаточно, чтобы матросы отвели от девушки похотливые взгляды.
Целью прогулки Лауры был ее саронг бледно-зеленого цвета, который она повесила на конце мачты перед купанием. Она сняла платье и прижала его к себе как бы прикрывая свою наготу, затем шагнула к Араве.
Он сохранял свой обычный загадочный вид. Она
вежливо протянула Араве свою одежду, чтобы легче было опереться на поручни, широко раздвинула ноги и держала их в таком положении достаточно долгое время. И ее помощник, державший платье, и я, и все остальные смогли внимательно рассмотреть очаровательную улыбку, в которой раскрылись ее верхние и
нижние губы.