Страница 20 из 40
Хмурое декабрьское утро 1965 года застало Майкла Ко на побережье Веракруса, в Минатитлане.
Город Минатитлан — молодой и быстро растущий центр нефтяной промышленности Мексики — был пока не бог весть каким большим населенным пунктом: всего каких-нибудь 30–40 тысяч жителей. Его узкие улочки и переулки, застроенные небольшими домами, лепились вдоль берега широкой и мутной реки Коацакоалькос. Десятки катеров, моторных лодок и баркасов стояли у наспех сколоченных деревянных причалов или же валялись прямо на отлогом речном берегу. Путь на юг, в болотистые джунгли страны ольмеков начинался именно здесь. Попасть к заветным руинам можно было лишь по реке, наняв одну из стоявших поблизости ветхих и полузатонувших посудин.
По странному стечению обстоятельств большинство из них носило довольно мрачные названия, не предвещавшие случайному путнику ничего хорошего, вроде «Лузитании»[6] или «Несчастной жертвы». Однако другого выбора не было. И вскоре небольшой юркий катерок, весело постукивая дизельным мотором, побежал вверх по реке.
Капитан, он же и хозяин судна, механик и чумазый мальчишка-матрос с любопытством посматривали на своего странного пассажира. «Деньги заплатил вперед, не торгуясь. Одет не по-нашему. Едет в какую-то глушь. Кто же он? Гринго-кладоискатель? А может, это прибывший из Европы миссионер?»
Между тем катер обогнул с запада большой остров Такамичапа, принадлежавший, по словам древней легенды, красавице индеанке донье Марине — возлюбленной конкистадора Эрнандо Кортеса, и вступил в зеленые воды Рио-Чикито.
«Через два часа будем на месте, сеньор. Видите, вон там, вдали, вершину плато Сан-Лоренсо?» — сказал капитан, небрежно ткнув рукой куда-то в сторону голубовато-серой дымки, закрывавшей почти весь горизонт. Но пассажир, как ни напрягал свое зрение, не смог разглядеть ничего. Медленно тянулось время. Но вот за крутым поворотом реки показался высокий обрывистый берег, хлипкие деревянные мостки причала и куча хижин с крышами из пальмовых листьев. Хижины стояли на плоских вершинах каких-то странных земляных холмов. Глухая, затерявшаяся в лесу индейская деревушка носила чересчур громкое для нее название — Сан-Лоренсо Теночтитлан. Профессор Майкл Ко находился у цели своего путешествия.
Мысль отправиться в эти края до начала экспедиции, с тем чтобы подготовить наиболее благоприятные условия для будущих работ, пришла ему в голову совершенно случайно. И хотя в самой этой идее не было ничего плохого, время, выбранное для ее осуществления, оказалось на редкость неудачным. В Теночтитлане было неспокойно. Всего две недели назад здесь едва не убили какого-то археолога-мексиканца, пытавшегося вывезти в областной музей города Халапы тяжелые каменные статуи древних индейских богов.
Археолог тогда едва унес ноги, да и то лишь благодаря усиленному наряду полиции, до самой пристани державшему взбудораженную толпу под прицелом своих автоматов.
Деревня гудела как потревоженный улей. Крестьяне собирались на улицах группами по нескольку человек и горячо обсуждали недавние события. Их вполне можно было понять. Здесь они родились. Здесь испокон веков жили и выращивали маис их предки. Да и вся эта многострадальная земля с ее реками, лесами, лугами и древними руинами досталась им в наследство от дедов и прадедов. В их жилах текла только индейская кровь. И вряд ли кто-нибудь особенно удивился, если бы многие обитатели деревушки при проверке оказались вдруг прямыми потомками легендарных «сыновей ягуара» — ольмеков. Это была их земля, их вода, их небо. И нет ничего странного в том, что они не хотели терпеть здесь никаких подозрительных пришельцев, а тем более людей, поднимающих руку на священную память предков — развалины и скульптуры доиспанских времен. Именно в этот драматический момент и появился в Теночтитлане Майкл Ко. Стоит ли говорить, что местный полицейский чиновник отнюдь не был в восторге от этого визита. Ничего хорошего ждать не приходилось. Появление гринго среди до предела ожесточившихся жителей деревни неминуемо должно было вызвать открытый взрыв негодования. Но вопреки ожиданиям все неожиданно уладилось самым мирным образом.
Тактичный и обаятельный американец быстро расположил к себе местных крестьян. В конце-концов выяснилось, что они в общем-то не против изучения древних пирамид и изваяний, но хотели бы получить за это некоторую денежную компенсацию, нужную им для постройки новой школы. Подсчитав свои денежные ресурсы, профессор смог заверить новых друзей, что здание школы будет построено в самое ближайшее время.
Наболевший вопрос ко всеобщему удовольствию был улажен, и Майкл Ко приступил к осмотру района будущих раскопок. Собственно говоря, та археологическая зона, которая получила в ученых кругах наименование Сан-Лоренсо Теночтитлан, состоит из трех отдельных деревень, разбитых на месте древних ольмекских поселений: Теночтитлан, Сан-Лоренсо (находится в 1,5 мили к юго-западу от Теночтитлана) и Потреро Нуэво (расположено в 1,75 мили к юго-востоку от Сан-Лоренсо). На всей этой территории, куда ни глянь, среди саванн и джунглей были разбросаны сотни безымянных холмов-пирамид, внутри которых скрыты остатки жилищ, храмов и дворцов, принадлежавших когда-то загадочным ольмекам. Кое-где из раскисшей от дождя земли выглядывали угловатые или округлые края внушительных каменных изваяний. Да, здесь было где приложить руку археологу. И Майкл Ко, полный самых радужных надежд, поспешил вернуться на родину. Незадолго до отъезда, как бы подводя итоги своей скоропалительной, но успешной миссии в Теночтитлане, он написал в дневнике: «Потребовалась терпеливая и тактичная политика, чтобы убедить жителей деревни в своих добрых намерениях. В конце концов я преуспел в своих переговорах, и это в значительной мере благодаря тем хорошим воспоминаниям, которые оставила после себя группа американского археолога Стирлинга, побывавшая здесь около двадцати лет назад».
Видимо, настала пора сказать, что честь открытия Сан-Лоренсо Теночтитлана действительно всецело принадлежит экспедиции Национального географического общества и Смитсоновского института в Вашингтоне.
Это случилось в 1945 году. Вездесущий Мэтью Стирлинг и здесь оказался первым. Услыхав от охотников-индейцев, что в этих местах встречаются каменные скульптуры большой величины, он тотчас же отправился в путь. Его сопровождали жена и несколько сотрудников, в том числе и неизменный его спутник во всех «ольмекских начинаниях» Филипп Дракер. В районе Сан-Лоренсо их внимание привлекли глубокие овраги, на дне и склонах которых то и дело встречались какие-то странные каменные глыбы. Их было много, больше десятка. И когда рабочие тщательно расчистили их, Стирлинг понял, что перед ним находятся те самые изваяния ольмеков, которые он так упорно искал последние годы по всему Веракрусу и Табаско.
Ряды удивительных каменных статуй, вырванные из долгого земляного плена, стояли теперь во всем своем первозданном великолепии. Вероятно, это были портреты верховных правителей и жрецов в затейливых головных уборах, конических шапках и плоских шлемах, напоминающие современные защитные доспехи мотоциклистов. Некоторые из них держали в руках атрибуты своей власти. Много столетий пролежали они в глубинах земли. Эти статуи — свидетели основания и расцвета Сан-Лоренсо. Его архитекторы воздвигали причудливые пирамиды и пышные храмы. Его жрецы знали небесный свод как свои пять пальцев и проникли в самые глубокие тайны мироздания. Его скульпторы воплотили в граните и базальте свои бессмертные идеалы. Те же самые статуи видели и то, как с течением времени пышная столица ольмеков захирела, пришла в упадок и вскоре целиком попала во власть всепоглощающих тропических джунглей.
6
«Лузитания» — английское пассажирское судно, торпедированное в Атлантике в 1915 году немецкой подводной лодкой. Все 1200 пассажиров и команда гигантского лайнера при этом погибли.