Революция чувств

В редакции информации, кроме Стервы, остались трое: мадам Лисичкина, которая интенсивно красила глаза, Жора Волкодав, ведущий рубрики криминальная хроника, ушедший с головой в Интернет, и Наташка Благова, решившая второй раз плотно позавтракать.

– Благова, ты собиралась худеть, – решила, как обычно поиздеваться над ней Стервозова, хотя сама страдала от излишнего веса.

– А я и худею, – с улыбкой на лице отражала нападение Благова.

– Придется тебе помочь, – Стервозова встала, подошла к Наташке и бесцеремонно оторвала половину бутерброда.

– Теперь ты точно не поправишься. Слышишь, Волкодав, – сменив объект своего пристального внимания, обратилась Татьяна Васильевна к парню внушительных размеров, который ушел от повседневной суеты в мир жесткого и прагматичного порно. – Как тебе весь этот цирк с Россией, самолетом и Америкой? Где она, а где мы. Профессор… Жорик, представляешь, Япанович написал в автобиографии слово профессор с двумя фф. Вчера прочитала в Интернете, до сих пор прийти в себя не могу, – не унималась Татьяна Стервозова.

– Не представляю, – возбужденно прохрипел Жорик.

Стервозова заглянула Волкодаву через плечо.

– Нет, ну ты точно маньяк. Ты на работе или куда? Трупы давай, криминальные разборки, поднимай жирный зад и рысью на сюжет. Слышишь!!!

– Трупы будут. Моя профессиональная интуиция подсказывает, преступление должно произойти через полчаса – успокоил Жорик, горластого редактора. – Будет очень много трупов. Сегодня я расскажу вам, ребята, страшную-престрашную историю про профессора, который любил, есть маленьких и пухленьких журналисток. Изображая страшного профессора Волкодав, словно ниндзя, выпрыгнул из-за рабочего стола.

И напал на очередную жертву – Наташку Благову. Волкодав стал неприлично тискать Благову, изображая кровожадного маньяка с нездоровой сексуальной ориентацией. Наташка не на шутку испугалась, на ее крик прибежали ребята из соседней спортивной редакции. Шутку с профессором они не поняли, а потому оценить ее не смогли, лишь перебросились парой фраз с пострадавшей и предложили ей пройти плановый курс реабилитации в курилке.

На убогих, выщербленных ступеньках между лестничными пролетами, среди густого табачного дыма и шуток коллег Наташка Благова чувствовала себя защищенной. Но у каждой паузы, даже рекламной есть строго регламентированный хронометраж. Перекур закончен. От Наташкиной сигареты остался обугленный фильтр. Вот она, знакомая молчаливая гордая деревянная дверь, родная редакция новостей.

– Господи, – успокоившись, рассуждала, вслух Наташка. – Ну, ошибся человек, подумаешь, написал два «ф» в слове профессор.

Напрасно Благова подумала вслух, это не ее любимая привычка. Ох, напрасно. Реакция Стервозовой последовала незамедлительно. Ее негативные эмоции, накопившиеся за время проведения собрания, не просто выплеснулись на бедную Наташку, они, буквально утопили защитницу профессора, уроженца славного город Гонецка, в словесной брани. «Где ты, спасательный круг», – мысленно взмолилась к снисхождению высших сил Наташка Благова, но помощь от коллег не последовала.

Танк надвигался, все речевые механизмы Стервы работали исправно, Наташке как в детстве, стало страшно, она закрыла глаза и приготовилась к худшему, словесной ненормативной бомбардировке. Слава Богу, в дверь постучали.

– Женька, привет, – обрадовалась Лисичкина.

– Какими судьбами, – спросил Волкодав.

– Вот пришла в гости. Что у вас происходит? Слышу крики, а драки нет. – Переступив порог редакции новостей, вступила в информационный контакт с журналистами Женька Комисар. И спинным мозгом почувствовала – обстановка на родном телеканале «Полет» накаляется.

Выборы. На войне, как на войне. Политические фронты официально открыты.

– Воюем!!! Пока жертв нет. Но появятся, – мгновенно сменив гнев на милость, отреагировала Стерва. Она решила на время выпустить жертву из цепких стервозных лап.

На протяжении многих лет Татьяна Стервозова, Евгения Комисар и Наталья Благова считались лучшими подругами.

Сила женщины в ее слабости

Одинадцать лет Евгения Комисар пробегала журналистом в редакции новостей «Новый день». Большие карие глаза, удлиненное каре, спортивная кепка на голове, мужской характер, прирожденная коммуникабельность, склонность к анализу и постоянное стремление к самообразованию являлись ее неизменными спутниками. Она шла по жизни легкой спортивной походкой, маленькая хрупкая женщина, решившая для себя, что если делать карьеру, то головой, если жить с мужчиной, то по любви, если иметь друзей, то не по расчету. Гениально, просто, а потому невыполнимо. Карьера у Женьки не удалась. Первые руководители телеканала менялись, как перчатки, ни один из них не рискнул двинуть Татьяну Васильевну Стервозову по служебной лестнице. Характер у Стервы тяжелый, поэтому Татьяну Васильевну держали в специальной ограниченной зоне – новостной. Редакция информации напоминала подводную лодку, выйти в творческое плавание на ней можно, а вот сойти на сушу и попасть в командный штаб – никогда. Поэтому возглавляли отделы, становились продюсерами, главными режиссерами люди, пришлые с других телекомпаний или совершенно не имевшие телевизионного опыта работы. А доморощенные журналисты в жару, в лютый мороз, невзирая на почтенный возраст, бегали как школьники, с микрофонами в руках. Оплата, в независимости от выслуги лет и званий, стабильно составляла 100 долларов и ни центом больше. Подобная незатейливая оценка труда в денежном эквиваленте автоматически вынуждала акул пера покидать бескрайний голубой эфир, в поисках хлебных и достойных для творческого обитания мест.

Женька Комисар под руководством Богдана Степановича Сюсюткина работать не захотела, она ушла бороздить политические просторы и нашла себе место в Пиар Центре. Любви в Женькиной жизни слишком мало, чтобы ею разбрасываться и не дорожить. Сашка Громов непризнанный художник и по совместительству ее муж стабильных денег не зарабатывал, зато голых натурщиц, благодаря его творчеству, полон дом. Комисар мечтала о ребенке, он о мировом признании, так и жили на одну журналистскую зарплату и ее бесконечные телевизионные халтуры. «Кому левые ролики, фильмы, сюжеты», – крупными буквами написано на Женькином лице. Халтурить она не прекращала, хотя и получала в Пиар Центре в пять раз больше, чем раньше, работая журналистом в новостях. Ей нужны деньги. Десять тысяч долларов стоит зачать ребенка неестественным путем, таков приговор местных эскулапов. Человеческого детеныша необходимо успешно зачать, выносить и родить! А сколько денег необходимо, чтобы вырастить малыша? Женька морально готова пройти сложные жизненные испытания, заработать много денег, любым возможным способом, ухитриться родить малыша.

Родить (ей в этом году стукнет сорок лет) времени почти не осталось, но есть надежда войти в последний вагон уходящего на полном ходу поезда судьбы. Деньги!!! Ей хотелось заработать как можно больше денег! А потом воплотить сокровенную мечту в жизнь. И Комисар это удавалось.

По распоряжению ее шефа, Александра Куликова, руководителя Пиар Центра, ее кандидатуру утвердили на роль ведущей в новом политическом ток-шоу «Родной город». Зрители быстро переименовали программу в «Чужой город». Кто любит богатых, толстокожих номенклатурщиков? Это сегодня номенклатурщики разбежались по разным партиям, а вчера состояли в рядах одной коммунистической, теперь все дружно ее хулят и топчут быстрыми, казенными ножками. Куликовское ток – шоу «Родной Город» неразрывно связано с местной программой новостей. Сначала горожанам, не щадя их нервов, намыливают как следует мозги в новостях, а потом тщательно их полощут вечером в прямом эфире ток-шоу. Политическими технологиями пропитана каждая минута, каждый час, каждый день, месяцы и годы Женькиной жизни. Рабочие будни плавно перетекают в праздничные дни. Работа, работа и еще раз работа.

Поэтому Комисар так ценит дружеские отношения, взаимопонимание, людей, которые ей по-настоящему дороги. Правда, последнее время Наташка Благова ей частенько жаловалась на Стерву, которая постоянно конфликтует. Пройдет, утешала себя Женька.