Страница 58 из 99
— Она не производит на меня впечатление достаточно умной, чтобы запланировать все это заранее, сэр.
— Я не представляю ее в качестве убийцы, Мартин, но мы знаем, чем оборачивались и менее вероятные случаи. Находясь здесь внизу, она могла бы запросто совершить убийство. А тут еще резиновые перчатки... Конечно, у нее есть объяснение. Действительно, в клинике имеется много пар таких' перчаток, и вполне резонно, что медицинские сестры держат необходимую им пару в кармане своего фартука. Но факт остается фактом: мы не обнаружили отпечатков пальцев ни на одном из двух орудий преступления, нет их и на дверном ключе, никаких старых следов. Кто-то их сначала вытер, а затем воспользовался перчатками. А какие перчатки подходят для этой цели больше, чем хирургические? То, как вонзили стамеску,практически хирургическая операция.
Если она додумалась до использования перчаток, она должна была додуматься и до того, чтобы уничтожить их после этого. Котел оставался зажженным. Куда пропал резиновый фартук из отделения трудовой терапии? Если убийца использовал его для защиты, от него лучше отделаться, бросив в котел. Во всяком случае, мы выясним это завтра, когда котел остынет и можно будет выгрести содержимое. На этих фартуках имеются металлические кнопки на плечевых ремешках, если повезет, мы сможем найти их.
Детективы закрыли за собой дверь в процедурный кабинет и поднялись по лестнице наверх. Далглиш начал ощущать усталость, а колющая боль позади глаза стала почти непрерывной. Неделя была нелегкой, и прием с шерри, обещавший приятное расслабление в конце беспокойного дня, доказал, что такие мероприятия перед беспокойной ночью выбивают из колеи. Хотелось бы знать, где Дебора Риско обедала и с кем. Их встреча теперь казалась частью другого мира. Быть может, он устал потому, что не ощущал уверенности, с которой обычно начинал расследование. Далглиш не верил, что преступление может нанести ему профессиональное поражение, поскольку никогда не испытывал ощущения неудачи. И поэтому его все более раздражало чувство собственного несовершенства и беспокойства. Ему казалось, будто ему противостоит активный, деятельный интеллект, не уступающий его собственному. А он не думал, что у медсестры Болам такой же интеллект.
Секретарь правления и Нагль спокойно ожидали в холле. Далглиш передал ключи от помещений клиники и получил сообщение, что дополнительный комплект, находящийся сейчас в главной конторе управления, будет доставлен в полицию на следующий день. Он, Мартин и двое констеблей подождали, пока Нагль проверит, выключен ли везде свет. Скоро вся клиника погрузилась в темноту, шесть человек вышли в туманную прохладу октябрьской ночи, и каждый направился в свою сторону.
Глава четвертая
Доктор Багли осознавал невозможность того, чтобы вежливо пренебречь мисс Кеттл и не предложить подвезти ее домой. Она жила в Ричмонде, прямо у магистрали, которая вела в его суррейскую деревню. Обычно ему удавалось избегать мисс Кеттл. Ее присутствие в клинике было так не-упорядочено, что они редко задерживались до одного и того лее часа, поэтому без угрызений совести он уезжал один.
Даже нервотрепка часа пик, пока он выбирался из города, оставалась совсем небольшой платой за те несколько миль езды по прямой магистрали, ощущения мощи автомобиля, которая отдавалась толчками в его спину, и поющего ветра, уносящего прочь напряжение дня. Прежде чем доктор Багли добирался до Сталлинга, он привычно останавливался у укромного паба выпить кружку пива. Никогда он не пил меньше или больше. Этот вечерний ритуал, формально отделяющий день от ночи, стал ему необходим с тех пор, как он расстался с Фредерикой. Ночь не избавляла от громадного напряжения нервов. Багли приучил себя к жизни, в которой величайшее терпение и профессиональное мастерство требовались также и в собственном доме. Поэтому было особенно приятно посидеть спокойно одному, наслаждаясь коротким привалом на границе двух таких различных, но, в сущности, похожих миров.
Сперва Багли ехал медленно, как ездил с нею с тех пор, как узнал, что она не любит большую скорость. Мисс Кеттл сидела рядом, тщательно закутанная в тяжелое твидовое пальто, ее седую стриженую голову нелепо венчала красная вязаная шапочка. Как многие профессиональные специальные работники, она мало понимала людей инстинктом, в результате чего приобрела незаслуженную репутацию бесчувственной женщины. Конечно, все было иначе, когда дело касалось ее клиентов, — как Багли ненавидел это слово! Стоило им, находящимся в прочной клетке профессиональных отношений, оказаться за ее решетками, мисс Кеттл начинала уделять им преданное и щепетильное внимание, объединяющее всех в какую-то тайную общность. Осознанно или нет, но они раскрывали слабости друг друга и извиняли их, одобряли усилия и поощряли их, прощали грехи. Помимо клиентов, все остальное в клинике Стина для мисс Кеттл едва ли существовало. Багли она нравилась. Он долго шел к заключению, что социально-психиатрическая работа содержит в себе сильную привлекательность именно для тех, кто менее всего приносил ей пользу, а мисс Кеттл была лучше,, чем остальное большинство. Отчеты, которые она делала для него, были сверхдлинными и до предела насыщенными специфическим рабочим жаргоном, но она, по крайней .мере, сдавала их. Клиника Стина относилась к такому типу психиатрических учреждений, в которых сотрудники, осуществляя свое естественное предназначение лечить пациентов, настойчиво стремятся к подготовке психотерапевтов и гораздо меньше переживают по поводу составления отчетов о социально-психиатрической работе и проведении восстанавливающих силы выходных дней. Нет, ему нравилась Рут Кеттл, но сегодня вечером, в отличие от других вечеров, ему больше хотелось побыть наедине с собой.
Она молчала, пока не достигли Найтбриджа, затем звонкий голос мелодично зазвучал у него в ушах:
— Ужасно запутанное убийство, не так ли? И. так странно выбрано время. Что вы думаете о старшем инспекторе?
— Полагаю, что у него высокая квалификация, — ответил Багли. — Но мое отношение к нему несколько противоречиво, вероятно, потому, что у меня нет алиби. Когда мисс Болам вздумалось умереть, я находился один в гардеробе медицинского персонала.
Он знал, что рассчитывает на сочувствие, надеялся услышать горячие возражения, что, мол, его, разумеется, никто не заподозрит.
— Это, конечно, досадно, но не так уж важно, — торопливо добавил он. — Я надеюсь, старший инспектор быстро и правильно разберется с этим делом.
— О, вы так считаете? Странно. Я думала, у него скорее возникло недоумение по поводу происшедшего в целом. Я находилась в своем кабинете большую часть вечера, тоже одна, у меня, вероятно, тоже нет алиби. К тому же я не знаю, когда предположительно наступила смерть.
— Вероятно, в шесть двадцать, — кратко ответил Багли.
— Вот как? Да, да, в этом случае у меня алиби, по всей видимости, нет, — Мисс Кеттл говорила с глубоким удовлетворением. Через минуту она продолжила: — У меня теперь будет возможность устроить день отдыха за городом для четы Уоррикеров, используя свободные деньги. Мисс Болам всегда возражала против того, чтобы тратить свободные деньги на пациентов. Доктор Штайнер и я чувствовали, что, если бы Уоррикеры могли провести вместе пару недель в каком-нибудь тихом и приятном деревенском отеле, они бы смогли разобраться в ситуации и сохранить свой брак.
Доктор Багли испытывал сильное искушение сказать, что брак Уоррикеров был в опасности столь долгие годы, что сохранение или несохранение его едва ли зависело от Пары недель, даже в приятном отеле.
— Мистер Уоррикер работает? — спросил он.
— Да! Он работает, — ответила мисс Кеттл так просто, будто этот факт не имел никакого отношения к способности пациентов оплатить свой отдых. — Они никуда не смогут выбраться без дотации из клиники, — продолжала Кеттл. — К сожалению, мисс Болам не отличалась сочувствием. И еще одно. Мисс Болам могла назначать меня осмотреть пациента, даже не сказав об этом. Ужасно! Вот хотя бы сегодня-. Когда я заглянула в дневник прямо перед уходом, там оказался записанным новый пациент, на десять часов в понедельник. Представляете? Конечно, его записала миссис Босток, но она дописала: «По распоряжению мисс Болам». Миссис Босток сама никогда ничего подобного не делает. Она очень хороший и старательный секретарь.