Страница 14 из 118
— Он удрал, Ватсон.
— Удрал? Кто удрал?
— Профессор, — возбужденно сказал Холмс, выпрямляясь. — У вас за спиной, в тумане — его дом. Прошлой ночью я сам наблюдал за ним (обычно я плачу Уиггинсу[4] за эту работу), до полуночи все было спокойно, и я зашел в паб внизу по дороге, чтобы согреться в такую промозглую погоду глотком бренди. Пока я был в отлучке, профессора навестили двое мужчин. Не имею ни малейшего представления, о чем они говорили, но у меня нет ни малейших сомнений, что это были шпионы у него на жалованье, которые пришли сообщить хозяину, как я затягиваю петлю у него на шее. Когда я вернулся, их уже не было, и все оставалось в прежнем виде. Этим утром к одиннадцати часам я получил депешу от Уиггинса. В тот промежуток времени, когда я ушел, а он еще не занял мое место, профессор исчез. Как и куда — это еще предстоит выяснить. Вот я и явился сюда в таком виде, чтобы меня не перехватили его дружки, которые вполне могут устроить тут засаду.
Я слушал его, стараясь сохранять совершенно бесстрастное выражение, с которым и задал несколько вопросов.
— Вы говорите, было двое мужчин?
— Да. Один был высок и грузен — самое малое, стоунов[5] четырнадцать: сырая земля успешно сохраняет отпечатки, из которых можно сделать интересные выводы. Он носит обувь крупною размера с закругленным носком и квадратным каблуком, слегка косолапит при каждом шаге. Человек такого роста и веса часто ставит ступни носками наружу, так что тут любопытный феномен. Передвигался он довольно решительно, и я могу предполагать, что в этой паре он играет главную роль.
— А другой? — Я старался, чтобы мой голос звучал как можно непринужденнее.
— Ах, другой, — Холмс задумчиво вздохнул и рассеян-, но огляделся по сторонам. — Да, в нем тоже есть кое-что интересное. Он несколько ниже и не так грузен, как его компаньон. Я бы предположил, что рост у него ниже шести футов и он слегка прихрамывает, подобно вам, Ватсон, на левую ногу. Он держался несколько сзади, и второй подозвал его, когда они подошли к дому. Это предположение подтверждается тем фактом, что остались отпечатки только его носков, когда он заторопился на зов. Об этом же говорит увеличившаяся величина шага. Они вошли в дом, поговорили с профессором и покинули его. Я бы мог и пространнее рассказать об их действиях, если бы не этот проклятый туман, мешающий мне воссоздать картину во всех деталях. К счастью, я принял меры предосторожности, так что в случае необходимости без труда найду их. Как вы знаете, в число моих привычек не входит вылавливать мелкую рыбешку, когда крупная уходит сквозь прорехи в сети.
— Не наступите на ванильный сахар! — внезапно вскрикнул он, резко оттянув меня назад, едва только я сделал пару шагов по направлению к дому. — Вы могли попасть в него, — выдохнул он, придерживаясь за меня, чтобы сохранить равновесие. Теперь я окончательно убедился, что он сошел С ума и нуждается в срочной помощи,
— Ванильный сахар? — с предельным спокойствием переспросил я.
— Не волнуйтесь, мой дорогой друг, Я не рехнулся, хмыкнул он, выпуская рукав моего пальто. — Я же говорил вам, что принял меры предосторожности, которые помогут мне выследить любого из посетителей или всех, Расплатитесь с кучером, и я вам все объясню.
Едва держась на ногах, я вернулся к кебу, взял свой саквояж и рассчитался. Кебмен испытал явное облегчение, получив возможность уехать, так как, без сомнения, опасности передвижения в тумане казались ему куда менее страшными, чем непонятные происшествия на тихой Мунро-роуд. Поскрипывая, кеб удалился, а я вернулся к своему другу, который дожидался меня, стоя на том же месте. Взяв меня под руку и держа поводок Тоби, Холмс повел нас к дому, который, хотя я его и не видел, чувствовалось, был где-то поблизости.
— Посмотрите вниз и глубоко вздохните, — посоветовал он. Сев на корточки я вдохнул, как мне было указано, и сразу же ощутил запах ванильного экстракта.
— Ради Бога, зачем?.. — начал я.
— Если уж выбирать, это куда лучше креозота, — ответил Холмс, позволив Тоби обонять запах, — поскольку он не так резок, из-за чего носитель его может понять, что наступил подошвой во что-то пахучее. Преимущество и в том, что запах довольно нестандартный. Он ясно чувствуется, долго держится, и я сомневаюсь, что Тоби собьется со следа — если, конечно, он не приведет нас на какую-то кухню. Вперед, малыш, ищи, ищи! — подбодрил он пса, который и без того внимательно обнюхивал беловатую пыль на тротуаре.
— Я рассыпал его тут прошлой ночью, прежде чем покинуть свой пост, — продолжал Холмс, продолжая избавляться от облачения нищего слепого певца. — Они все протопали по нему — Мориарти, два его сообщника и проехали колеса кеба, который пару часов назад увез его.
Я возблагодарил бога, что догадался сменить обувь, и поднялся на ноги.
— Итак?
— Итак, Тоби проследует за колесами этого кеба. Обретая окончательную уверенность, мы пустимся преследовать преступников. Вы готовы?
— Не слишком ли поздно?
— Думаю, что нет. Туман, который помешал вам прибыть на место, без сомнения, замедлил и их бегство. Идем же, друг мой!
Он Слегка дернул поводок Тоби, углубившегося в изучение ванильного сахара, и мы двинулись. Запах в самом деле был достаточно силен. Несмотря на трудности, которые доставлял нам туман, собака уверенно потянула нас за собой и нетерпеливо переминалась на месте, когда Холмс остановился, чтобы вытащить из кустов на другой стороне улицы спрятанный там свой красный саквояж. Большую часть времени мы, храня молчание, следовали за собакой, которая, энергично натягивая поводок, давала нам понять, что ощущает в воздухе не только едкий сернистый запах смога.
Холмс был спокоен и собран, демонстрируя во веем блеске свои способности, которые, казалось, не покинули его, и я стал думать, не совершаю ли я ужасную ошибку. Может, Мориарти удалось одурачить Майкрофта, как и меня, и он в самом деле является главарем преступной банды. Но я постарался выкинуть из головы эти мысли, которые не мог себе сейчас позволить, и, стараясь не хромать, поспешил за Холмсом и собакой. Сырая погода всегда неблагоприятно действовала на мою старую рану, поэтому в такие дни я старался не покидать дома. Во время краткой остановки я было вытащил трубку, но Холмс сделал предостерегающий знак рукой.
— Собаке и так нелегко в тумане, — объяснил он. — Давайте не будем усложнять ее задачу.
Я кивнул, и мы последовали дальше, пробираясь по улицам, которые были скрыты от нас; в основном нам приходилось двигаться по проезжей части, по следам проехавшего тут кеба.
Таким образом мы проследовали мимо железнодорожной станции Глочестер, которая осталась от нас слева, и я отчетливо услышал свистки поездов в тумане, напоминавшие скулеж щенят, искавших свою мать. Но пес по-прежнему с неослабевающей энергией продолжал тянуть нас за собой.
— Я мог бы написать монографию на эту тему[6], — сказал Холмс, имея в виду использование ванильного экстракта. — Его качества, как вы убедились, просто идеально отвечают поставленной задаче. — Наш проводник вел нас, нигде не замешкавшись, не теряя следа даже в грязи и лужах.
Я пробормотал что-то в знак согласия и облегченно перевел дух, еще раз благодаря судьбу за то, что догадался сменить обувь; в противном случае талантливый пес обратил бы на меня внимание, не дав сделать и пары шагов. И наши игры кончились бы еще до того, как начаться.
Собака продолжала с силой тянуть нас за собой. Я не мог понять, где мы находимся, и приглушенные звуки города лишь отдавались в ушах, стремительно сменяя друг друга. Нога стала серьезно давать знать о себе, и я уже был готов сказать Холмсу об этом, когда он резко остановился и ухватил меня за рукав.
— Что это? — спросил я, переводя дыхание.
— Слушайте.
Едва не оглохнув от ударов сердца, я повиновался. Неподалеку чувствовалось присутствие лошадей, слышалось поскрипывание сбруи, окрики кебменов, и снова донеслись свистки поездов.
4
Уиггинс — веселый и находчивый уличный мальчишка, который время от времени выполнял поручения Шерлока Холмса как его «неофициальный детектив», а его оборванные друзья составляли «регулярные силы Бейкер-стрит». — Прим. авт.
5
Стоун — мера веса, равная 14 английским фунтам, 6,34 кг.— Прим. пер.
6
В сущности, Холмсом уже была написана монография «Исследование следов» — первая подобная работа, в результате которой в Париже впервые был использован гипс для снятия отпечатков следов. — Прим. пер.