Страница 31 из 35
26 августа в войска была направлена первая директива нового Верховного, требовавшая прекращения отхода. Но подписи императора под этим документом оказалось недостаточно, чтобы остановить противника.
27 августа 10-я германская армия генерала Г. фон Эйхрона нанесла удар с района Ковно в направлении на Минск встык между 5-й и 10-й армиями. Образовался прорыв, позже получивший название «Свенцянский». Германское командование решило использовать его для глубокого охвата правого фланга 10-й русской армии Западного фронта генерала Е. А. Радкевича. С этой целью германская кавалерийская группа, в которую входили 4, а с 31 августа – еще две кавалерийские дивизии, под командованием генерала Гарнье вошла в брешь во фронте русских войск и развернула наступление в направлении Свенцяны, Молодечно с задачей овладеть районом Вилейка, Молодечно, Сморгонь и выйти в тыл 10-й русской армии.
Вначале группа Гарнье имела успех. 1 сентября она захватила Вилейку и затем вышла основными силами в районе Сморгони, уничтожая тыловые учреждения 10-й русской армии и разрушая железнодорожные сооружения. Под напором войск неприятеля 10-я армия оставила Вильно, а 5-я армия отошла к Двинску (Даугавпилсу).
Для того чтобы спасти положение, по приказу Алексеева в район вражеского прорыва русское командование срочно перебросило корпуса из различных армий и объединило их под руководством командующего 2-й армии, которому удалось организовать новую полосу обороны. Именно перед ней на подступах к Молодечно в результате упорных боев, которые велись 3 и 4 сентября, германская кавалерия была остановлена. Кавалеристы перешли к обороне на достигнутом рубеже и некоторое время успешно сопротивлялись, но затем, не имея поддержки пехоты и тяжелой артиллерии, начали отходить. К 19 сентября Свенцянский прорыв был ликвидирован и фронт стабилизировался на линии озер Дрисвяты и Нарочь и далее на Сморгонь и Делятин, где обе стороны перешли к позиционной обороне.
Таким образом, благодаря решению генерала Алексеева и стойкости русского солдата репутация нового Верховного главнокомандующего была спасена. Обозревая восточный театр военных действий в последние дни уходящей осени 1915 года, командующий германскими войсками с глубоким разочарованием отмечал, что «русские вырвались из клещей и добились фронтального отхода в желательном для них направлении». Начальник германского Генерального штаба генерал от инфантерии Эрих фон Фалькенхайн мрачно констатировал: «Выполненные операции не достигли своей цели».
Свенцянская операция продолжалась десять суток, была весьма напряженной и привела к большим жертвам. Но в дневнике Верховного главнокомандующего об этих событиях не сказано ни слова. Зато много написано о прогулках и о погоде. Только 5 сентября появляется запись следующего содержания: «Просидел за докладом час и три четверти (считал минуты. – авт.). Немцы все прут в свободное пространство между Минском и Вильною. На Западном фронте они нажимают на некоторых направлениях, а на Юго-Западном фронте дела идут хорошо…» И снова о прогулке, всенощной службе, игре в домино…
22 сентября, ровно через месяц после вступления в должность Верховного главнокомандующего, Николай II своим поездом направился в Царское Село. «Приятно было попасть снова в поезд… 23 сентября с большой радостью прибыл в Царское Село», пишет он в своем дневнике. Там он провел восемь дней: читал государственные бумаги, встречался с разными людьми, гулял, играл с детьми, стоял обедни… 28 сентября. «Вечер провели хорошо у Ани (Вырубовой) с Григорием (Распутиным)». Только однажды, 29 сентября, принял военного министра Поливанова и министра иностранных дел Сазонова, а на следующий день – морского министра Григоровича. 1 октября император вместе с сыном убыл в Ставку, которая к тому времени переместилась в Могилев. Отныне кроме докладов и прогулок, в распорядке дня Верховного главнокомандующего появились еще и занятия с сыном.
11 октября Николай II и цесаревич Алексей из Ставки выехали на Юг, в расположение войск Юго-Западного фронта. В Ровно провел смотр частей 8-й армии (командующий А. А. Брусилов).
Во время смотра одной из пластунских частей.
Николай II в Ровно, где располагался штаб 8-й армии, приехал с наследником Алексеем и командующим войсками фронта генералом Н. И. Ивановым в сопровождении большой свиты. Свитские чины очень боялись появления вражеских аэропланов, которые действительно частенько бомбили станцию. Но в этот день небо было покрыто низкими тучами, и визита «таубе» не приходилось ждать. Кроме того, командующий армией «на всякий случай» приготовил восемь самолетов для прикрытия станции, на которую прибыл августейший гость.
Выслушав рапорт Брусилова, Николай спросил:
– Далеко ли до противника?
– Фронт находится верстах в двадцати пяти, государь, – ответил Алексей Алексеевич. – А только что сформированная 100-я дивизия, которую вашему величеству угодно осмотреть, сосредоточена в восемнадцати верстах отсюда…
Немного помедлив, Брусилов добавил:
– Считаю своим долгом предупредить ваше величество, место сосредоточения дивизии в это время подвергается воздействию вражеской тяжелой артиллерии. Поездка все же представляется мне довольно безопасной, поскольку в тумане неприятель стрелять не станет: без корректирования стрельбы немцы зря снаряды не тратят.
К месту смотра поехали на автомобилях. Царь вместе с наследником обошел войска, пропустил их мимо себя церемониальным маршем. Затем он поехал еще ближе к фронту и осмотрел перевязочный пункт для тяжелораненых.
Затем император побывал в Волочиске в штабе 11-й армии (командующий Щербачев), в 9-й армии (командующий Лечицкий). Провел смотры отдельных соединений.
Приезд императора и наследника на Юго-Западный фронт стал рядовым событием, почти не замеченным войсками. Зато отличился командующий войсками фронта генерал Н. И. Иванов. Сразу же после убытия Николая II в Ставку он собрал при штабе фронта Георгиевскую думу под председательством генерала А. М. Каледина и предложил преподнести императору боевой орден Св. Георгия 4-й степени за то, что он побывал в зоне обстрела вражеской артиллерии, которая в тот день не произвела ни одного выстрела. Но Георгиевская дума не поддержала это предложение, и командующий фронтом был вынужден смириться с ее волей.
15 октября императорский поезд вернулся в Могилев, куда в тот же день приехала императрица с детьми. В последующем несколько дней сочетал службу с общением с семьей. 17 октября в память о посещении войск Юго-Западного фронта вручил сыну Георгиевскую медаль 4-й степени. 19 октября вместе с семьей выехал в Царское Село, где пробыл 8 дней.
28 октября император с сыном выехали из Царского Села. Побывали в войсках Северного фронта, посетив Ревель, Ригу, Псков, после чего 30 октября приехали в Могилев. Выслушав предварительно доклад начальника штаба М. В. Алексеева, на следующий день «немедленно пошел в штаб к докладу». После чего «снова здешняя жизнь вошла в свою колею… в 2 ½ выехал с Алексеем на прогулку по дороге на Оршу и делал с ним костер. Вернулись к чаю. До обеда писал Аликс. Вечером занимался и пил чай в столовой».
5 ноября царский поезд снова взял курс на Юг и через два дня прибыл в Одессу. Император показал сыну флот, затем повез его в Молдавию. Побывали в расположении войск 7-й армии, посетили города Рени (на берегу Дуная), Балту. Затем поехали в Херсон, где провели смотр и приняли парад 2-й Финляндской стрелковой дивизии, и в Николаев, где осмотрели 4-ю Финляндскую дивизию. 12 ноября Верховный главнокомандующий с сыном вернулись в Могилев, «пробыв в поездке ровно неделю».
17 ноября царь с сыном выехали в Царское Село, где 21 ноября принимал Поливанова и Сазонова, а вечером у Вырубовой встречался с Распутиным. 25 ноября вместе с сыном прибыл в Ставку.
Затем Николай II уезжал из Могилева в Царское Село с 5 по 13 и с 24 по 31 декабря, в войска с 15 по 23 декабря.