Страница 72 из 91
— Это означало бы для Вентри большой риск, — возразил Макуильям. — И, говоря о риске, я не совсем понимаю, зачем ему было все это городить, когда в результате это при влекло бы внимание к его отсутствию за органом. Допустим, он прибыл в Сити-Холл как раз вовремя, чтобы убить мисс Карлесс, пока исполнялся гимн, — музыка должна была заглушить звуки борьбы, если бы женщина стала сопротивляться, — почему бы ему не пройти после этого к органу и просто исполнить свою пьесу, как это и предполагалось?
— Может, он был просто не в состоянии играть на органе сразу после совершения убийства, — предположил инспектор.
— Возможно, вы правы, но… Да, сержант, вы хотели что-то сказать?
— Я только хотел обратить ваше взимание на случай Джорджа Джозефа Смита, сэр.
— Спасибо, сержант. Это очень ценное замечание. Хотя аргументы по аналогии частенько бывают ошибочными. Кроме того, Смит не выступал в концерте после того, как утопил леди в ее собственной ванне, а просто играл для собственного удовольствия. Нет, в пунктах два и три есть что-то другое, что меня все больше беспокоит. Знал ли Вентри о том, что Дженкинсон должен был прибыть именно этим поездом? Вообще было ли ему известно, что к концерту ожидается Дженкинсон? Потому что если он этого не знал, то вся ваша теория, Тримбл, при всем к вам уважении, рассыпается как карточный домик.
— Но он должен был знать, сэр, а почему нет?
— Должен был, Тримбл? Не уверен, что понимаю вас.
— Потому что если не знал, то не мог планировать занять место Дженкинсона в оркестре.
— Вижу, что по этому пункту мы с вами одного мнения. Вы иначе это сформулировали, но мы приходим к одному и тому же заключению, — вежливо сказал старший констебль. Тримбл, смутно ощущая, что его «высмеивают», беспокойно заерзал на стуле. — Насколько я понимаю ситуацию, — продолжал Макуильям, — Вентри, во всяком случае по его показаниям, как только была прервана репетиция, отправился прямиком домой и находился там до того момента, когда наступило время ехать на концерт. Но Дженкинсона пригласили участвовать в концерте только спустя некоторое время после его отъезда, а машину у Фаррена заказали еще позднее. Помнится, это сделал по телефону мистер Диксон, и при этом присутствовало несколько человек. Наверняка среди них не было Вентри?
— Я проверю, сэр, сегодня же, чтобы убедиться в этом, — сказал Тримбл. Хотя кто-то мог и сказать ему об этом.
— С какой целью? Специально? Если да, то нам следует искать сообщника преступления.
— Это вполне вероятно, сэр, — сказал инспектор. — Я рад, что вы это предположили. Я все время считал, что для одного человека это было очень сложным преступлением. Послушайте, сэр, как вам покажется такой ход рассуждений? Сообщник звонит Вентри домой и сообщает ему о договоренности относительно Дженкинсона. Тогда Вентри звонит Фаррену и изменяет время встречи поезда с таким расчетом, чтобы быть уверенным, что их машина прибудет с опозданием и не встретит Дженкинсона. Я припоминаю, что возникали вопросы относительно точного времени заказа машины. Затем он действует, как я уже говорил. Это все объясняет.
— Великолепно, Тримбл, великолепно! — воскликнул шеф с теплотой, которая тем не менее показалась чувствительному инспектору подозрительной. — Я знал, что вы устраните мои сомнения. Теперь остается только доказать, что Фаррен получил два сообщения, а не одно… и найти сообщника.
— Пойду еще раз загляну к Фаррену, — сообщил Тейт. — Может, он действительно получил два заказа, хотя определенно не говорил об этом в прошлый раз.
— Идите, сержант. Во всяком случае, это прояснит хотя бы один момент. А что касается помощника, я оставляю этот вопрос в ваших умелых руках, Тримбл. Будет не так уж трудно выяснить, кто присутствовал при звонке Диксона Фаррену, так что это значительно сужает круг поисков.
— Хорошо, сэр.
Начальник снова откинулся на стуле и стал обследовать потолок.
— Кажется, мы довольно подробно обсудили вопрос о Вентри, — заметил он. Но у меня нет сомнений, что вы уже рассматривали и другие возможности.
— Да, сэр. Рассматривал.
Тримбл говорил немного мрачно, как всегда после того, как был вынужден довольно долго подвергаться добродушной иронии своего шефа. Он запасся отличным способом разрешения дела, и шеф это признал при условии уточнения некоторых незначительных деталей. Так почему он не может на этом остановиться?
Но Макуильям не был намерен останавливаться на этом. Видимо, получая вдохновение от сосредоточенного созерцания рамки картины, он заговорил гораздо быстрее, чем прежде:
Предположим, только предположим, Вентри сказал нам правду, и вы, инспектор, конечно, поняли необходимость, насколько это возможно, проверить это — попытаться найти водителя автобуса, на котором он приехал в Сити-Холл, разыскать свидетелей, которые могли проходить мимо его дома, скажем, между шестью и семью сорока пятью и видели, или не видели, его машину на дорожке у дома, и так далее и тому подобное — допустим, это правда, что тогда?
Не дожидаясь ответа, он продолжал быстро рассуждать вслух:
Тогда у нас остается масса других подозреваемых, не так ли? Например, Сефтон. Возможно ли, что он просто убил свою жену перед тем, как уйти из Сити-Холл, и вся эта история с кларнетистом — просто чудовищное стечение обстоятельств, которое не имеет к преступлению ровно никакого отношения? Есть ли у нас доказательства, что она была жива после ухода Сефтона на прогулку? И можем ли мы быть уверены, что он говорит правду, когда утверждает, что не умеет играть на кларнете? Что касается этого, мы должны навести справки в Лондоне. Если он умеет, то он мог занять место Дженкинсона в оркестре, хотя, очевидно, у него не было времени доехать до Истбери и оттуда в Дидфорд и обратно. Это снова наводит на мысль о сообщнике, которому было известно о порядке встречи Дженкинсона. Далее, оставив в стороне Сефтона и Вентри, нам все равно приходится искать человека, который играет на кларнете. Прежде всего, где сейчас находится Збарторовски?
Это был вопрос, требующий ответа, и Тримбл был к нему готов.
— Я не пренебрег делом Збарторовски, сэр, — напряженно ответил он.
— И ни на минуту не сомневался, Тримбл, — вежливо сказал Макуильям. — Я только спросил.
— Я приказал навести справки по месту его жительства вчера ночью и сегодня утром. Но его не видели там со вчерашнего утра.
— Понятно. Что ж, это может иметь значение, а может и не иметь. Между прочим, если вам не удастся быстро найти его, я рекомендовал бы обратиться за советом к миссис Роберте.
— Миссис Роберте, сэр? Вы имеете в виду ту даму, что играет на альте?
— Так она на нем играет? Я имел в виду даму, которая состоит в музыкальном комитете.
— Вряд ли я стал бы подозревать миссис Роберте, сэр.
— А я ее ни в чем и не подозреваю. Я знаю только, что пару месяцев назад как-то в воскресенье я заходил к ней на чай и видел там Збарторовски. Я понял, что она взяла его под свою опеку, как обычно. Она представила его мне, и я в жизни не видел такого испуганного человека. Кстати, у нас есть что-нибудь на него?
— Ничего определенного, сэр, но я уверен, что он понемногу орудует на черном рынке.
— Что ж, это пригодится нам, чтобы его прижать.
— Я тут только что подумал, сэр, — встрял в разговор сержант Тейт. — Если Збарт… если бы этот поляк участвовал в концерте, разве его не узнал бы музыкант, который сидел рядом? Ведь он был на репетиции.
— Совершенно верно, сержант… если только он не замаскировался. Узнайте, кто сидел рядом с местом первого кларнетиста, сходите к нему мистер Диксон может дать вам его фамилию и адрес — и покажите фотографии Збарторовски и Вентри. Ах да, еще Кларксона. Посмотрим, не узнает ли он кого-нибудь из них.
— Кларксона, сэр?
— Да… Я как раз к этому подхожу. В нашем списке он следующий кларнетист. Разве вы не помните заявление мистера Эванса? Он еще говорил, что было необходимо нанять двух кларнетистов, потому что у них был только один любитель, некто Кларксон, который недостаточно хорош, чтобы играть первую партию, но не стал бы играть вторую?