Остров преступников

- А что случилось с Терезой? - Спросил я Заличку не поворачивая головы. - Вы говорили, что с вами была Тереза.

- Наверное, осталась в подземелье, - услышал я в ответ.

Стрелка спидометра показывала сто сорок километров и мне казалось, что расстояние между «самом» и черным лимузином ни на йоту не уменьшилось.

- Повернули! Повернули на шоссе в Торунь! - Крикнул офицер.

Я так нажал на тормоза, что они зажужжали. Мы тоже выехали на Торунское шоссе, оно сначала шло лесом, затем приблизилось к Висле.

Скорость «сама» вновь увеличивалась. Сто пятьдесят, сто шестьдесят километров ... Мы догоняли черный лимузин. Затем расстояние между нами еще уменьшилась, потому что Гертель должен был притормозить, объезжая несколько подвод.

Теперь мы мчались со скоростью сто восемьдесят километров в час. Мой «сам» оказался замечательным машиной.

Мы догнали Гертеля под Торунем. Когда я попытался его опередить, он съехал на левую сторону шоссе, пытаясь столкнуть меня в кювет. Но я вовремя затормозил и уже держался позади. Перед закрытым железнодорожным шлагбаумом Гертель остановился.

Офицер милиции соскочил с «сама» и подбежал к черному лимузину.

- Выходите! Немедленно выходите! - Крикнул он. Первый выбрался из машины Кароль, затем Гертель.

- Ведь не произошло ничего плохого, - оправдывался Гертель . - Мы никого не обидели.

- Вы обвиняетесь в том, что пытались похитить произведения искусства, собственность польского государства.

Гертель пожал плечами.

- Они никому не принадлежали, потому что никто не знал, где они лежат. Мы нашли это место, поэтому коллекции принадлежат нам. То, что мы сделали, нельзя назвать воровством. Суд нас оправдает.

- Будет видно, - сказал офицер. - Вы еще ответите за двукратное нападение на Скалбана.

Гертель пожал плечами.

- Прошу пана, - сказал он, - к Скалбану мы отнеслись, можно сказать, слишком мягко. Его ждет веревка за убийство Плюта. Он пытался убить в будке на острове и меня. Только я не Плют ...

- Появитесь в Уездную комендатуру народной милиции для дачи показаний, - приказал офицер. - А теперь перенесите в нашу машину вещи, похищенные из подземелья.

Грабители поняли, что проиграли. Сопротивляться не было никакого смысла и они послушно принялись переносить в «сама» похищенное древнее оружие: турецкие ятаганы, украшенные кораллами, несколько кинжалов с рукоятками, украшенными драгоценными камнями, колчан, восточный щит и позолоченное забрало с бирюзой. Кроме оружия, они успели забрать из подземелья старинный серебряный сервиз, четыре больших позолоченных кувшина и позолоченную миску.

- А много осталось в подземелье? - Спросил офицер.

Мы заметили как Гертель и Кароль украдкой переглянулись.

- Не обманывайтесь господа, - предостерег их офицер. - Мы найдем и девушку, которая была с вами в подземелье.

Заличка все время удивленно наблюдала как воображаемый детектив покорно отдавал украденные вещи.

- Так вы не детективы? - Возмущенно спросила она.

В ответ Гертель пожал плечами. А пан Кароль насмешливо улыбнулся.

- Вы меня обманули! - Крикнула Заличка, обращаясь к господину Каролю. - Вы не ловили рыбы, вы не детектив!

- Нет, дорогая и наивная барышня, - улыбаясь, вежливо сказал пан Кароль. - Я никогда не уверял вас, что я детектив. Так вы сами придумали.

Заличка была так возмущена, что показала ему язык как обиженный ребенок. Потом с большим достоинством села в мою машину.

- Спасибо за помощь, - полетел ей вдогонку насмешливый возглас господина Кароля.

Офицер милиции проверил документы обоих преступников и записал сведения о них.

- Покажитесь в Уездной комендатуре, - повторил он под конец. - Если этого не сделаете, я арестую вас.

- Есть, господин комиссар. Появимся, - пообещал Гертель. - Я сидел пятнадцать лет и не собираюсь снова шлепать в тюрьму.

- А теперь обратно в лес к бункерам, - сказал мне офицер.

Мы поехали. У входа, скрытого в кустах ежевики, мы увидели Терезу. Гертель и пан Кароль сбежали когда Тереза еще была в подземелье. Нагруженная старинным оружием , она вышла наверх и убедилась, что ее друзья куда-то исчезли. Испуганная девушка ждала здесь их и вместо друзей увидела врагов - меня и офицера милиции.

Со злости Тереза даже заплакала и этим доказала, что она только глупая девчонка, которая ввязалась в темное дело. Так же подумал о ней, видимо, и офицер милиции, потому что отвел меня в сторону и прошептал:

- Отвезите ее, пожалуйста, домой. Вероятно, мы ее не будем привлекать к ответственности. Она уже получила науку на всю жизнь.

Офицер занялся сокровищами, найденными в подземелье, а я повез Терезу в Цехоцинк. Когда я вернулся, там была большая милицейская машина из милиции.

Я спустился вниз посмотреть как выглядит тайник с сокровищами, которые я так долго искал. Оказалось, что это - подземный бункер, похожий на тот, где мы нашли связанного Скалбана. Только в нем была еще одна небольшая кладовая, куда Скалбан сложил коллекции, которые перенес из другого тайника, но об этом я узнал позже. На маленькой кладовой в подземелье была железная дверь. Скалбан запер ее на грубый засов. Ключ от этого запора и искали в Скалбанином доме Кароль и Гертель. А чтобы Скалбан не мешал, они привязали его к стулу. Эти подробности выяснились позже, во время следствия.

А вскоре я пережил еще одно очень неприятное событие.

Пришло известие, что в десяти километрах вниз по реке на песчаном берегу найден труп рыбака. Офицер милиции повез меня туда убедиться, что это действительно Скалбан.

Похоронили Скалбана на Острове преступников на небольшой поляне неподалеку от общей могилы Барабаша и его людей. Того Барабаша, которого Скалбан предал и обрек на смерть, чтобы самому завладеть коллекциями помещика Дунина. В этой истории было что-то мрачное и одновременно символическое.

ЭПИЛОГ

На неделе я выбрался с Ганкой на Остров преступников. Был хороший летний вечер - мы медленно шли по тропинке через лужайку.

- А знаете, - сказал я девушке, - сначала я все-таки правильно взялся искать сокровища помещика Дунина и даже был близок к цели, но дальше все спуталось ... Я рассуждал так: если Дунин воспользовался помощью своего лесничего Габрищака, то сокровища скрыты где-то в лесу. И поэтому не думал о бункерох. Разве можно было предположить, что когда в бункерах сидели немецкие солдаты, кто-то осмелится прятать там свои драгоценности? Я предполагал, что помещик Дунин вместе с лесничим спрятали сокровища в лесном сарае.

- В том, где мы ночевали?

- Да, в левом углу сарая выкопана глубокая яма, а в нее опустили огромный сундук с драгоценностями. Затем лесничий Габрищак показал тайник Барабашу, хотя как известно, этим себя не спас. Итак, все члены банды - и Плют и Гертель и Скалбан - хорошо знали этот тайник.

- Разве Скалбан тоже был в банде Барабаша?

- Конечно. Но выполнял там особую роль. Он был у них за разведчика. На грабежи не ходил, жил в собственном доме и вел себя так, будто не имел ничего общего с бандитами. Скалбан следил за милицией, доносил о ее действиях в этой местности. Но, услышав о сокровищах, стал думать как бы избавиться от своих сообщников и завладеть богатством, которое казалось ему огромным. Тогда он составил из печатных букв анонимное письмо и предупредил милицию о ночлеге банды на острове. Что было после этого мы знаем. Барабаш погиб вместе с другими. Остались живыми только двое: Плют и Гертель, но их тоже приговорили к смертной казни. Впоследствии приговор заменили на пожизненное заключение, а через пятнадцать лет преступников выпустили из тюрьмы. Но об этом никто в городе не знал до того дня, когда Плют пришел к вашему отцу.

- Одного я не понимаю, - прервала меня Ганка. - Как Скалбан додумался вырезать буквы для своих анонимных писем в милицию и к моему отцу?

- Потому что вы не знаете психики людей. Скалбан, пожалуй, никогда в жизни не покупал газет и книг, а после школы никогда ничего не читал. Отношение такого человека к печатному слову очень своеобразное, совсем другое, чем ваше или мое. Скалбан имел в доме несколько старых, предвоенных иллюстрированных еженедельников. Они тоже казались ему очень ценными, именно потому, что были старыми, и еще и иллюстрированными . От кого-то он услышал, что почерк может выдать автора. Поэтому и вырезал печатные буквы, а еженедельники ему было жалко выбрасывать. И он никогда, наверное, не предполагал, что это его когда-то выдаст.