Страница 38 из 46
Здесь царила привычная предвечерняя суета. Заличка стирала перед своей палаткой, господин Опалка на улице вылеплял новую голову - теперь уже по черепу из древнего колодца, в хозяйственной палатке варили ужин, оттуда доносился звон кухонной утвари. Двое студентов лежали, подстелив одеяло на траве и читали книги. Палатка господина Кароля была плотно зашнурованной, видимо, господин Кароль снова пошел рыбачить.
«Офицеру милиции, - пришло мне в голову, - я посоветовал поговорить с той болтуньей Пилярчиковой. А чего я сам не сделал этого?»
Я скорей завел машину и помчался в город. Дорогой «сам» начал фыркать и кашлять. «Да, пожалуй, карбюратор забило», - испугался я, но через мгновение мотор снова работал ровно и спокойно.
Лавка госпожа Пилярчиковой была еще открыта.
- Есть пиво? - Спросил я.
- Нет, - пробормотала женщина.
- А деревянные мундштуки можно купить?
- Конечно, - кивнула она и неохотно подсунула мне коробку.
- Вы сердитесь на меня, что я не взялся с вами искать коллекции помещика Дунина? - Мягко спросил я. - Но я действительно не ищу тех сокровищ.
- Однако у вас план, - укоризненно заметила Пилярчикова.
- Есть. Только он ничего не стоит. На нем указано все, кроме места, где спрятаны коллекции. Наконец, вы сами знаете, что помещику сокровища кто-то перенес в другое место. Жаль терять время.
Госпожа Пилярчикова сложила руки на толстом животе и пренебрежительно посмотрела на меня.
- Вы не верили мне, когда я говорила, что знаю этого человека. Думали, что я не в себе. И что же оказалось? Тот человек действительно был в нашем городе в прошлом году осенью. Здесь, в моем магазине пил пиво. Милиционеры из уездной комендатуры показывали многим его фотографию и некоторые подтвердили, что он был в нашем городе. Одна торговка даже сказала, что этот человек спрашивал ее: жив ли тот, кто зажигает на реке огни и живет ли он в том самом домике над Вислой. И когда торговка ответила ему, что тот жив и до сих пор живет в том самом домике над Вислой, то он вышел из магазина и направился прямехонько к нему.
- К кому?
- Я же говорила вам, к Кондрасу, что зажигает на реке бакены. Его дочь Ганка учится на врача в Варшаве. Такая гордая дама стала, когда идет по улице, то не здоровается. Теперь не будет так нос задирать, когда отца посадят.
- Посадят? А за что?
- Ну, если этот человек пошел к Кондрасу и еще, говорят, ночевал у него, а теперь в лесу найдены его кости, то , видимо, не кто иной его убил как Кондрас .
Я подумал о девушке и о ее тайне. Вот оно что! Вот почему Ганка так странно себя вела, когда я рассказал ей о скелете, найденном в древнем бункере. Вот откуда она знает фамилию убитого. Никодем Плют ночевал в их доме ...
Оплатив госпожа Пилярчиковой за ненужные мне мундштуки, я вышел на улицу и уже собирался садиться в машину и возвращаться в лагерь, когда мне показалось, что далеко впереди мелькнула фигура господина Кароля. «Так он не пошел рыбачить?» - Удивился я. И хотя Кароль как и я иногда приезжал в город за сигаретами или за продуктами, но я покинул машину перед магазином Пилярчиковой и быстро направился к рынку.
Действительно, это был господин Кароль. Он зашел в кондитерскую у автобусной остановки. Я подошел к большой витрине и заглянул внутрь.
Кароля у буфета не было. Я заметил его в глубине, у мраморного столика. Он здоровался с кем-то, кто, видимо, ждал его. Когда пан Кароль сел, я увидел, что человек с которым он встретился в кондитерской, была ... Тереза.
Возвратившись в лагерь, я улыбался: «Вот так Тереза, взялась теперь за господина Кароля?»
Вечерело, был мрачный летний вечер, в воздухе пахло дождем. «Ночью, видимо, пойдет дождь», - подумал я.
Поставив «сама» возле палатки, я посмотрел на реку, до сих пор бурную и мутную от ила. «В это время Ганкин отец зажигает фонари на бакенах, - вспомнил я. - Интересно, и сегодня он будет светить и опять кто-то жутко звать «Ба- ра -Баш»?»
Я снова завел «сама» и поехал в лес. Там, где причаливал речной паром, я спустил «сама» на воду и медленно поплыл по течению посреди реки, чтобы машину не заметил кто-нибудь из Ганкиного дома, стоявшего над самой водой. Далее я свернул в рукав и вскоре подплыл к Острову преступников.
Наступала ночь, темнота все более сгущалась. Я еле нашел тропинку, ведущую в глубь острова. На мгновение я задержался у общей могилы Барабашевой банды.
«Из всех в живых остались только двое, - думал я. - Оба через пятнадцать лет заключения оказались на свободе. Первый из них, Никодем Плют, погиб осенью прошлого года и его тело кто-то спрятал в древнем бункере. Едва ли не вероятно, что Плюта убила та же рука, которая написала анонимное письмо и помогла уничтожить всю банду? Может этот человек поклялся отомстить всем Барабашевым людям, даже тем, кто отбыл наказание, долголетнее заключение? Здесь речь не шла о сокровищах помещика Дунина, это была кровавая месть. А что же руководило Плютом, когда он из тюрьмы сразу отправился сюда? Что влекло его в эти края как ночные мотыльки - блеск огня, на котором они сжигают себе крылья и погибают?»
Медленно побрел я от могилы Барабашевой банды. Оказавшись на большой поляне, я огляделся.
У деревянной будки кто-то стоял спиной ко мне. Издали я видел только фигуру. Вдруг она исчезла за будкой и я услышал как скрипнула дверь.
«Это, наверное, Кондрас», - подумал я и уже совсем смело пересек поляну. Мне показалось это удобным случаем поговорить с ним о тех обвинениях, о которых говорила Пилярчикова.
- Что вы здесь делаете? - Спросила меня Ганка, выходя из-за деревянной будки.
- Это вы? - Смущенно сказал я.
- Отца вызвали в милицию и он все еще не вернулся. А уже темно, надо как-то засветить фонари. Я знаю, что в этой будке был запасной фонарь, потому и приехала на лодке за ним.
- Я помогу вам.
Ганка кивнула, ее, очевидно, радовала встреча со мной.
- Брр, - вздрогнула она, запирая дверь. - Не люблю ходить к этой будке.
И снова спросила:
- Чего вы приехали сюда, на остров?
- Не знаю, - искренне признался я. - Этот остров просто интригует меня. Здесь произошло столько страшных событий ...
- Это правда. А знаете ли вы историю острова? Уже в самом его возникновении есть что-то драматическое. Было это, говорят старики, двести лет назад. Как-то летом плотовщики сплавляли по реке огромные дубовые бревна. Лето выдалось тогда жаркое, засушливое, уровень воды в реке совсем упал и люди должны были часто перетягивать плоты через мель. Наконец на этой работе они так изнемогли, что потребовали от купцов большей платы. Купцы долго размышляли, принять ли им это требование плотогонов. Продолжалось это несколько дней, плоты стояли на воде, вот здесь, именно в этом месте. За это время воды стало еще меньше и плоты оказались на мели. И хотя купцы наконец согласились увеличить плату, уже никто не смог столкнуть в воду огромные плоты. Плотовщики бросили их и ничего не заработав, вернулись домой. Они жили надеждой, что в следующем году, когда поднимется вода, можно будет спихнуть плоты с мели. Но река нанесла на бревна столько песка и ила, что из них образовался остров, который увеличивался из года в год. Даже теперь, когда кто-то пробует выкопать здесь глубокую яму, находит в земле гнилую древесину ...
- А спустя годы произошло здесь драматическое поражение Барабашевой банды, - закончил я Ганкин рассказ об острове. - Представляю себе тот момент, когда милиция на лодках окружили остров, на котором ночевали бандиты. Говорят, что только в последний момент они заметили опасность и бросились защищаться. Но было уже поздно. Когда милиция ворвались на остров, вспыхнула стрельба, однако Барабаш не думал сдаваться. Он ведь знал, что его ждет за все преступления. Это знало и большинство бандитов, руки которых были в крови . Поэтому и защищались они так, что милиция схватила живьем только Плюта и еще одного бандита.