Услышать тебя...

И вот девчонка-школьница стала стройной девушкой, с чистыми серо-зелеными глазами. Сергей не мог относиться к ней как прежде. А по-другому еще не умел. Наверное, поэтому им было трудно разговаривать. То она замыкалась и уходила в себя, то он не мог найти нужных слов, которые растопили бы холодок отчуждения... Не мог, а может быть, и не старался? А наоборот, уходил от откровенности? Будто между ними есть какая-то тайна, о которой они оба знают, но пока еще не решаются заговорить...

Сергею захотелось увидеть Наташу. И потом, у него были важные дела в редакции. Собственно, он из-за этого и приехал в город. Но сначала надо зайти в другое йесто. Не очень-то тянуло его туда. . .

Он свернул на набережную и, сразу помрачнев, заша­гал к своему бывшему дому. На балконе в узком дере­вянном яшике, выкрашенном в зеленый цвет, покачива­лись на ветру цветы на длинных ножках. В углу стоял выгоревший шезлонг. На нем книга. Ветер с реки будто нехотя листал страницы. . . Отсюда Сергей смотрел на город, на парк... А Лиля вытаскивала на балкон рас­кладушку и загорала, налепив на нос бумажку.. .

Он нажал на кнопку и услышал знакомый дребезжа­щий звонок. .. Сейчас зашлепают знакомые шаги, щелк­нет замок и после некоторой паузы Лиля спросит: «Это ты?»

Дверь отворилась, и Сергей увидел невысокую ста­рушку в коричневой вязаной кофте. В руке стакан с мел­ко наструганной морковью.

— Вы к Льву Александровичу? — приветливо спро­сила старушка.

Сергей путано объяснил, что он здесь недавно жил и не успел еще всех знакомых оповестить — он как-то и не подумал об этом! — что у него сменился адрес. И поэто­му, если есть для него какая-либо почта. . .

Старушка понимающе закивала, засеменила в комна­ту, но, тут же вернувшись, запоздало пригласила войти. Сергей сказал, что подождет на площадке. Ему совсем не хотелось заходить в свою бывшую квартиру, которая и пахла-то теперь иначе.

Старушка вручила ему несколько писем и бандероль. Сверху лежал желтоватый листок денежного перевода: гонорар из «Недели».

— Уже с месяц, как пришел перевод, а от вас ни слуху ни духу, — сказала старушка. — Лев Александро­вич звонил в редакцию, но там сказали, что вы в коман­дировке. ..

Сергей поблагодарил старушку и по знакомым сту­пенькам спустился вниз. И сразу почувствовал облегче­ние, будто только что выполнил тяжелую работу.

Первым делом отправился на почту, там его отругали, заявив, что денежные переводы хранятся месяц, а потом их отсылают обратно. Однако деньги выдали. Купив в подарок матери электрический утюг — она давно хоте­ла такой — и пару коробок с шоколадными конфетами для братьев, Сергей отправился домой, решив, что в редакцию придет после обеда, сейчас все равно там ни­кого нет.

— Редко ты, сынок, теперь домой заглядываешь, — поблагодарив за подарок, упрекнула мать.

— Служба, мать, — сказал Сергей;

— Долго ли на машине? Сел — и через час дома.

— На машине? — усмехнулся Сергей. — Машина в отпуске. Отдыхает на курорте.

— В аварию попал? — всполошилась мать.

— Все в порядке, — успокоил Сергей, не вдаваясь в подробности.

— Белье-то привез или и без меня есть кому пости­рать?

— В следующий раз привезу,— улыбнулся Сергей.

— Бирюком ты там в глуши заделаешься, — покача­ла головой мать.

— Отец не собирается приехать? — перевел разговор на другое Сергей.

— Мальчишек отправлю к бабушке и сама к нему на недельку выберусь. . . Его аж за Мурманск занесло. Не молодой ведь, пора бы и к дому прибиться...

— Наверное, и я в него, — усмехнулся Сергей. — Пу­тешественник.

— Бездомники вы, вот кто, — сказала мать. — Не мо­жете и недели усидеть дома.

— Ты ведь от него не ушла?

— То я,— вздохнула мать. — А другая бы не выдер­жала.

Уплетая кислые щи, Сергей то и дело ловил на себе испытующий материнский взгляд. Наконец не выдержал и сказал:

— Ну, спрашивай, как я там живу, не страдаю ли по Лильке, не убиваюсь ли по сыну?

— Ты говорил, есть у тебя одна хорошая женщина…

— Нет ее, — резко сказал Сергей. — Была да сплыла: замуж за другого вышла и уехала.

— Нельзя тебе одному, сынок, не годится так! У каж­дого мужчины должна быть семья, а разве можно так, бобылем? Может, съездишь в Москву, как там. . . сына проведаешь. Валя Молчанова забегала как-то — она с Лилей переписывается, — так говорила, что Лиля-то про тебя все спрашивает и вроде жалеет, что у вас так полу­чилось. . . Не будь уж таким гордым, сынок. Иногда надо и уступить, и простить.. . У вас ведь сын!

Сергей положил ложку на стол и посмотрел на мать.

— Давай внесем ясность в этот вопрос раз и навсе­гда: с Лилей у нас жизни не было и не будет. Поэтому и не может быть возврата к старому. Наша женитьба — это была ошибка, но винить тут никого нельзя. Жизнен­ный опыт постигается с годами. Мне сдается, такой опыт я уже приобрел. И во второй раз подобную ошибку не совершу. Никогда больше, мама, не говори мне, чтобы я вернулся к ней, да и вряд ли она этого захочет.. . И не торопи меня с новой женитьбой. Всему свое время.

— За что дети-то страдают!

— Дети гораздо больше страдают, живя с родите­лями, ненавидящими друг друга.

— Я тут пирогов испекла, посылала Генку к тебе, а он не поехал. Обидел ты его чем-то. Я спрашивала, да разве от него чего толком добьешься. ..

— Запретил ему сетку ставить и перемет, — сказал Сергей. —А на удочку он, видите ли, не желает ловить. Воюю с браконьерами, а тут под боком свой вырос!

— Нашел он сетку-то, — вздохнула мать.

— А я-то удивляюсь, чего это братишка ко мне боль­ше не приезжает. . . Он, оказывается, на других озерах браконьерничает! Ну, доберусь я до него. . .

— В институт и документы не стал подавать, с осени пойдет работать на тепловозоремонтный завод.

— Пускай поработает, — сказал Сергей.

После обеда он вышел в сад, приткнувшийся к са­мому дому, уселся на скамейку и стал просматривать почту. В бандероли прислали два экземпляра «Недели», в одном из писем сообщали, что его рыбацкий рассказ «Хитрая щука» запланирован в девятый номер молодеж­ного журнала. Просили прислать фотографию и биогра­фические данные. Это большая удача! Сергей написал этот рассказ в больнице и послал в журнал. Ему вер­нули. Послал во второй — опять завернули. И вот в тре­тьем приняли!..

Радость переполняла его. Шутка ли, его первый рас­сказ будет напечатан в популярном журнале! И даже а фотографией. Этой нежданной радостью нужно было немедленно с кем-то поделиться. Позднее Сергей поймет, что многие люди гораздо охотнее выслушивают тебя и даже делают вид, что принимают близко к сердцу, если ты им рассказываешь про свои неудачи и горести, а ко­гда заговоришь об успехе, большой удаче, глаза таких людей становятся пустыми и лица замкнутыми. Далеко не всех радуют успехи даже своих близких знакомых. .. Эту горькую истину пришлось Сергею Волкову узнать позже.

Все-таки он соскучился по городу. Приятно вот так после длительного отсутствия бродить по улицам, смо­треть на прохожих. Отвык от такого количества людей...

Зашел на улицу Ленина в издательство. Козодоев как раз собрался куда-то уходить, но, увидев Сергея, зата­щил к себе в кабинет.

Поинтересовался жизнью на озере, посетовал, что так и не выбрался к нему на рыбалку: дела, командировки, текучка заела. . . Про брошюру не спросил, хотя Сергей думал, что он с этого и начнет. А поговорить надо было...

— Это будет не природоведческий очерк, а повесть, — без околичностей напрямик заявил Сергей. — Прикиды­вал и так и этак, материал тянет на повесть.

Козодоев почесал мизинцем переносицу. В светлых глазах усмешка.

— Я это понял, когда прочитал в «Неделе» отрывок,

— Подвел я вас?

— Пиши повесть, — сказал Александр Арсенье­вич. — Другого я от тебя и не ожидал.

— У меня есть одна идея, — сказал Сергей. — Я пред­ложу Дадонову серию очерков с места событий.

— Должен поддержать, — одобрил Козодоев.

— Бегу в редакцию! — заторопился Сергей. — Как там альманах?