Страница 124 из 149
— Ты знаешь, я очень дорожу твоим советом...
— Что ты от меня хочешь? — рассердился он. — Я ни черта в этом деле не соображаю! Вон ты как сама прекрасно во всем разбираешься… Может, ты мне дашь совет?
— Пожалуйста, — почему-то развеселилась она.— Разденься и выкупайся… Это наверняка вернет тебе хорошее настроение.
Вскочила с песка, оставив неглубокую круглую ямку, и, рассмеявшись, быстро зашагала навстречу Мише Султанову, который шлепал к ним по воде вдоль берега.
— Сергей! — возбужденно кричал он. — Тридцать два окуня! У тебя тут под носом настоящий садок, только успевай вытаскивать...
— Ну вот, а боялись, что ухи не будет, — рассеянно сказал Сергей, глядя на девушку.
Наташа взяла у Султанова кукан с бьющимися окунями,покачала головой.
— И не жалко вам бедную рыбу?
— Ты еще пиявку пожалей, — усмехнулся Миша и, шлепнувшись на песок, принялся сдирать со щиколотки извивающуюся черную тварь.
— Больно? — Наташа опустилась рядом с ним на колени и, наклонив голову, стала смотреть. Дотронуться до пиявки она не решилась.
— Сергей, ударь в колокол! — весело шумел Миша, пиявку он вдавил пяткой в песок и улыбался. — Пора костер разжигать!
— Я буду помогать, — вызвалась Наташа. — Говорите, что мне делать: костер разжигать или рыбу чистить..,
Костер ярко пылал в ночи, выбрасывая в звездное небо снопы искр. Кто сидел, кто полулежал, но все смотрели на огонь. В стороне перевернутый котел из-под ухи, опустошенные бутылки. Сергей то и дело подбрасывал сухие еловые лапы. Раздавался треск, будто на сковородке шипело сало, затем вверх лошадиной гривой вздымалось яркое пламя. Красные отблески плясали на лицах, заставляя тех, кто сидел совсем близко, отодвигаться от жара в прохладную ночь. Костер на берегу отражался в озерной воде и, по-видимому, был виден издалека,
— Знаете, о чем я мечтаю, братцы? — говорил Женя Мальчишкин. — Закончить университет, приехать сюда на Большой Иван и своими собственными руками построить хороший светлый дом...
— Самое подходящее место для философа, — усмехнулся Блохин. Он лежал, положив голову на колени Капы, и смотрел в небо. Длинные светлые волосы, зачесанные назад, слиплись после купания в отдельные пряди.
— Я сам буду дом строить... — Слон вытянул перед собой две большие крепкие руки. — Вот этими рычагами. .. Построю дом, посажу яблони, вишни и буду в школе ребятишек уму-разуму учить.
— Сколько тебе еще учиться? — поинтересовался Сергей.
— Последний год. Сдам государственные экзамены и со студенческим отрядом поеду в Казахстан. На три месяца. Как раз на дом и заработаю. Там много платят, а у меня шесть разных профессий. Могу на бульдозере, самосвале, могу дома строить и колодцы копать… Я ведь каждый год куда-нибудь езжу.
— Что же тогда здесь прохлаждаешься? Мальчишкин взглянул на Сергея и улыбнулся. Лицо у него широкое, открытое. Выгоревшие добела волосы челкой спускаются на лоб. Небольшие светлые глаза глубоко посажены. Голос немного хрипловатый.
— Сегодня что у нас, пятница? А в среду я уже буду в Мурманске, а оттуда с ихтиологами в Терский район, на глухие ламбины, так называют там лесные озера. Говорят, палец сунешь в воду, а рыба уже хватает...
— На палец не ловил, — усмехнулся Сергей. Наташа почти не вступала в разговор. Вино она тоже не пила и держалась несколько отчужденно от всей компании. Подобрав под себя длинные ноги, сидела на своей брезентовой куртке и пристально смотрела на огонь. И блики плясали в ее широко открытых глазах. Иногда губы девушки трогала легкая задумчивая улыбка. Несколько раз Сергей поймал ее отрешенный взгляд. Прямая, как камышинка, сидела она немного в стороне от костра, и по длинным волосам ее струились дрожащие красноватые всполохи. Сергей ободряюще улыбнулся ей, но она не ответила. Все так же прямо и открыто смотрела ему в глаза с непроницаемым выражением на лице. Он подумал, что она, наверное, и его сейчас не видит...
Наблюдал Сергей и за Женей Мальчишкиным. Этот огромный и сильный парень все больше ему нравился. Явно не глуп, многое повидал в своей беспокойной бродячей жизни, много поездил по стране, не лишен чувства юмора. А все эти скандалы и драки — это от избытка энергии, переполнявшей его.
Мальчишкину двадцать четыре года, он уже успел жениться и развестись. У него двухлетняя дочь. Обо всем этом, ничуть не смущаясь и не выставляя себя в наивыгоднейшем свете, поведал сам Слон. Он не скрывал, что любит жену и во всем виноват сам: мало уделял ей внимания, одно время много пил и гулял, а потом эти ежегодные отлучки на два-три месяца... Другие с молодыми женами на юг едут, а он с экспедицией забирается в такую глушь, где и нога-то человеческая до них не ступала. .. Вот и достукался, потерял жену. Несколько раз просил ее вернуться к нему, но она отказалась наотрез, а с родителями ее он, Женя, в большой дружбе.
На одном месте Слон не мог долго сидеть. Он уже раз пять вставал и уходил. То хворосту принесет, то за картошкой в дом сбегает и в золу закопает. А сейчас встал и, снимая рубашку на ходу, пошел купаться. Немного погодя послышался тяжелый всплеск, уханье и гогот.
Михаил Султанов выковырял прутиком из огня красный уголек и прикурил от него очередную сигарету. Когда Михаил затягивается, его прямой нос сморщивается, из ноздрей еще больше высовываются пучки красноватых волос. Сквозь гладко зачесанные назад волосы просвечивает небольшая плешь. И все равно Султанов еще красив. Реплики его точны, полны доброжелательного юмора. Улыбка открытая, обаятельная.
— Что там нового у нас в редакции? — поинтересовался Сергей.
Михаил выпустил дым, с усмешкой посмотрел на Сергея.
— Завидуем тебе, — сказал он. — Живешь, как на курорте. Вот очерк написал...
— Я не завидую, — пробурчал Сева. — Подумаешь, очерк написал! Я, может быть, скоро повесть напишу.
— Напиши, — сказал Султанов.
— Ты прости, Сергей, я еще твой очерк не прочел…
— Врет он, — повернулся Султанов к Сергею. — Прочитал. И все прочитали, даже твой лучший друг Лобанов.
— Ну и как?
— Отличный очерк. Художественный, поэтичный.
— Надо будет прочитать, — заерзал головой на коленях у Капы Блохин. — Если уж так хвалишь...
— Скоро твоя командировка закончится? — спросил Миша.
— Думал, двух месяцев хватит, а проторчу, наверное, до осени... Хочу здесь и брошюру закончить. В редакции разве будет время?
— Знаешь, как Дадонов рассвирепел, когда вернулся из отпуска? Говорит, лучшего журналиста отправили к черту на кулички, а газету кто будет делать? Хотел забрать тебя в редакцию, да Козодоев отговорил.., Но учти, до осени он не даст тебе тут прохлаждаться.
— Слушай, чем я дольше здесь живу, тем больше убеждаюсь, что сохранение озер, природы — это всенародное дело. Проблема номер один. Люди и представления не имеют, что происходит на озерах, в лесах. Что такое профессия рыбинспектора? Сколько рыбы в озерах и как она живет? Почему ее с каждым годом повсеместно становится меньше? Как вести себя на озере, в лесу? Как в храме или как на конюшне? Я тут встречался с профессиональными рыбаками, местными... И знаешь, что я хочу предложить для газеты: серию очерков! Так сказать, репортаж нашего специального корреспондента с места событий… Как моя идея?
Султанов выпустил струю дыма, помолчал, обдумывая слова Сергея. Однако ответ его был уклончивым:
— Я передам Дадонову.
— А как ты сам считаешь? — настаивал Сергей.— Стоящее дело?
— Если бы это был репортаж с Братской ГЭС! А озера, рыба... Не думаю, чтобы редактор согласился напечатать серию очерков. Один-два еще куда ни шло.
— Миша, я хочу, чтобы все узнали истинное положение дел... Пока я не соприкоснулся с этим на месте, я тоже думал, как и ты: дескать, есть у нас проблемы поважнее! Так вот, поверь, это одна из серьезнейших проблем в нашей стране.
— Уговори редактора, — улыбнулся Миша. — Я хоть завтра поставлю в номер твой первый очерк...