Услышать тебя...

— Конечно, ты чтишь кодекс дружбы и спросил меня, не спал ли я с ней. Ну, не спал, но это не значит, что мне она безразлична. Может быть, я влюблен в нее? Хочу жениться на ней. Вот женюсь, если она, конечно, пойдет за меня, и поселюсь здесь. Так какого же черта ты к ней лезешь?!

— Ты бы мог мне и сказать.,. — пробормотал Нико­лай. Он явно был смущен и озадачен. Однако по тому, как он сбоку поглядывал на Сергея, тот понял: Николай все еще не знает, всерьез все это говорится или нет.

 — Есть вещи, мой дорогой, о которых не принято говорить. Не говорят же: приходя в дом, снимай ка­лоши? Умный, воспитанный человек никогда не допустит бестактности ни в большом, ни в малом. И вообще, ци­вилизованный, культурный человек должен сдерживать свои низменные порывы.,,

 — Это что, лекция? — хмуро спросил Николай.

 — Прости, друг! — рассмеялся Сергей. — Я ведь со­всем забыл, что ты уже наказан,.. Проплыть такую даль без тренировки — это оё-ёй!

— Позволь теперь мне сказать несколько слов... Женщина, которую ты имеешь в виду, совсем не так тебе дорога, как ты тут расписал! В противном случае я бы даже не взглянул на нее, и ты это, скотина, отлично знаешь! А помалкивал ты, гнусный тип, лишь потому, что знал, чем все это кончится! Так что ты меня еще должен поблагодарить за развлечение, которое я тебе доставил.

— Я давно так не смеялся! — признался Сергей.

— А теперь серьезно, — сказал Николай. — В общем, ты, старина, прав! Как говорится, пусти свинью за стол — она и ноги на стол. Или еще: сунь в рот палец — всю руку отхватит... К моему великому при­скорбию, все это ко мне относится, а человечество тут ни при чем:

— В таком случае и Лиза тут ни при чем, — улыб­нулся Сергей.— Влюбляйся в нее, ухаживай, волочись — это твое дело... Мы с Лизой хорошие знакомые, и все. У русской женщины доброе сердце: почувствует, что че­ловеку плохо, — всегда рада прийти на помощь. Когда жил здесь, молоко носила, прибиралась, а уезжал в го­род— за домом и лодкой приглядывала. Жалеет нас, бесхозяйственных мужиков... Я о другом думаю: даже в дружбе мы легкомысленны, не только в любви. Все давай мне, все для меня, а сами-то даем взамен жен­щине что-нибудь стоящее? За что она тебя с лодки шу­ганула? Наверняка полез обниматься.,. Потребитель­ский у тебя, Коля, подход к женщине. А Лиза — не смотри, что живет в деревне, — чувствительная и неж­ная. И ума ей не занимать... До твоего приезда она мне много правильных слов сказала.., И думаю, она права. Во многом.

— Черт возьми! — воскликнул Николай. — Может, жениться?

— Она еще не за всякого пойдет, — заметил Сергей.

— А что, тебе уже отказала? — подковырнул Ни­колай.

— Я, наверное, еще не созрел для женитьбы, — ска­зал Сергей. — А может, и для настоящей любви... И по­том, я тебе уже говорил, Лиза тут ни при чем.

— А я уже, видно, перезрел, — вздохнул приятель.— Неужели так и останемся холостяками?

— Ты, пожалуй, да, — сказал Сергей.

Бутрехин встал и пошел в дом. Немного погодя он снова появился, одетый и в башмаках. В руках рюкзак и белый шлем,

— Ты не принимай так близко к сердцу, — сказал Сергей, поднимаясь со скамьи.

— Не подумай, что я уезжаю из-за твоей отповеди или... — Николай кивнул на озеро, — из-за нее. Я дол­жен до темноты поспеть в город: у меня лампочка в фаре перегорела.

:— Ну, тогда жми, — улыбнулся Сергей.

Николай завел мотоцикл, нахлобучил на голову бе­лый металлический колпак, улыбнулся и, помахав рукой в кожаной перчатке, с треском укатил.

В пятницу после обеда нагрянули из редакции Ми­хаил Султанов, Сева Блохин с какой-то незнакомой де­вушкой. И — кто бы мог подумать! — с ними приехала Наташка. Это больше всего удивило Сергея. На нее это непохоже, тем более что приехали с ночевкой. Ясно, что она не с Блохиным — тот мертвой хваткой вцепился в блондинку, — значит, с этим огромным желтоволосым парнем в трикотажном спортивном костюме, что привез их сюда на газике. Сергей встречался с ним несколько раз в редакции. У парня была луженая глотка, могучие плечи, и славился он громкими скандальными история­ми. В какой-то праздник, кажется в День физкультур­ника, спихнул в городском парке с постамента гипсовую обшарпанную скульптуру спортсмена и сам в одних тру­сах взгромоздился на ее место. Простоял больше часа, пока его оттуда не снял наряд милиции. В другой раз в ресторане «Дятлинка» подрался сразу с пятерыми пар­нями, которых раскидал, как котят, а одному даже руку вывихнул...

Все в городе звали его Слон, и он ничуть не обижал­ся. В этом здоровенном парне — он имел первый разряд по классической борьбе — жизненная энергия била через край. Он заканчивал философский факультет Ленинград­ского университета. Каждое лето завербовывался в изы­скательскую поисковую партию и колесил с геологами по тундре, тайге, Сахалину. Вернувшись в родной го­род, быстро с приятелями спускал в кабаках и ресто­ранах заработанные потом деньги. Слон мог выпить бочку и не быть пьяным.

Сергей только что вернулся с озера. Он снова был у острова и опять зацепил перемет. И хотя заряженное дробью ружье лежало в лодке, вытаскивать перемет не стал... Ему хотелось накрыть браконьеров с поличным. А для этого нужно было сделать вид — браконьеры на­верняка за ним наблюдали, — что ничего не заметил.

Вернувшись домой, Сергей собирался поужинать и затем берегом отправиться к той роще, что напротив острова. Там, снова укрывшись в кустах, он на этот раз надеялся выследить браконьеров. Ночью они не станут путаться с переметом, тем более что недавно поставили, а утром наверняка поплывут снимать улов. А как только причалят к берегу с добычей, Сергей тут и встретит их...

В его тщательно разработанном плане — Сергей ждал браконьеров в эту пятницу — был один лишь недостаток: отсутствие помощника и свидетеля.

Нежданные гости грозили спутать все его планы. И хотя Сергей старался быть гостеприимным хозяином, Женя Мальчишкин — так звали Слона — сразу почув­ствовал, что Сергей не очень рад их приезду.

— Ты не расстраивайся, — прямо сказал он,— дай лодку, мы погрузимся — и на остров! Там и переночуем.

— А как же уха? — спросила белокурая девушка, ее звали Капа.

— Сергей, где тут у тебя лещи берут? — Султанов уже составил бамбуковое удилище и привязывал к гиб­кому концу леску.

— Становись в камыши, — показал Сергей. — Не знаю, как насчет лещей, а окуней натягаешь.

— Девочки, уха сегодня будет, — весело заявил Сева Блохин. — Если хотите, даже двойная!

— Хотим, — ответила Капа.

Наташа промолчала. Она с любопытством смотрела на Сергея, а он, наоборот, отводил от нее глаза. Хотя он никогда и не воспринимал всерьез эту девчонку, ему было почему-то неприятно, что она в этой разудалой ком­пании и что наконец он впервые увидел ее парня — и кого? Слона! 

 — Слон, доставай из багажника сетку! — скомандо­вал Блохин.

 — Ты это брось, — сказал Сергей.

 Сева уставился на него.

— Ты что, не разрешишь сетку поставить? — спросил он.

 — Забудь об этом и думать.

 — Миша, ты слышишь, что он говорит? — Блохин повернулся к Султанову, который насыпал из железного ведерка в брезентовый мешочек червей.

— Я тоже противник запрещенных снастей, — заме­тил Миша. — То ли дело на удочку,

— Что же это такое, братцы! — вскричал расстроен­ный Сева.—Мы ведь без рыбы останемся! — Он снова взглянул на Сергея. — А если я не послушаюсь тебя, ин­спектор, что будет?

— Послушаешься, — спокойно ответил Сергей.

 — Черт с ней, с сеткой, — Слон захлопнул багаж­ник. — поплыли к острову, может, судака или щуку на спиннинг зацепим.

— Лодку-то ты нам, надеюсь, дашь? — хмуро поко­сился на Сергея Блохин.

 — С мотором умеешь обращаться?

 — Я умею, — сказал Слон.

— Залейте горючее в бак. Вон из той зеленой ка­нистры.

— Видно, тебе браконьеры крепко насолили,— усмехнулся Слон.

— Полюбуйся на их работу! — кивнул Сергей на «Москвич», стоявший на четырех чурбаках.