Страница 35 из 48
- Потом узнаете, - сказал я, практически из-под носа вытягивая документ. – Если останетесь в живых конечно.
- Вы меня смертью не пугайте, - сказал бывший генеральный секретарь. – Меня смерть не страшит.
- Да, а как же после смерти? Рай или Ад, неужели вас это не интригует? – спросил я с ехидной улыбкой.
- Я коммунист, и в Бога не верю, это пережитого первобытного прошлого, не более того, так скачать вымышленный друг к которому можно обратиться за помощью, вот и всё, плод фантазии слабых людей, - легко ответил тот, будто с книжки по прикладному атеизму прочитал.
- Да? А если вы ошибаетесь? Если вы в Бога верите и его нет вы ничего не теряете, но если вы в Бога не верите и он есть, то вы теряете все. Ещё не поздно замолить грехи.
- Для меня уже поздно, в моём возрасте уже не стоит ничего менять, - сказал он, опустив голову. – Бог почему-то мне не помог, когда я его просил, и моя жена просила, и умирающий сын. Но нам никто не помогут, чуда не произошло.
- Мало просили, или не верили когда просили, молиться нужно с сердцем, - ответил я, ощущая себя почти священником, и мне было приятно, наставлять человека на путь истинный.
- Ну, всё, Рамчик, завязывай, - сказал мне Артём. – Мы ведь торопимся как никак.
Мы ушли от бывшего красного «царька», который уставился в стол, и похоже заплакал, бесшумно, практически не заметно, лишь лучи света отражались от маленьких слезинок на его лице, он задумался. А ведь если задуматься я убивал, и не по великой нужде, я воевал со своими братьями, православными. И по большому счёту в ад должен попасть, меня это пугало, не сама смерть как таковая, смерти я не боялся уже давно, пугала Ад. И больше всего слова вечность. Вечные муки, вечные страдания, за сиюминутные грехи на земле, от этого становилось страшно. Но уже было поздно менять что-то, замолить всё это уже вряд ли получится, лучше прожить земную жизнь так, чтобы чертям было боязно бросать тебя в котёл с кипящим маслом и тыкать вилами.
- Так Рамчик, сейчас поедем на другой берег, там все решим, с главой поговорим, и всё будет, - как-то нервно и туманно рассказывал о своих дальнейших действиях Артём. – Только вот сначала пару директив настрочу, чтобы всё красиво выглядело.
- Постой, каких директив? О чём? Каково их содержание?
- А ну об уничтожении партии коммунистической, о прекращении огня ну и так далее.
- Ну это верно, - сказал я задумавшись. – Но даже если так, приедешь ты в резиденцию, или где там этот правитель живёт, и что ты ему скажешь? У тебя за спиной ни армии, ни денег, ни народа, в конце концов. Да нас на порог не пустят, там же по пули и пустят, а потом в реку и вверх по Енисею.
- Во-первых, нужно армию создать, пусть наши полки на верность присягнут, найдём на этом берегу ещё кого-нибудь, поговорим, если половина армии будет на нашей стороне, уже диалог получится.
- Так, верно, - сказал Артём. – А дальше что делать?
- Народ нужен, за твоей спиной народ должен быть, - сказал я. – Вывести народ на площадь, да чтобы побольше, и речь произнести. Хорошую, пламенную, и уже в вперемешку с войсками, с народом пойти туда. Тогда может что-то и выйдет.
- Ну тогда пойдём, - сказал Артём. – К бойцам.
Мы вышли из здания, и направились к стоявшему практически в центре относительно близлежащих домов, по пути я встретил офицеров и приказал построить солдат вокруг танка. Приказ был выполнен незамедлительно. Мы взобрались на подбитый, но уже потухший танк, а вокруг нас образовалось настоящее море из солдат. Они смотрели на нас и ждали.
- Вы прошли с боями, до самого конца, выполнили приказ командира, приказ который можно было не выполнять, но вы пошли за нами. Мы хоть раз прятались за вашими спинами? Посылали вас на смерть? Давали повод усомнится в себе? Да мы победили, да мы взяли в плен главных врагов, которые заставили нас убивать своих братьев, славян, православных! Но разве те, кто послал нас сюда, кто заставил нас месяц лежать брюхом на холодной земле, чтобы выждать удобный момент для атаки. Разве они, что разрешают четырнадцати летним девочкам продавать свою честь на улице за копейки! Разве они, что ради власти, заморили голодом тысячи человек! Которые из-за своих амбиций не смогли договорится друг с другом! Разве они не заслуживают того же? Разве мы не должны и их пленить, и заставить покаяться за всё что они совершили? Лично я, не смогу жить под властью тех, кто отправил меня на бессмысленную войну. Они воевали за наше благополучие? Нет, они воевали для себя! В наших руках сейчас оружие, сила, а значит и власть! Так зачем же мы, сознательные люди, будет выполнять глупые приказы самозванцев, убийц, предателей русского народа! Это власть которая осталась с той, порабощённой демократической России, коррупционеры, извращенцы и подонки вот кто остался там! Да друзья, это бунт, и будут попытки подавить его. Но если откликнетесь вы, бойцы, товарищи с которыми мы прошли всю вону, с кем мы прятались в одном окопе, вместе на штыках поднимали врагов, то откликнутся и другие, и мы сможем победить! Сможем сами выбрать власть, сами организовать свою жизнь, избрать войне мир! Вы вправе расстрелять нам прямо здесь, как предателей тех, кому вы присягнули на верность, а можете приклонить колени, и поклясться нам в верности. Выбор снова за вами.
Наступило затишье, никто не произнёс ни слова, даже шепот не прошёлся по стройным рядам наших бойцов. А через несколько мгновений сначала один присел на колено, затем другой, третий, и так через пару секунд все две тысячи солдат, стояли пред нами на коленях. По команде своих офицером они хором заговорили:
- Клянёмся в верности своим командирам, народным освободителям в верности, и торжественно клянёмся исполнять любые их приказы и поддерживать их в борьбе за благополучие народа, - после этого они поднялись, и после того, как офицер махнул рукой они заорали: - УРА! УРА! УРА!
Внутри я почувствовал благоговейный трепет. Пока что всё складывалось удачно, главное не терять запала и действовать быстро. Счёт шёл на минуты.
- Артём, на этой стороне города помимо нас есть ещё два фронта. Левый и правый, в каждом по четыре полка. Я на правый ты, на левый, необходимо добиться присяги, верности новому правительству, то есть тебе. Как хочешь, обещай что угодно, в общем понял. Встречаемся у моста, после этого вместе с присягнувшими полками идём к правительству. Запомнил?
- Да, - ответил Артём.
- Ну тогда с богом, - сказал я, и вместе со своими бойцами буквально бегом поспешили к заветной цели, то же самое сделал и Артём.
Правый фронт проходил довольно таки не далеко от нас, почему-то, именно здесь держали оборону домов и улиц лучшие бойцы красных, полки правого фронта буквально увязли в боях за улицу, которая переходила из рук в руки и была буквально завалена трупами что с той, что с другой стороны. Перемирие обоим сторонам этой битвы было нужно любой ценой, и в принципе, я не ожидал сложностей с присягой в этих полках. Главное было остановить бой.
Звуки выстрелов с каждым нашим шагом становились всё громче, да и интенсивность боя как оказалось, возрастала. Видимо всем уже хотелось закончить бой, последние силы собирались в атаках. Если мы поспешим, присягать нам на верность будет некому.
Первым встретившимся нам бойцом оказался часовой, молодой пацан, худощавый, высокий. Скорее всего его сослали сюда подальше от сражения, толку от него было мало, он и винтовку то в руках с трудом удерживал. Видимо с сзади атаки не ощущали, вот караулить и поставили.
- Стой! Стрелять буду! – заверещал он, пытаясь передёрнуть затвор винтовки.
- И что? – спросил я. – Выстрелишь в полковника? Хочешь под трибунал?!
- Ошибся, извиняюсь! – сказал он бросив винтовку на землю и отдав мне честь приставив ладонь к виску.
- Зоха! – позвал я одного из бойцов. – Постой вместе с ним, а то что-то не нравиться мне когда тыл не защищён.
- Будет сделано командир, - сказал боец и подобрав выброшенную винтовку всучил её обратно караульному.