Страница 26 из 106
XXIV
Одно из поразительных изменений в капиталистическом времени, свидетельствующих если не о полном исчерпании социовременных потенций капитализма, то о существеннейшем их ограничении, можно увидеть, обратясь к феномену буржуазии. Широко распространено понятие «пролетаризация», пишет американский ученый И.Валлерстайн (34, с.92); однако симметричное, зеркальное ему понятие «буржуазификация» распространено вовсе не так широко. Валлерстайн связывает это с тем, что в течение нескольких сотен лет буржуазия стремилась аристократизироваться. Социальным идеалом капитализирующейся Англии был джентльмен, сельский сквайр, а не капиталист. Поразительно, но факт: почти за тысячелетие существования буржуазии и за несколько столетий ее господства в мире социальным идеалом, в том числе и самой буржуазии, остается аристократ, т. е. фигура логико‑исторически предшествующая буржуа, его исторический оппонент!
Буржуазия постоянно вкладывала средства в землю и стремилась получать по крайней мере часть прибыли со своего капитала не как от капитала, а как от ренты. Рента это по сути получение капиталистической прибыли в такой ситуации, когда конкуренция минимальна. Рента это прибыль, связанная с монополией. Я согласен с Валлерстайном в том, что одна из главных особенностей классической буржуазии это стремление и возможность к аристократизации, к превращению прибыли в ренту. Таким образом, помимо прочего, классическая буржуазия гарантировала будущее своим детям, страхуя их прошлым и монополией от капризов настояще‑будущего и конкуренции, рынка.
XX в., век Функционального Капитализма, породил слой, который я называю «социалистической буржуазией» (соцбуржуазией). Как уже говорилось выше, это группа, которая не будучи буржуазией по источникам дохода и собственности, благодаря перераспределительной политике государства вела (и ведет) буржуазный образ жизни, т. е была буржуазией по стилю жизни, потреблению. Расцвет этой группы в 5060‑е годы означал, что происходила буржуазификация ранее небуржуазных групп благодаря социальной и социалистической политике государства. Буржуазия посредством социализма. Валлерстайн недалек от истины, когда пишет, что, помимо прочего, одно из главных отличий этой буржуазии («новых средних классов») от классической («среднего класса») заключается в отсутствии возможности, в неспособности превратить прибыль в ренту, аристократизироваться. «Они (те, кого я назвал соцбуржуазией. А.Ф.) проживают преимущества, полученные ими в настоящем. Следовательно, они не могут перевести сегодняшний доход (прибыль) в завтрашний доход (рента). То есть они не могут обеспечить такое прошлое, которое будут проживать их дети. Не только они сами живут в настоящем, но также будут жить — их дети и дети их детей. Вот в чем заключается суть буржуазификации в том, что наступает конец возможностям аристократизации (глубочайшая мечта классической собственнической буржуазии), конец конструированию прошлого во имя будущего, приговор и обреченность жить в настоящем» (34, с.105). Не совпадая с пролетаризацией, буржуазификация похожа на нее, параллельна ей. Ведь пролетарий и живет только тем, что зарабатывает в настоящем. Буржуазификация для буржуа оказывается тем же, чем пролетаризация для пролетария, лишением времени в целом, сведением его к одной форме настоящему, клеткой настоящего.
Если перевести то, о чем пишет Валлерстайн, в несколько иную плоскость, то получается, что буржуазификация это презентизация, сведение буржуа только к одному из внутривременных измерений к настоящему. Если классическая буржуазия, соответствующая эпохе субстанционального капитализма, присваивала посредством настоящего прошлое, посредством прошлого будущее, а с помощью будущего настоящее (в результате круг замыкался, цикл начинался заново и само замыкание было гарантией и условием продолжения цикла), то соцбуржуазия массовая, «потребленческая» буржуазия обладает только настоящим. Сам но себе капитал обеспечивает настоящее. Прошлое и будущее обеспечивает некапитал. Но в отличие от капиталов, стадиально предшествующих «капиталу капитализма», последний способен превращаться в некапитал и таким образом и в такой форме обеспечивать себе то, что он не может обеспечить как собственно капитал, капитал в узком смысле слова.
Если классическая буржуазия обладала «двойной массой» «капитал + некапитал» (прибыль + рента), то соцбуржуазия это буржуазия «одинарной массы». Но в той же мере, в какой неполноценен и невозможен в долгосрочной перспективе капитализм «одинарной массы», так неполноценна и невозможна в долгосрочной перспективе и буржуазия «одинарной массы», буржуазия настоящего. Как капитализм, лишенный «двойной массы», есть умирающий капитализм, так и буржуазия, лишенная «двойной массы», есть умирающая буржуазия. Короткий век соцбуржуазии (еще более короткий, чем век функционального капитализма) не случаен. Стирание грани между значительной массой буржуазии и рабочего класса, их «социальное породнение» через презентизацию, через утрату прошлого и будущего, через разорванный круг времени серьезный симптом.
Парадоксально, но коммунизм был настоящим временем капитализма, оторванным от прошлого и будущего времен и вынесенным за рамки самого капитализма. Так сказать (негативный) капитализм без будущего. И без прошлого. Аналогичным образом обстоит дело и с приходящей ныне в упадок одномерной соцбуржуазией: буржуазия без будущего и без прошлого. Только не вынесенная за рамки самого капитализма, а существующая внутри него, но лишь в одной строго ограниченной плоскости в настоящем. Получается, что по мере развития (т. е. движения из прошлого в будущее) капитализма буржуазия все больше оседает в настоящем, ведя к его разбуханию, буржуазификации. В свою очередь буржуазификация настоящего оборачивается презентизацией самой буржуазии. Это для буржуазии нечто сравнимое с социальной кастрацией. Ведь исчезает или резко убывает возможность социально проецировать себя в будущее в качестве буржуа. В результате возникает альтернатива: либо закупорка в camera obscura настоящего, либо автопроекция в будущее не как буржуа. Понятно, почему идеалом буржуа был и остается аристократ. Дело не только и не столько в самом аристократе и аристократизме, во внешней привлекательности, в том, что граф де Ла Фер приятнее господина Журдена. Дело в том, что, только реализуя себя в качестве аристократа (и таким образом обеспечивая себе дополнительную массу субстанции; аристократы, феодалы, рабовладельцы это все персонажи из Прекрасного Мира Субстанции, исторически предшествующего капитализму с неизъяснимой функциональной легкостью бытия последнего), буржуа имеет гарантию самовоспроизводства в качестве буржуа. Буржуазия шла, перетекала в будущее через прошлое, отталкиваясь от него, искривляя время. Рента, природное доиндустриальное производство, досовременные и «донастоящие» формы власти и собственности вот те средства, с помощью которых буржуа переносил себя из настоящего в будущее в качестве буржуа.
Так же как и капитализм не может воспроизвести себя в качестве капитализма, ограничиваясь только действительным процессом производства, т. е. в настоящем (нужны рента, Старый Порядок, коммунизм), точно так же и буржуа не может воспроизвести себя в одном настоящем и посредством одного настоящего. Чистый, хороший капитализм мертвый капитализм. То же можно сказать и о буржуа. Капитализм, по определению, сфокусирован на настоящем, текущем. Поэтому ему необходима подпитка из прошлого и будущего. Как только подпитка исчерпывается или исчезает, капитализм обречен, В таком случае его господствующие группы в целях самосохранения должны трансформировать его в иную социальную систему, либо позволяющую вернуть и обеспечить контроль над всеми внутривременными измерениями над Временем; либо делающую такой контроль ненужным для самовоспроизводства системы. Капиталистическая Система, напомню, в отличие, например, от Русской Системы, была хроноцентричной. А ядро этой системы капитал было ориентировано только на настоящее. Совпадение капитализма (капитала) с мировой системой в целом лишает его времени и жизни, обездвиживает. Капитализм без некапиталистического прошлого, без некапиталистической пространственной зоны это капитализм без будущего. Капитализм, потерпевший неудачу в поисках утраченного времени. Старость, в том числе и социальных систем, это, повторю вслед за Трифоновым, когда нет времени, когда, если говорить о социальных системах, наиближайшее будущее несколько десятков лет совпадает с будущим как таковым.