Страница 89 из 170
- Красавцы? - насмешливо спрашивает И-Ур, и я смущённо улыбаюсь.
Я оценил его должность и его службу. Суровая до жестокости жизнь в Кши-На держит аборигенов в струнном напряжении - большинству выживших находится место в системе, а сюда, на дно, сбрасывается только ни на что не пригодный балласт. В Кши-На - совсем другая романтика: Робин Гуд бы аборигенам не понравился, чтобы не сказать сильнее.
Мы идём дальше. Мальчишки, которых помиловали до статуса будуших рабынь, содержатся отдельно. И-Ур, провожая меня в другой бастион крепости, замечает:
- Эти - ещё слишком молодые, чтобы совсем оскотиниться. Если кто пожалеет и в дом возьмёт, может, из них и выйдут приличные женщины... женщину создаёт мужчина, глядишь, и выправятся - а порядочными мужчинами им не бывать, это уж точно.
В помещении для мальчишек чище и теплее. В клетке - пятеро, и эти реагируют на окружающее куда живее: при виде нас с И-Уром вскакивают с мест, смотрят с отчаянной надеждой. Прислонившийся спиной к стене шкет в заношенном тряпье, с грязными русыми волосами до плеч, не заплетёнными в косу, свистит и презрительно бросает товарищам по несчастью:
- Напрасно всполошились, девочки! Никто из нас и обломка ножа не стоит - а вы на церемониальный меч пялитесь!
- Заткнись, гадина! - взвизгивает более чистый парнишка с мелкими чертами лица - совсем девчонка. - Ты ничего не стоишь, помоечник! Господа, не слушайте эту тварь!
- Уважаемый Господин! - темноволосый мальчик в рубашке с вышитым воротником цепляется за решётку, прижимается к ней всем телом. - Послушайте, пожалуйста... я же не знал, Небом клянусь, я понятия не имел, что так выйдет... я больше никогда...
Кто-то за его спиной кидается на солому и истерически рыдает. Лохматый шкет издевательски хохочет и показывает пальцем. И-Ур усмехается:
- Звёзды небесные, а не Юноши.
- Уважаемый Господин Смотритель, - говорю я, - мне надо с ними поговорить. Я не уверен, но, возможно, кто-нибудь из них и подойдёт.
И-Ур кивает.
- Извольте, беседуйте, Уважаемый Вассал Эк-т. Если кто приглянется - пошлёте ко мне стражника.
- Я вам подойду, Господин Вдрызг-Неизменный, - тут же подсовывается лохматый. - Только взгляните на меня - я буду красивая и честная девица, чтоб мне лопнуть!
- Не лезь, ворюга! - парнишка, смахивающий на девчонку, замахивается на него кулаком.
- Оэ! Я - ворюга, а ты - Дочь Ночи!
- Уважаемый Господин, - молит темноволосый, - ну послушайте, Неба ради!..
- Эй, фуфлыжник! - окликает его лохматый, засовывает в рот большой палец и прикусывает у первого сустава - чудовищно вульгарным жестом. - Твой хозяин тебя послушает... может быть.
- Да отойди ж ты в сторону, урка! - плотный парень отталкивает лохматого плечом, тот мерзко хихикает:
- Сильная девочка, легко родишь!
- Ну вот что, красавцы, - говорю я. - Или вы сейчас замолчите, или я ухожу.
И наступает тишина. Даже рыдавший перестаёт рыдать, встаёт и подходит к решётке, размазывая слёзы по лицу. На меня смотрят напряжённо и вопросительно.
- Значит, так, - говорю я. - Одного из вас я могу отсюда забрать.
- Меня! - тут же говорит лохматый.
- Послушай сперва, дурак, - хмыкает плотный и спрашивает. - Куда, Уважаемый Господин?
- Уважаемый Господин, - тут же выпаливает темноволосый, - я тут случайно, Небом клянусь, я из хорошей Семьи, я сделаю всё...
- Начнём с того, что мне вы не нужны, - говорю я. - И лёгкой жизни не обещаю. От унижения избавлю. Но - и только.
Они снова затыкаются.
- Кто из вас чувствует себя в силах стать подругой лянчинского Принца? - спрашиваю я. - Это - благое дело. Я хочу, чтобы тот, кто решится, стал ему настоящей подругой, партнёром и товарищем. Принц - варвар, он не знает, что такое свободная женщина, он заточен под мир рабства, страха и боли. Если среди вас найдётся смельчак, его дети станут лянчинскими Львятами.
Лохматый снова свистит. Плотный сплёвывает:
- Ага. Клеймо на лоб - и всю жизнь валяться в ногах у вонючего дикаря. Спасибо, я не настолько глуп.
- Ещё бы, солнышко, - язвит лохматый. - В борделе-то лучше!
Темноволосый прячет глаза:
- Уважаемый Господин, мне жаль... но - нет. Может, меня выкупит человек, а не животное с юга.
Лохматый издевательски смеётся:
- У-сю-сю, Уважаемая Госпожа, вы такая наивная! - и перехватывает его ладонь в сантиметре от собственной физиономии.
- Ты? - спрашиваю я у похожего на девчонку.
Он изо всех сил мотает головой:
- Нет-нет-нет! Мне ещё жить не надоело!
Рыдавший под шумок молча ретируется в глубь камеры.
- Значит, нет? - спрашиваю я. Не стоило и пытаться.
- Ну почему? - лохматый смотрит на меня, глаза у него наглые, зеленовато-серые. - А я-то? Вы не слыхали разве, Господин Вассал?
- А ты надеешься смыться, - говорю я. - Разве не так? Только напрасно надеешься. Ты мне не подходишь.
- Не-а, - лохматый улыбается. - Я не сбегу. Этих трусов матушки учили добру, а я свою не помню. Я сам... научился кое-чему. Товарищем, значит? Лянчинцу? А что, между нами много общего: я дикарь и он дикарь, я вор и он вор... может, это Судьба моя. Отпечаток его пятерни не при вас, Уважаемый Господин?
Мне повезло. И что теперь делать с этой Манькой-Облигацией? Похоже, идея с самого начала была глупой и провальной.
- Как звать? - спрашиваю я, всё ещё размышляя, стоит ли с ним связываться.
- Ви-Э, - сообщает лохматый с готовностью. - Имени Семьи нет, потому что Семьи нет, извиняйте. Но будет. Эти пусть себе, как хотят - а я хочу детей.
Кажется, в его тоне что-то чуть меняется на последних словах. И я решаюсь.
- Хорошо, - говорю я. - Значит, ты - наш человек в лянчинской миссии, Ви-Э?
Лохматый кивает.
- Только отмойте сначала, а то принц меня прибьёт от ужаса, - говорит он, и в его тоне уже не звучит холодная злоба. - И - я ваш человек, конечно. Я же родился в Тай-Е...
И я посылаю стражника оформить бумаги на воришку по кличке Ви-Э, плебея без Имени Семьи. По крайней мере, он не без внутреннего стержня...
***
Впоследствии Анну долго думал, как дошёл до такого безумия.
Видимо, Север и Ар-Нель что-то необратимо изменили в его душе. Сама мысль о настолько нелепом, неприличном и глупом поступке ещё неделю назад не могла бы прийти Анну в голову.
А теперь пришла. И Анну заговорил с Соней.
Разумеется, при всём своём душевном раздрае, Анну не обезумел до такой степени, чтобы сделать это при всех. Он почти подкараулил Соню на выходе из коридора, ведущего из покоев для гостей в служебные помещения: раб возвращался с корзиной, в которой лежали вычищенные блюда, пустой бурдюк и пара ножей. Увидев Львёнка там, где он просто не мог находиться, Соня чуть не выпустил корзину из рук.
- Господин?
- Соня, - сказал Анну, осознавая запредельную степень глупости ситуации, - я подумал... Ты, наверное, отчаянно устаёшь, ты же работаешь один за целую толпу... Я мог бы попросить местных...
- Нет, - поспешно ответил Соня. На миг на его лице отразился настоящий ужас. - Не надо, господин. Я не устаю. Я в порядке.
- Ты что? - удивился Анну.
- Ты хочешь избавиться от меня? - тихо спросил Соня, быстро взглянув на Анну и тут же опустив глаза. - Я тебе отвратителен? Или - так приказал Львёнок Льва?
Анну вдруг стало очень жарко.
- Соня, - сказал он, - ты меня боишься? Или - просто ненавидишь? Я же, кажется, не бил тебя ни разу... и... послушай... я не собираюсь над тобой издеваться.
- Чего ты хочешь, Львёнок? - спросил Соня совсем уж тихо, еле слышно. - Скажи, я сделаю.
- Я всё время думаю, что ты тоже Львёнок, брат, - вырвалось у Анну помимо воли. - И что ты - Львёнок Льва, и что ты - ты ровесник Эткуру, да?
Соня медленно нагнулся, поставил корзину на пол и выпрямился. Его татуированное лицо показалось Анну безмерно усталым.
- Зачем ты это говоришь? - спросил Соня, словно через силу. - Ну зачем? Чего ты добиваешься? Хочешь заставить меня плакать? Орать? Проклясть вас всех? У тебя не получится, я думаю. Я же раб, бестелесный к тому же - у меня нет ни гордости, ни злости...