Возвращение

В шести метрах от того места, где я, каличный, стою, -- стена невысокого осинника. Мы находимся на самом краю большой поляны, которую окружает высокий хвойный лес. Душистый воздух. Сосны и ели. Обзора -- ноль, мешает осинник впереди, большая часть поляны закрыта.

-- Это Платформа-5, Кастет.

-- Не факт, -- сказал я на всякий случай, и повторил уже для себя, суеверного, чтобы всё-таки сладилось, чтобы на контрходе: -- Не факт.

А ведь это точно Платформа, чуйка работает. Теоретически, у ней может быть другой порядковый номер.

-- Не может, это наша полянка, -- привычно прочитав мои мысли, бросил напарник и приподнялся на локте. -- Не пошлют удальцов Смотрящие во вторую командировку без продыху. Сдохнем от моральной усталости.

И с этим согласен. О широтности говорить рано, звёзды нужны, а их нет. Может, группа оказалась в Южном полушарии? Снега не видно, однако здесь похолодней, чем в это время года должно быть на широте Замка.

Что-то зашуршало с левой стороны, там, где осинки упираются в здоровенные стволы сосен. Привстав на цыпочки, я тревожно посмотрел туда, стараясь оценить степень прямой или гипотетической опасности. Вроде, некто не ломится, не ползёт, не летит, не рычит на непрошенных гостей.

-- Палку дать?

-- Кидай.

Всё, пока можно сесть.

Мишка с трудом подполз ближе, потом тоже сел, зажав деревяху в руке.

-- Что-то надоело мне валяться. Может, размяться по-скоростному?

-- Прекрати, Гоб. Не мальчик. Ты лучше скажи, где наши рюкзаки?

-- И стволы... "Ни Тигра", ни "Спектра".

Конечно, может быть и так, что рюкзаки скрывает более высокая трава за спиной, а стволы улетели подальше, только предчувствие не обманешь.

-- Помнишь рассказ Потапова, Костя? Как он на Платформу попал?

Ещё бы... Этот рассказ потом всё наши научники анализировали.

Патронташ у Потапова оказался на месте, с дробовыми патронами 12-го калибра. А вот "Сайга" исчезла в неизвестном направлении. Он честно искал, для начала в радиусе десяти метров перед собой, решив, что дальше десяти при таких способах заброса ружьё никак не отлетит. Потом радиус расширил. Так и не нашёл...

-- Подвесили нас, Кастет, на унылое. Забрали родное!

Так, трахома. Отсюда выберемся, это без вопросов. Дело привычное, тут никакой паники. Вопрос лишь в степени трудоёмкости процесса. Без стволов плохо.

Прохлопался. Кобура!

-- Гоб, мой "Кольт" на месте.

Напарник в волнении достаточно быстро сел, тоже хлопнул ладонью по поясу.

-- Мой немец тоже!

-- Патроны?

Тима Хаердинов, молодой парнишка из научной группы Гольдбрейха, предположил, что при переносе живой объект катапультируется не цельным телом в одежках-застёжках, а некими отдельными модулями, которые затем собираются системой заново непосредственно перед приземлением. С определённой степенью дискриминации. И зависит она от степени штатности метода.

Метод нашего переброса, он того... не особо штатный. Ну что, предупреждали.

Недособрали, хари козлиные! И что с патронами? Я полез по карманам без особых надежд на чудо, заранее зная, сколько у меня боеприпаса. Три магазина, из которых один в пистолете.

-- У тебя сколько?

-- Четыре магаза, -- грустно ответил Мишка.

Мы, не сговариваясь, достали оружие на проверку. Однако, если я только выщелкнул, глянул и вбил обратно, то Гоблин начал вынимать патроны из того магазина, что был в "Парабуллуме", внимательно разглядывая каждый.

-- Думаешь, подменили на холостые?

-- Кто их знает, чертей... У меня, кстати, одна граната с собой осталась.

-- Ого! Проверь!

-- В смысле?

-- Вдруг помялась?

Гоблин щёлкнул железякой и спрятал пистолет в кобуру.

-- Остришь? Пошли ружья искать.

Пойдём, непременно пойдём, родной, что ещё делать?

Где-то рядом журчала вода. Ручей. Ёлки, как хочется пить! Моя фляга лежала в рюкзаке, Сомов, словно индийский боевой слон, даже в спокойной ситуации может носить на себе целую кучу нужных и ненужных вещей. Внезапная граната вот у него оказалась... Запасливый у меня друг.

-- Мишка, фляга с тобой?

-- Точно, фляга! Держи.

Оказывается, у обоих чудовищное обезвоживание. Взмокшее тело, отравленное обильно выброшенным адреналином и шоковым потом, настойчиво просило чистой воды. Выхлебав на пару всю флягу, сразу почувствовали себя гораздо лучше.

-- Чуть не сублимировали, -- опять заворчал Сомов.

-- Полная ревизия имущества! -- вместо ответа я отдал первую толковую команду.

У меня тоже немало по карманам да чехлам распихано.

Что выяснилось через семь минут: ножи на месте, носимые тактические рации тоже, как и мой трансивер с функцией всечастотного сканирования, только вот, сколько продержатся аккумуляторы, которые негде зарядить? Лишний раз сканер включать нежелательно -- в приборе есть функция аварийной кнопки, когда в эфир уходит импульс повышенной мощности, по которому радиослужбы анклава смогут нас засечь и передать информацию по профилю. Батарею такой импульс посадит очень быстро, а дальность прохода километров двести от силы. Как обещал Вотяков, с момента старта его служба будет работать в усиленном режиме на трёх базовых станциях, включая Донжон, чтобы не прошляпить.

И всё-таки, нужно просканировать эфир, может, Замок всё-таки рядом. Или не рядом. А кто тогда рядом? Делать нечего, включил, на маленьком экранчике быстро побежали цифры.

-- Курево, надеюсь, не потерял?

Гоблин кивнув, уточнил:

-- И две зажигалки.

У меня есть маленькое кресало, не пропадём.

У Сомова -- большой лезермановский мультитул. Фонари при обоих, запасных батарей нет, остались в утерянных или в беспардонно отобранных рюкзаках. Один складной бинокль лежит в моём нагрудном кармане. Солнцезащитные очки у обоих, очень ценно, да... Ещё всякая несущественная мелочёвка. Из посуды... только фляга и имеется, капец. Кстати, хорошо бы её наполнить, опять хочется пить.

Бритвы, конечно, нет, а дикарями ходить противно. Придётся бриться по-полевому, доводить клинки до нужной степени остроты. Ненавижу.

-- Поднимаемся.

Встали. Почти не шатает.

Показалось мне, что услышал какое-то движение в лесу?

Лишнего нагнетаю, не нужно это делать. За спиной -- смешанный лес стеной, девственный подлесок под кронами. Впереди осинник. Вода шумит справа.

Искать драгоценное оружие начали совместно, по часовой. Как и ожидалось -- пусто. На Сомова было страшно смотреть. Если я свой "калашников" ещё смогу восстановить, как и "стимпанк", то его "девятку" и мне жалко до слёз.

Над поляной висело серое преддождевое небо.

Мордой помню -- трава на поляне хоть и влажная, но не мокрая, значит, пока не лило. Ничего, скоро польёт. Птички поют, их много. Чирикают мирно, не встревожены. Где-то стучит дятел. "Приятно было сознавать, что ты не один такой" -- пояснил Потапов, рассказывая о своих первых часах на Платформе.

С питьевой водой всё будет в порядке, по правому краю зелёной поляны нашёлся ручей. Скинув куртки, наспех умылись, набрали флягу, вдоволь напились. Стекая с ближних гор за лесом, лесной ручеёк, небольшой и тихий, почти не виляя, проходил по дальнему краю поляны, прячась в зарослях низких кустов. Вода хорошая, вкусная, достаточно холодная. Посидели немного, глядя на тёмный бегущий поток с плывущими листочками, вслушиваясь в среду и в собственные организмы.

-- Конфетку хочешь?

Хорошо, что у Мишки в запасе всегда есть карамельки для детей. Поблизости деток нет, значит, воспользуемся сами. Голод не чувствуется, не отошли ещё после транспланетного перелёта.

-- Если это родная Платформа, то там, на большой поляне, -- Сомов показал рукой в направлении сосняка, -- должна стоять изба.

Хрусть! И сломал в руке ветку.

Согласен. Отличный маркер-идентификатор.

По всем понятиям, Смотрящие должны нас скинуть не верную гибель, а на заботливо, как им представляется, подготовленное место, вклеив и спецжильё -- избёнку, к которой невозможно ни пройти случайно, ни проехать специально.