Невыдуманные истории

Но не отразится ли выступление Яшина в «матч-спектакле» на его игре против сборной Италии в матч-реванше? На этот вопрос должен был ответить тогдашний тренер сборной СССР Константин Иванович Бесков.

Я очень любил Бескова-игрока. Высоко ставлю Константина Ивановича как тренера, но в том случае, о котором речь пойдет ниже, Бесков явно ошибался.

Лев Яшин — один из самых выдающихся футболистов мира! В этом я твердо убежден. У меня на глазах он отлично играл в сборной СССР, завоевавшей золотые медали на Олимпиаде в Мельбурне. Во многом благодаря мастерству Яшина наша команда стала первой обладательницей Кубка Европы. Яшин по праву стоит в истории футбола в одном ряду с легендарными вратарями прошлых лет чехом Планичкой и с испанцем Заморой.

Но тренеры — и я испытал это на себе — бывают порой жестоко несправедливы к спортсменам, чей возраст приблизился к тридцати или, еще хуже, перевалил за эту цифру. Меня в свое время только по возрасту отчислили из сборной СССР по теннису, а я всем наперекор завоевал титул чемпиона во всех трех разрядах — в одиночном, парном и смешанном.

Именно по возрастным соображениям и Константин Иванович Бесков готовил перевод Яшина на запасной путь. Но нельзя подходить к таким гениальным спортсменам, как Яшин, с общей меркой! Я твердо был уверен, что Лева нужен, очень нужен в сборной, что тренер ошибается. Правда, ошибка Бескова пошла на пользу буквально всем. Это была счастливая ошибка.

— Пусть Яшин едет в Лондон, — разрешил Константин Иванович, — все равно в матч-реванше с итальянцами мы рассчитываем на другого голкипера — Рамаза Урушадзе.

И Яшин полетел в Англию.

Раз такое дело, наше телевидение и радио решили транслировать игру. Комментировать «матч века» поручили автору этих строк.

Немедля я помчался на аэродром и вылетел первым же самолетом, стартовавшим из Москвы на Запад. Это был парижский рейс. Мои коллеги дали знать об этом в Париж корреспонденту советского радио Анатолию Потапову, и тот ждал меня с машиной, чтобы мгновенно перебросить с аэродрома Орли на аэродром Бурже к самолету, летящему в Лондон.

По расчетам я должен был прилететь в английскую столицу за три-четыре часа до начала матча. Маловато времени осталось, чтобы подготовиться к трансляции столь насыщенного «звездами» состязания, но я надеялся, что опыт в этом трудном случае меня выручит.

И вот когда мы уже пролетели государственную границу и были на подходе к французской столице, в салоне появляется стюардесса и, как обычно, с милой улыбкой объявляет:

— Париж закрыт облаками. Нас не принимают. Будем садиться в Брюсселе.

Для других пассажиров это было всего-навсего неприятной (а для некоторых, никогда не бывавших в Брюсселе, и приятной) задержкой в пути. А для меня это была катастрофа.

Я бросился к пилоту. Экипаж был советский и, на счастье, состоял из чутких людей, к тому же любителей футбола. В коротких словах объяснил ситуацию. Радист тут же связался с Брюсселем: есть ли самолет на Лондон?

— Рейса на Лондон сегодня уже нет, — последовал неутешительный ответ, — но такой самолет через час вылетит из Амстердама, садитесь там, — не оставил нас без совета диспетчер Брюссельского аэропорта.

Как я уже говорил, Яшин — один из самых моих любимых спортсменов. В тот день какое-то шестое чувство подсказало мне: «Он сыграет блестяще. Надо биться до конца, советские телезрители должны увидеть матч, увидеть игру Яшина!»

Прошу командира корабля запросить Москву и Амстердам об изменении курса. Брюссель и Амстердам — рядом, но это города разных государств — Бельгии и Голландии. А когда между соседними городами проходит государственная граница, вы понимаете, все не так просто…

Разрешение получено. Летим в Амстердам. И опять «но». На самолет, отлетающий в Лондон, все билеты проданы. Кажется, круг замкнулся… Сколько хлопот, сколько переживаний и все напрасно!

Я-то согласен лететь без места, пусть в багажном отделении. К сожалению, на международных авиалиниях это не принято.

Положение спас командир корабля. Он связался с шеф-пилотом голландского самолета. Командир с командиром говорили недолго. Но итог был блестящий:

— Николай Николаевич, вы полетите в Лондон, экипаж берет вас к себе, — сказал мне летчик.

Через несколько минут после посадки нашего лайнера в Амстердаме голландский самолет уже рулил на старт, имея на борту советского спортивного комментатора.

Время в тот день таяло, как последний клочок «шагреневой кожи». Когда мы совершили посадку в Лондоне, до начала матча оставалось едва ли полчаса. В аэропорту меня ждал наш корреспондент Генрих Трофименко с машиной. И мы помчались на «Уэмбли».

А в Москве — на радио и телевидении — волнения в эти минуты достигли апогея. Уже миновали три часа, как комментатор по плану должен был быть на месте и дать об этом знать. Но Лондон молчал. Значит, что-то случилось. Передача, которую ждут по крайней мере 100 миллионов любителей спорта, срывается. Отменять или еще подождать?

В этот момент мужественным человеком, настоящим товарищем показал себя мой коллега и начальник — заведующий спортивной редакцией Всесоюзного радио Шамиль Николаевич Мелик-Пашаев:

— Подождем отменять, — настаивал он, — если только Озеров жив, он будет у микрофона.

За такие слова можно простить и разносы на летучках и десятки, как всегда кажется, незаслуженных обид со стороны начальства.

За несколько минут до начала матча, проделав последний километр пути бегом — все подъезды к «Уэмбли» уже были забиты автомобилями, — я влетел на стадион. По дороге в свою кабину я еще успел найти Бескова, прилетевшего на просмотр этого матча, и попросил его подняться ко мне и сказать несколько слов в перерыве между таймами.

Репортаж, как вы знаете, состоялся. Лева Яшин творил чудеса и покорил своим мастерством буквально весь мир!

А потом была игра с Италией. И ее итог известен — ничья, 1:1.

И опять выше всяких похвал играл Яшин.

«Сам» Маццола не забил ему пенальти! Когда знаменитого итальянского форварда спросили: «Почему так случилось?», он ответил, как и подобает великому спортсмену, с достоинством и ясно: «Просто Яшин играет в футбол лучше меня».

Да, я не сказал, за полчаса до начала игры с итальянцами Бесков после долгих колебаний изменил свое решение, и в воротах стоял не молодой Урушадзе, а Лев Яшин.

Своим соотечественникам, итальянским журналистам, тренер «Скуадры Адзурры» Эдмондо Фаббри заявил после матча:

— Мы должны были выиграть! Должны были забить три или четыре мяча. Мои ребята никогда раньше не играли так здорово, как сегодня. Но все карты спутал советский вратарь. Хотел бы я сейчас поглядеть на Бескова, если бы в воротах его команды не стоял Яшин.

…Нет, все-таки не зря я так пробивался в Лондон.

Михаил Львов

ЕСТЬ ЕЩЕ ПОРОХ…

— Кто хочет участвовать в соревнованиях по огневой подготовке, прошу записываться, — сказал начальник пограничной заставы.

Когда это было сказано? Кажется, совсем недавно. А ведь прошло более трех десятков лет!

…Петр Семенович Авилов стоит на огневом рубеже. Сечет дождь, ветер пробирает насквозь, а он не прекращает тренировки.

Удивительно спортивное долголетие Петра Семеновича Авилова! В юности он любил коньки, лыжи и легкую атлетику, а потом отдал сердце стрелковому спорту — и навсегда.

Теперь уже никто и не вспомнит, в каком году он впервые вошел в сборную «Динамо» и в сборную страны, когда установил первый рекорд. Но когда речь заходит о самом трудолюбивом спортсмене, любой новичок скажет, что это Петр Авилов.

В те годы спортсмен, идущий на основной рубеж, был похож на грузчика: он нес с собой винтовку, а часто и две — с открытым и диоптрическим прицелами — ватник, цинку боевых патронов, валик, подкладываемый под колено, или даже два, если предстояла скоростная стрельба из трехлинейки.