Страница 16 из 45
— Красная шапочка, я тебя съем, — улыбаясь, обратился Иванов к Нильсену и пояснил жестами свою шутку.
Все заулыбались. Но когда начался матч, стало ясно: советские футболисты настроены весьма решительно. Они забили в ворота датчан шесть безответных мячей.
Много пришлось поработать Нильсену. Его красная шапочка мелькала то в одном углу ворот, то в другом, но это мало помогло…
Владислав Гринцевич
ОРЛИНЫЙ ДОЛЕТ
Трудно понять, как она успевала быть одновременно и планеристкой и летчицей. Успевала, несмотря на официальное ограничение часов налета, большую разницу в специальной подготовке и вечный недостаток времени. Едва над Харьковом занимался рассвет, Валентина Турсунходжаева уже была на летном поле аэроклуба, колдуя возле быстрокрылого «яка», на котором скоро предстояло подняться в небо. А потом, отработав программу пилотажа, бежала туда, где стояли, уткнувшись носами в землю, приземистые безмолвные планеры.
Летает она вдохновенно. Когда смотришь на каскады выполняемых ею фигур, даже не верится, что там, наверху, управляет виртуозным самолетом хрупкая девушка.
Она любит возиться с новичками. Сначала вывезет в пробный полет, заставив человека полюбить высоту.
— Здесь, — говорит Валентина, — ты почувствуешь все небесные прелести, как следует разглядишь нашу землю с ее зеленью лесов и лугов, синевой рек и озер… Теперь сделаем мягкий вираж. Посмотри на крыло самолета — его так и хочется погладить рукой… В эти минуты она по-женски добра и ласкова.
Потом задания усложняются. Конечно, здесь, как и на земле, у разных людей разная хватка. Одни тонкости воздушной акробатики постигают сразу, другим они даются с трудом. Все зависит от характера пилота. А характер этот не всегда идеальный. Помнится, как ее разозлил один из курсантов.
В полете задания тренера предельно лаконичны:
— Угол!
— Курс!
— Скорость!
— Теперь штопор.
Вдруг Валентина увидела, что парень судорожно вцепился в ручку управления и закачал головой.. Тут-то ее и прорвало:
— Разве ты мужчина? Тряпка! Небо слабых не любит. Смотри, я женщина и то…
И она бросила самолет к земле.
— Теперь он, пожалуй, самый смелый летчик, — сказала мне Турсунходжаева.
Прошло несколько лет. Многие воспитанники Валентины сейчас бороздят пятый океан. И сама она не расстается со штурвалом. Только стала однолюбом. Поневоле, правда. Ей предложили выбирать: или — или. Она избрала планер. Трудно сказать, чем она мотивировала это решение. Самолет — все-таки скорость, а скорость — мода нынешнего времени. И не логично как-то с самолета пересаживаться на планер (помните лозунг довоенных осоавиахимовцев: от модели — к планеру, от планера — к самолету?). Однако Валя, прежде чем вынести решение, провела в раздумьях не одну бессонную ночь.
— Я люблю небо. Пилотажный полет скоротечен, как воздушный бой. Не более тридцати минут. А я хочу летать. Летать много.
Так она стала только планеристкой.
…Буксировщик набрал высоту, потом отвалил, покачав на прощание крыльями. Планер остался один в вышине и лег на рекордный курс. Вела его Валентина Турсунходжаева. Знала ли она, что этот полет будет в ее жизни самым драматичным?..
Планеризм — один из немногих видов спорта, где успех зависит от тайных сил природы. Пока машина чувствует невидимую струю аэродинамического потока, она имеет и скорость, и высоту. Поток — ее почва, поток — ее мотор. Планеризм требует от спортсмена научных знаний, отличных штурманских навыков и, в конце концов, великолепного пилотажного исполнения. Опытный мастер умеет найти поток и продержаться в воздухе до семи-восьми часов. Но бывают и исключения — природа непостоянна.
Шел пятый час полета. Если будет удачный финиш, можно установить всесоюзный рекорд дальности с возвращением на старт. Внезапно планер начал проваливаться — поток уходил. Валентина с беспокойством посмотрела на альтиметр: высота падала. Вот же не везет! Как бы не приземлиться где-нибудь в степи! Надо искать! Наугад. Летала же она однажды чуть ли не на нуле, а затем нашла поток и вернулась на аэродром под смех подруг на полуторакилометровой высоте!
Валентина увидела поле пшеницы и решила подлететь к нему. Интуиция ее не подвела — машина сантиметр за сантиметром поднималась выше. Она даже разговорилась с потоком:
— Вот ты где, миленький. Тебя-то мне и не хватает. Давай, давай помогай.
Пора было идти на долёт. Дотянет ли до точки? Теперь недалеко. Главное — сесть не дальше километра от старта. Иначе рекорд не зафиксируют. А положение стало опять критическим. Эх, сюда бы мотор, хотя бы в пол-лошадиные силы!
Впереди показалась телеграфная линия. Очевидно, можно как-нибудь перетянуть через нее, однако потом не долетишь.
Если же… Она никогда не нарушала летной инструкции. Более того, Валентина каждый раз сурово наказывала лихачей-пилотов, которые нет-нет да и завернут на планере фигуры высшего пилотажа. И тут она сама поступилась правилом. Кто знает, может быть, в этот момент она вспомнила полет Валерия Чкалова под невским мостом. Только вдруг ее машина изменила направление и ринулась между столбов, едва не касаясь их плоскостями. Большой угол атаки позволил пилоту поднять планер вверх, отыграв у земли драгоценные метры высоты…
На аэродроме же минут десять не выходила из кабины: ее била нервная дрожь. Она приземлилась в четырехстах метрах от точки.
Виктор Бабкин
«ПОМЕШАЛИ»
Игорь Тер-Ованесян, московский аспирант, выигрывал соревнования по прыжкам в высоту на будапештском чемпионате Европы по легкой атлетике в 1966 году. После пяти финальных прыжков он лидировал с результатом 7 метров 86 сантиметров.
У него и его соперников оставалась только одна попытка, к тому же погода была трудная для спортсменов: дождь, лужи, размокшая дорожка. И было ясно, что никому не удастся настичь Игоря.
Видно, понимали это и его соперники. Они прыгали как-то вяло, без огонька. Только один из них — олимпийский чемпион англичанин Линн Дэвис мог преподнести сюрприз. Он умел, как никто другой, собраться в нужный момент. Именно так было в Токио.
Но нет… На этот раз помешали. Когда он начал разбег к последнему прыжку, на его пути, на самой дорожке разбега, появилась группа людей. Это были спринтеры, которые только что закончили соревнования и сейчас шли получать медали. Рядом с ними шагали к пьедесталу почета руководители Международной легкоатлетической федерации.
Линн мог столкнуться с ними, и судья жестом приказал ему остановиться. Однако в отчаянии Дэвис продолжал бег, наращивая темп. Пулей пролетев мимо пересекавших его путь спринтеров и каким-то чудом не задев их, он сделал мощнейший толчок. Зрители не успели ахнуть, а Дэвис уже поднялся на ноги. И поднялся… новым чемпионом континента 1966 года. Он приземлился на отметке 7,98!
И это называется «помешали»…
Фридрих Малкин
Я ИГРАЮ В РЕГБИ
Так уж получилось, что неожиданно для самого себя я сыграл в матче регбистов за команду московского «Спартака» против сборной Одессы. Сразу же оговорюсь, что мое неумение никак не отразилось на результате. Москвичи были значительно сильнее: для Одессы регби пока еще новинка. Этот матч стал для меня чем-то вроде прекрасного сна, который навсегда останется в памяти.
— Да, вот это тема, можно написать «вкусный» репортаж, — сказал мне на городской летучке спортивных журналистов Александр Кикнадзе из «Советского спорта». — Показать регби изнутри, через психологию участника…
И он дал мне несколько советов, которыми я не преминул воспользоваться с благодарностью.
С чего все началось? С разговоров в печати, на стадионных трибунах о том, что регби — спорт жестокий, кровавый и вообще чуждый эстетическим представлениям в советском спорте. Как же сломить столь неверное представление? Вот я и пошел на столь рискованный эксперимент, чтобы на себе проверить достоверность слухов.