Страница 21 из 38
***
С улицы всё ещё доносились радостные голоса детей. Среди них голос Ивки звучал особенно ярко. Она слишком долго не видела других детей, и даже тот факт, что находились мы в городе сравнительно давно, не мог умерить её пыл в общении. Я была уверена – наша вынужденная остановка была для девочки глотком свежего воздуха. Ивона пыталась быть сразу везде; запомниться и сохранить в памяти лица ребят, ибо никто не знал, когда ещё нам выпадет шанс увидеть город, населенный людьми.
Не так давно Лантерс решил, что из надежных каменных укреплений - стен поселения, скрывающих людей от разного рода опасностей, мы уйдем на рассвете. Сейчас, в самый разгар дня, заполнить документы о выезде (а в городе каждый человек вставал на учет, как только пересекал его границу) практически невозможно. А потому эта процедура была перенесена на поздний вечер.
Весь оставшийся день мы собирали наши пожитки. Некоторые вещи пришлось оставить, некоторые, наоборот, приобрести. Мы хотели двигаться дальше налегке, чтобы как можно скорее достигнуть Эсшерра. Мне и самой хотелось как можно быстрее покинуть этот город. Забыть прошлое, выйдя на свет новых дней.
Сборы сумок затянулись до самого вечера. Всё бы шло куда быстрее, если бы не одно «но» - рюкзак Крауха. Его вещи. Я так и не осмелилась заглянуть туда за эти две недели. Было страшно, будто бы «ариец» мог в любой момент зайти, застукав меня за этим нечестным делом. И всё же я решилась. Мне не хотелось оставлять сумку здесь.
Обычный серый потрепанный временем рюкзак. Кажется, именно с ним Краух и приехал когда-то в наш бункер. Железная, давно потерявшая былой блеск, застежка-молния, грубая ткань. Всё просто, лаконично и… Так похоже на Него. В этом я убедилась, только открыв его. В глаза сразу бросились две детали – большое количество разнообразной мелкой техники вроде фонариков и патронов, которая, я уверена, ранее находилась за стенами бункера, и старый стертый по краям блокнот-тетрадь. Несколько лет назад я дарила его Крауху. Неужели ему было не лень таскать его с собой?
Я осторожно достала его и раскрыла на первой странице. На титульном листе, в верхнем углу, точёным подчерком моего друга красовалась надпись: «Краух Хатрман». Более на этой странице ничего не было. Ни года, ни каких-либо ещё данных. Мне сразу вспомнилось то, что частенько внушал мне парень: «мало ли, к кому могут попасть твои вещи, но о хозяине они не должны сказать ничего стоящего». Следующие страницы не показали ничего интересного, лишь обрывочные записи, выполненные идеальным, как мне казалось, написанием. Исследования, оценка дня. Всё как у всех. И лишь некоторые фразы, вбивались из типичного хода дел, будучи слишком взрывными и яростными. В них виднелся сам Краух. Такой же спокойный, но яро охраняющий то, что было ему дорого.
Так я пролистала весь блокнот и уже хотела отложить его в сторону, когда на последних листах обнаружила меленький тайник. Всего-навсего бумажка, приклеенная к задней стенке тетради, образовывала кармашек, который, как оказалось, скрывал немало секретов.
Рука никак не проскальзывала между страниц, но я всё же изловчилась и извлекла на свет около дюжины маленьких, размером с ладонь, в большинстве своём затёртых листочков бумаги и две фотографии. На обеих были запечатлены мы с Краухом. Первая была сделана через год после его появления в нашем бункере, вторая около полугода назад.
- А я и забыла о них…
- Что такое? – Дио, складывающий другой рюкзак повернул ко мне голову, на что я лишь покачала головой, понимая, что объяснить ничего не смогу. К горлу вновь подступал тугой комок, готовый в любой момент превратиться в истерику, ведь я эти фотографии, со злости на Крауха, и не подумала забрать из бункера. В этот момент я почувствовала себя неблагодарной дрянью. Жаль, что один заносчивый «ариец» не увидел во мне этого. Возможно, тогда ему и не потребовалось бы умирать, да и вообще покидать бункер.
Глубоко вздохнув и кое-как успокоив и без того расшатанные нервы, я вновь обратилась к бумажкам, найденным в тайничке. Это оказались рисунки. Маленькие, но очень чёткие и ясные. Глядя на них, я немедленно узнавала места, виденные мною ранее. Вот, моя комната, а это бункер снаружи; пустыня; часовня города, в котором я встретила Дио; горный перевал… Когда Краух успевал рисовать всё это? Почему за всё то время, что мы странствовали вместе, я лишь раз видела карандаш в его руках? Неужто он рисовал по ночам, на дежурствах?
Я замерла, чувствуя, как по щеке покатилась слеза, и продолжила прижимать к себе блокнот – единственную вещь, которая теперь связывала меня с Краухом помимо моих воспоминаний.
Блокнот был быстро перепрятан в мой рюкзак. Я не хотела терять эту вещь.
За окном всё больше сгущались сумерки. Дио, решивший, что Ивоне надо выспаться сегодня, ушёл за сестрой, и не думавшей подниматься к нам. Я вновь осталась одна и, чтобы хоть как-то заглушить совесть, боль в груди и игравшее в душе отчаянье спустилась на первый этаж гостиницы, служивший для постояльцев столовой, рестораном и пивной одновременно.
Вокруг меня вновь закружились голоса. Кто-то пил, кто-то громко бранился. Из старого приемника звучала музыка, а мужчины, сгрудившиеся у дальнего столика, что-то громко и размашисто обсуждали.
Быстро проскользнув между столиками, я нашла свободный стул около бара. Гул не стихал. Теперь сквозь общие разговоры, буквально сливающиеся в один, я слышала отдельные фразы, из которых становилось ясно, что мужчины говорят о непонятном для меня корпусе «С». Громкие возгласы всё больше привлекали внимание, возбуждая уснувшее было любопытство. Я решилась подойти ближе.
Как оказалось, корпусом «С» назывался отряд учёных, сформировавшийся еще до Катастрофы и обосновавшийся тогда же в горах. О подразделении ходило много слухов, ведь ни один из ушедших так и не вернулся. Поговаривали, что научный центр закрыли, но многие из присутствующих клятвенно заверяли, что видели, как в горах поднимался дым и мелькали далёкие огни.
- Да брехня всё это! – высказался уже изрядно пьяный пожилой мужчина, постоянно кутавшийся в стеганую жилетку, не смотря на явное тепло в комнате - Что за бред - исследовательский корпус в горах? Может быть, он и существовал когда-то… Но теперь- то его точно нет!
- Почём тебе знать? – вступился другой старик, потирая свою скупую и местами облысевшею бороду. – Да, многие подобные станции закрыли, но ведь может…
- Не может! – вступил в разговор третий. Все остальные собравшиеся тоже ждали, будто бы не они прожили в этом городе всю свою жизнь; будто бы не слышали все эти разговоры раз за разом. – Корпус «С» уже давно не существует, и с этим ничего не поделаешь.
Все напряжённо замолчали. Я тоже ждала появления дальнейшей нити разговора. Между тем в моей голове складывалась тонкая цепочка осознания происходящего. Если где-то в горах действительно существовал подобный научный центр, то и расселение тварей становилось понятным и логичным. Они, облучённые радиацией, просто боялись подходить к горам и прятались под толщей земли, чувствуя исходящую от станции энергию. Но, между тем, обычные животные могли без угрозы для себя жить по соседству с ней. Вот только могла ли станция продолжать работать, отгоняя монстров, если на ней не осталось ни одного живого человека?
- Но, - я робко подала голос, осматривая мужчин, – многие из вас сказали, что видели огни станции. Почему же она не может существовать?
- А потому, что все, кто уходили на поиски станции в горы – не возвращались! – один из присутствующий почти вскричал. В его глазах виднелись слёзы, заставившие меня прикусить язык и затолкать желание узнать больше о корпусе в дальний угол сознания. – Да и вообще, зачем тебе это? Неужто тоже решила пойти на поводу у этих сказок?
- Нет, но если корпус действительно существует, он мог бы помочь городу… - я решила выдать единственный аргумент, который был у меня во владении. Мне и вправду казалось хорошей идея защиты города магнитным полем.