Страница 20 из 53
— И что теперь?
— Для начала — постараемся выжить. — Блок стволов, щелкнув, вернулся на место. Я спрятал в карман миниатюрный, но оттого не менее смертоносный пистолет. — Возвращаемся в зал.
— Ты что — с ума сошел?!!
— Спокойно, Котенок. Там нас точно никто искать не будет.
Киру колотило, однако она сумела взять себя в руки и вернуться в зал. Там как раз разворачивались заключительные действия оперы.
Гнев верховного бога Вотана, откровение валькирии Брунгильды о том, что сын Зиглинды по имени Зихфрид станет великим героем и сумеет заново выковать легендарный меч…
А мрачный бог заключает свою дочь-валькирию в огненный плен, она засыпает волшебным сном, а Вотан уходит…
«Leb wohl, du kühnes, herzliches Kind!» — «Прощай, мой светоч, гордость моя!» — с последними аккордами мы с Кирой покинули зал одними из первых.
— Стой, а моя накидка? — спросила Кира.
— Котенок, потом заберем, сейчас некогда.
— Блин, я на шпильках…
— Значит, иди босиком.
Взяв жену за руку, я устремился к выходу. Публика все еще рукоплескала артистам и дарила им цветы в награду за прекрасно сыгранную оперу, а мы уже мчались к выходу.
Очутившись на улице, мы стремительным шагом направились к набережной канала Грибоедова. Почему мы не попытались слиться с толпой? Да, решение очевидное, но я помнил о загадочном стрелке. Даже если он не будет стрелять по толпе, пытаясь поразить именно нас, то уж скоординировать действия ударной группы — запросто.
То, что за время третьего акта «Валькирии» охрана театра, да и вообще никто не поднял тревогу по поводу убитых вампиров, говорило лишь об одном: они избавились от тел одним им известным способом, а теперь хотели довести охоту на нас до логического финала.
Так что нужно было играть на опережение. С собой у меня был всего лишь десяток патронов к «Дерринджеру» — не густо, но хоть что-то… Два из них я уже всадил в вампиршу в театре возле дамской комнаты. Мы скрылись под сенью деревьев, их кроны причудливо дробили свет уличных фонарей, и в этой мешанине света и хаотичных теней нас было очень сложно обнаружить стороннему наблюдателю.
По лабиринту тесных питерских дворов мы с Кирой прорывались к каналу Грибоедова. Гулкие звуки наших шагов дробились эхом, отраженным от стен. По каналу можно было уйти и на моторной лодке. Хотя время уже было позднее — какая, на хрен, лодка… Тут я явно перемудрил. Из парадного мы выскочили прямо на набережную, впереди были Львиный переулок и мостик, охраняемый четырьмя скульптурами благородных хищников семейства кошачьих.
Забежав на мостик через канал, мы с Кирой увидели темный силуэт, перекрывающий нам дорогу. Позади, будто бы из сгустившейся тьмы, материализовался еще один.
— Кира, прикрой мне спину.
Вампир ринулся на меня, и шансов в рукопашной схватке у меня против него не было. Но все же — в рукопашном бою побеждает тот, у кого патронов больше. Проклятый упырь понадеялся на свои клыки и когти, а я — на сверхкомпактный двуствольный пистолет. Грянул дуплет, разнеся экспансивным серебром 45-го калибра грудную клетку исчадию полночи. Стрелять в темноте в голову было бы смертельной ошибкой. Но и так вышло неплохо. Выстрелы превратили грудь кровососа в кровоточащий кратер, сердце и легкие были изорваны обломками ребер. Казалось, у него внутри взорвалась граната. Разбрызгивая кровь и извиваясь в предсмертных конвульсиях, мерзкий кровосос канул в осеннюю воду канала Грибоедова.
И тут же стреляные гильзы полетели в воду, а я одним движением вогнал новую пару патронов в стволы. Тихо клацнули замки ствольного блока, сухо щелкнул взведенный курок. Все движения по перезарядке оружия я доводил до умопомрачительного автоматизма. В бою надо «думать телом», не отвлекаясь от основного дела: выжить самому и отправить в мир иной как можно большее число врагов.
За моей спиной раздался хриплый рык, тут же оборвавшийся. Его сменил тонкий и жалобный вой. Я мельком оглянулся через плечо: Кира подпрыгнула, опершись руками о перила мостика, и с размаху вонзила тонкий и длинный каблук прямо в глаз упырю! Вот это удар!
После того как мы с Панченко остановили обращение Киры в кровожадного монстра, девушка приобрела некоторые особенности. Скорее сохранила их как «память о вампирском прошлом». И в экстремальных ситуациях ее уникальные возможности проявлялись со всей силой.
Рывком развернувшись, я выстрелил из «Дерринджера» прямо над ухом Киры. Пятнадцатиграммовая серебряная пуля попала упырю в голову, которая лопнула, как перезрелый арбуз.
Еще раз обернувшись, я выпустил второй заряд в колено другому упырю. Конечно, его это остановило, но ненадолго… А перезарядить оружие я не успевал.
— Кира, прыгай через перила! — Понятно, что это сражение мы проигрывали, и теперь нужно было озаботиться тем, чтобы не стать закуской для кровососов. К счастью, нелюди не слишком охотно лезли в воду. Не знаю, почему, но сейчас это могло сыграть нам на руку.
Внезапно в бок упыря вонзилась короткая массивная стрела, и, судя по всему, «полночному охотнику» стало совсем худо. Нелюдь скрючился и сполз на рифленый настил мостика, судорожно цепляясь за перила. Его гипертрофированные когти отвратительно скрипели о металл. А с водной глади канала до нас донесся такой знакомый грассирующий голос:
— Прыгайте ко мне в моторку!
Не раздумывая, я перебросил через перила мостика Киру, а следом сиганул и сам. Благословенны будьте, парашютные прыжки! Благодаря им я научился группироваться. И Кира — тоже. Приземлились мы удачно, я только расшиб локоть о борт лодки. Тут же, «на автомате», дозарядил двуствольный пистолет последнего шанса.
Глянул на Панченко: тот целился из массивного многозарядного арбалета в упырей на мосту. Щелк! Тетива отправила в недолгий полет серебристо сверкнувшую наконечником массивную стрелу. Один из кровососов взвыл на тонкой ноте, когда серебряный наконечник пронзил его брюхо снизу вверх.
Мой знакомец коротко кивнул и передернул цевье, взводя тетиву. Из коробчатого магазина сверху на ложе легла новая стрела. Как я успел заметить, ее серебряный наконечник расширялся, образуя своеобразную зазубренную «лопатку».
— Умеешь пользоваться? — Заряженный арбалет перекочевал в мои руки. — Прикрывай, я пока заведу мотор.
— Рад тебя видеть, Гриша. — Панченко оставался все таким же. Курчавые волосы, заметные залысины, густая курчавая борода, усы. Криптозоолог-любитель искал на просторах СНГ знаменитого Йети — загадочное человекообразное животное. Сам походил на объект собственных поисков, обладая мощной кряжистой фигурой и необычайно сильными руками. Когда-то его экспедиция погибла от клыков упырей, выжил лишь он один. И с тех пор Панченко вел с кровососами свою беспощадную войну. Причем весьма экзотическими методами. Григорий Панченко великолепно разбирается в холодном оружии, опубликовал ряд статей и книг по истории луков, арбалетов и клинкового оружия. Он и сам ходит постоянно увешанный различным смертоносным железом. И серебром.
Вот и сейчас в моих руках оказался мощный арбалет весьма оригинальной конструкции. Натяжение тугой тетивы из специальных полимерных волокон выполнялось передергиванием цевья, как в «помповом» ружье. А сверху была устроена съемная обойма на десять стрел. Ближе к складному «скелетному» прикладу был установлен кронштейн под оптику, а на нем — ночной инфракрасный прицел. Причем не «крутая забугорная хреновина», а наш русский «Дедал». Он отличался повышенной надежностью, мог работать и в сумерках, и в глубокой тьме, не боялся случайных сполохов света. Конечно, и картинка была не такая четкая, как на американском «Thompson», однако все же вполне приличная. Особенно для меня, привыкшего к армейской ночной оптике.
Вскинув арбалет, я поймал в прицел темный силуэт вампира на мосту и нажал на спуск. Звонко щелкнула тугая тетива, послав в цель короткую и тяжелую стрелу с серебряным наконечником. Смертоносный метательный снаряд ударил в шею вампира. Повезло: я целился ниже, в грудь. Но к арбалету еще нужно было привыкнуть, впрочем, как и к любому другому оружию.