Херег-меченосец

Пока меченосец лихорадочно соображал, как бы перевести беседу в нейтральное русло и не дать повода соглядатаю от храмовников дополнительно собирать на него компромат-уже немного разморенный выпитым и грядущим отдыхом князь вдруг встрепенулся: «Да! Мы ведь ещё участвовали в разгроме полонцев и рейдах «отмщения»-на угров, вот так.»

— Что? — недопонял услышанное Хелег, исподволь следящий за своим сопровождающим сержантом.

— Ну да, — продолжал чешский магистр, — Когда полонцы заявили, что всё равно будут признавать лишь Папу, за единственного главу Церкви, то «Совет» трижды ходил на них «походами Веры», несмотря на то что они католики, всё одно-ходил, да! Первый раз, ещё когда «Совет» лишь только образовался и после ряда приграничных боёв-отступил…второй-совершил погром юга полонского, а в Кракове, где всегда было много вашего, брат Хелег, германца-оставил сильный гарнизон. Зато в третий раз, вот совсем недавно, в союзе с Новгородской республикой, Московским кесарейством, Киевским Великим княжеством-почти полностью разбил их, оставив лишь четверть от тех земель, что у них и Литвы ранее были и запретив местные ордена, навроде «Добринцев».

Хелег смотрел на говорившего чеха слегка приоткрыв рот, после чего нервно сглотнул и спросил: «Значит Польша сейчас…разбита? А на Руси…ммм…То есть их…сразу несколько? В меру сильных?»

— Аха-ха! Брат Хелег-не шутите так, я обожаю когда меня слушают, однако и лесть может быть чрезмерна! — и продолжая смеяться князь встал и отдав распоряжения по дозору и лагерю ушёл спать в шатёр, для него специально установленный.

Меченосцу нужно было время что-бы осознать всё услышанное, наконец, придя к какому то выводу он хлопнул себя по бедру и тоже встал, бормоча под нос: «Ага-ага, значит-не совсем…а я то всё дивился-«Совет орденов», чистота городов, латынь-для повсеместного общения «высших«…мда, дяденька Диогеннен-ну ты и сволочь!»

Когда Хелег спросил у рыцаря, что первым ему встретился из обоза-где ему лечь на ночлег, тот заявил — что сержант меченосца, который почему то храмовник-уже всё подготовил для своего господина и их места рядом. Хуже нельзя было и представить, однако решив не поднимать скандала рыцарь потопал к «своему» сержанту.

Храмовник встретил его подозрительно радостно: подсказал как улечься на шкуре и чем накрыться, а чуть позже, с наивной улыбкой наследственного идиота, задал вопрос: «Так значит не зря, эти славяне-своими «таборитами» гордятся, ведь верно, господин рыцарь. Славные ребята они были?» Мимика и первая часть вопроса-отлично удались сержанту, но вот окончание, с придыханием и некоторым наигранным воодушевлением, были явно излишни: меченосец на него строго уставился и громко, что-бы слышали рядом укладывающиеся ко сну, ответствовал: «Будем считать-что ты пьян! Если завтра, по трезвой голове, такое будешь продолжать говорить-повешу! Я не позволю марать честное имя «Совета», всяким пособникам отступников из рядов сержантов…ты понял меня?!»

Ошалевший от такого поворота событий храмовник быстро закивал головой и пробормотав извинения укрылся с головой накидкой, что служила ему одеялом. Хелег наставительно продолжал: «И учти: если ты, как и многие тебе подобные «вопрошальщики», по ночам «ходишь под себя», — что может быть приравнено к сумасшествию, а ровно наказуемо через смерть…то я лучше заколю тебя сам-как свинью, чем позволю с нами идти в поход!» Услышав этот наклёп на себя, сержант храмовник рывком скинул с головы накидку и под смешки своих чешских коллег стал яростно доказывать — что «это всё наговоры-не таковский он! И вообще: он то как раз в поход и не идёт, а соответственно-ему простительна некая «послаба», в дисциплине». Через некоторое время все улеглись и кое-где начал раздаваться храп и негромкий посвист…

Дождавшись когда храмовник начнёт подскуливая сопеть, Хелег встал и наступая на пятки бывшие в обмотках, что-бы меньше шуметь-пошёл к обозным телегам: вытащил незаметно одну из фляг с пивом из телеги с продуктами и вернувшись к своему ложу, без всяких подозрительных «зазрений совести»-плеснул напиток под накидку спящему сержанту храмовнику и тут же сунул флягу куда подальше. Проделав всё это, меченосец за секунду накрылся накидкой сам и стал усиленно изображать «лёгкий храп», посматривая полуприкрытыми глазами за сержантом.

С минуту последний что-то бубнел невнятное, причмокивал и шумно шевелился под покрывалом, наконец проведя рукой в месте куда Хелег ему плеснул пенного напитка — он задержался, а потом-резко, рывком, убрал свою руку и внезапно уселся на своём ложе. Снова себя ощупал и как то нервически чертыхаясь попытался было встать, но Хелег тут же грозно обернулся в его сторону с упрёком: «Чего тебе сержант, не спится…хоть сухой? Ты-гы гы, а то ты же помнишь-повешу…», — и криво улыбнувшись обомлевшему храмовнику, меченосец зевнул и опять сделал вид что сомкнул глаза.

Сержант с добрых десять минут лежал не шелохнувшись, наконец убедившись в том что меченосец храпит, а Хелег прилагал к этому все усилия-он вскочил и опрометью бросился в дальний конец обозного лагеря, да так, что рыцарь не успел ещё вдогонку, как следует, его пугнуть.

Видя что храмовник уже вне досягаемости, а мчаться за ним по сонному лагерю было бы несколько подозрительно-Хелег вновь улёгся и на этот раз заснул с чистой совестью и «лёгким сердцем».

Утром, когда его разбудил один из рыцарей ордена «Креста и алой звезды», меченосец попросил помочь ему умыться-как рыцарю, ему должны были предоставить сержанта, что наливал бы воду на руки и держал одежду дабы не намокла или испачкалась. Вскоре нашёлся и был приведён к «господину» сержант храмовник. На все ехидные вопросы Хелега, о том: «Куда он подевался и отчего его не видно было ночью, когда Хелегу " хотелось немного поболтать», — сержант разводил плечами и рассказывал «о долге, желании бдеть в опасной чащобе и вообще…». Решив не добивать вопросами своего спутника, всё таки тот должен был его препроводить в военный лагерь и как меченосец понимал, дать хотя бы начальные сведения о нём: как новому командиру-в чьём подчинении рыцарю и придётся «бить пиратов», так и храмовникам в присутствующим в самом лагере. Умывшись, Хелег поблагодарил сержанта за помощь и отпустил.

Вскоре показался и князь, в сопровождении пары рыцарей. Поздоровавшись с ними, Хелег с горестным видом рассказал о своём «случайном» падении с коня и о том, что хотел бы проехать остаток пути в повозке, так как рука-всё ещё болит. Тут же был получен положительный ответ, в самых любезных заверениях о том, что чешские рыцари готовы во всём способствовать своим братьям, из» Совета». Хелега усадили в повозку самого командира Пржемысла-ставшей теперь головной, что и позволило им обоим продолжить вчерашнюю вечернюю беседу.

Меченосец видел как несказанно обрадовался храмовник, узнав что Хелег — будет ехать в повозке и не придётся его вновь «усаживать» привселюдно на лошадь, а позже «брать на привязь», становясь при этом посмешищем всех братьев рыцарей и сержантов отряда.

После того как повозки разобрали из» круга», всё было собрано и уложено, а пара разведчиков-ушла немного вперёд и обоз тронулся, Хелег, видя что чешский магистр спокоен и в меру всем доволен, продолжил расспрашивать его обо всём: «Прошу прощения, господин князь, часто ли вы бываете в наших землях?» Данный вопрос был несколько общим, на что и рассчитывал меченосец-не желавший прослыть странноватым в виду слабого понимания местных особенностей и нюансов.

— В Дрезденском командорстве? Помилуй Бог! — Да уж раз девять точно был. Ваше командорство крайне удобно: как для наступления войск «Совета»-на Польшу и Литву, так и для лагерных сборов-против угров и ромеев, когда с теми война! Да и против наших протестников, тоже, от вас…», — тут магистр внезапно помрачнел и замолк. Однако вскоре уже продолжил ровным голосом: «Вот вы, брат Хелег, часто находились в вашей столице, Страсбурге?»

— Где? — искренне изумился меченосец.

— В Страсбурге, столице» Совета орденов», — не заметив удивления в голосе собеседника повторил князь Пржемыслав.