Берия

26 июня 1953 года. В этот день, в час дня, Никита Хрущев позвонил командующему войсками МВО генералу Кириллу Сергеевичу Москаленко по кремлевской вертушке:

— У тебя есть верные люди? Такие люди, которым ты доверяешь, как себе?

Москаленко:

— Найдутся, Никита Сергеевич.

Хрущев:

— Возьми с собой четырех человек. И пусть прихватят сигары.

Москаленко:

— Какие сигары?

Хрущев:

— Ты что, забыл, как это называлось на фронте?

Генерал вспомнил. Хрущев имел в виду револьверы.

Хрущев:

— Во дворе Генерального штаба тебя с людьми будет ждать Булганин. Поторопись.

Москаленко тотчас вызвал офицера для поручений Виктора Ивановича Юферева и сообщил о задании Хрущева. Он спросил подполковника:

— Как ты думаешь, можно положиться на Батицкого?

Павла Федоровича Батицкого, первого заместителя командующего войсками ПВО, Юферев знал как надежного человека, боевого генерала. Он добавил, что можно также вполне положиться на Алексея Ивановича Баксова, начальника штаба.

— Кого бы нам еще прихватить? — спросил Москаленко.

Юферев назвал Ивана Григорьевича Зуба, начальника Политуправления войск МВО. Москаленко вызвал Батицкого и Баксова. Зуб оказался дома, он обедал.

Решили заехать за полковником Зубом по дороге.

В машине Москаленко предложил предупредить Зуба по телефону.

Остановились около магазина «Динамо», и Юферев с папкой в руках вышел из авто. Он позвонил на квартиру Зуба из кабинета директора магазина. Позднее, когда все было кончено, Москаленко признался, что, пока Юферев находился в магазине, он перетрусил: а вдруг операция сорвется и всех накроют?..

Полковник Зуб жил на улице Валовой, рядом с Павелецким вокзалом. Он уже стоял у подъезда своего дома. Поехали впятером, не считая шофера. Черный автомобиль марки ЗИС-110 вмещал шесть пассажиров, в салоне было два откидных места.

Во дворе Генерального штаба группу Москаленко встретил маршал Булганин.

С ним — порученец Безрук. Подполковник Федор Тимофеевич Безрук был начальником охраны министра обороны. Пересели в автомобиль министра, в такой же ЗИС-110: Безрук — рядом с шофером, Булганин — на приставное место слева, Юферев — справа, остальные — сзади. Уместились ввосьмером.

— В Кремль, — распорядился Булганин. Когда подъехали к Троицким воротам, Булганин предупредил:

— Не высовывайтесь.

Действительно, выглядывать в окно не было резона, пропуска были не у всех.

Благополучно проскочили часовых, подкатили к особому правительственному подъезду — это называлось «с уголка», — поднялись на второй этаж. Вот и кабинет No 1, где когда-то сидел Сталин. Сейчас здесь заседал Президиум ЦК.

Булганин вошел в кабинет, остальных провели из комнаты секретаря в смежный кабинет, напротив. Там находилось человек пятнадцать — двадцать — работники ЦК, несколько генералов и маршал Жуков. Держались все непринужденно, шутили, рассказывали анекдоты... К группе Москаленко подошел Жуков, поздоровался и спросил:

— Вы знаете, кого вам предстоит арестовать?

— Не знаем, но догадываемся, — ответил Москаленко.

В этот момент появился Хрущев. Он подошел к Москаленко:

— Вам придется брать одного из членов Президиума. Возможно, он будет вооружен...

Хрущев остановил взгляд на рослых, могучего сложения Батицком и Юфереве.

— Вот вы и подойдете к нему — вам скажут, когда — и возьмете его.

Юферев:

— Что, и стрелять можно?

Хрущев:

— Нет, его надо оставить для следствия. Оружие не применять.

Пока все остаются здесь. Когда услышите два длинных звонка, направляйтесь к нам, на заседание. Приходите прямо в кабинет, мимо секретаря, не обращайте внимания ни на кого.

Хрущев вышел. Берия явился на заседание одним из последних, занял свое место и спросил:

— Какая повестка дня?

— Вопрос стоит один, — ответил Хрущев, — о Лаврентии Берия.

И, обратившись к Маленкову, добавил:

— Докладывай.

Прошло не более четверти часа, и раздались два продолжительных звонка.

Военные открыли дверь, навстречу им встал секретарь. Пятеро, минуя его, прошли в кабинет напротив. За ними следовал маршал Жуков.

...На председательском месте сидел Хрущев, по правую руку — Маленков, рядом с ним — Булганин, ближе к двери, наискосок от Маленкова, — Берия, напротив Лаврентия Павловича — Ворошилов.

Вошедшие встали слева, ближе к Булганину, за спиной Берия. Маленков заканчивал чтение документов: «... Как видите, Берия оказался не только врагом внутренним, но и врагом в международном плане. Предлагается немедленно его арестовать и передать в руки этих товарищей».

Батицкий обнажил свой «парабеллум», Юферев — «ТТ».

Берия сидел опустив голову и нервно что-то писал карандашом на листе бумаги. Потом оказалось, что он выводил лишь одно слово «тревога», повторил это слово девятнадцать раз. Наконец Берия поднял глаза, военные уже стояли подле него — Юферев по левую руку, Батицкий по правую. Ладони Юферева скользнули сверху вниз по карманам арестованного.

— Оружия у меня нет, — сказал Берия и поднял руки.

Батицкий и Юферев предложили Берия пройти в комнату отдыха — она примыкала к кабинету слева. Посадили министра на диван, встали рядом.

Москаленко, Баксов, Зуб расположились на стульях в углу, возле круглого столика, с пистолетами в руках. Командующий достал свой «вальтер».

Батицкий:

— Снимите с него пенсне.

Юферев исполнил приказание.

Берия:

— Как же я теперь буду видеть? У меня слабое зрение...

Батицкий:

— Нечего тебе смотреть. Ну-ка покажи, что у тебя в карманах.

Берия достал носовой платок и записную книжку.

Берия:

— Убери свою пушку.

Батицкий:

— Ничего, она еще пригодится.

Москаленко:

— Послушайте, Батицкий, с ним не следует сейчас разговаривать.

Берия замолчал и принялся тщательно разглаживать руками стрелки брюк и стряхивать с них пылинки. На нем был серый поношенный костюм, под пиджаком — белая сорочка без галстука.

Через некоторое время в комнату вошли заместитель командующего танковой армии генерал Андрей Лаврентьевич Гетман и командующий артиллерией Советской Армии генерал Митрофан Иванович Неделин. Их прислали в помощь Москаленко.

В комнате отдыха военные пробыли с арестованным до глубокой ночи. Это были тревожные часы, никто не знал, чем все кончится...

Москаленко тем временем отдавал распоряжения — уже на правах командующего Московским военным округом. Прежний командующий, генерал Артемьев, был смещен.

Члены Президиума ЦК отправились в тот вечер в Большой театр. Давали оперу «Декабристы». Один Ворошилов остался в Кремле.

История сохранила фотографию: Берия с Ворошиловым стоят в обнимку, словно братья. Но Клим всегда ненавидел удачливого Лаврентия и боялся его.

Трусоватый маршал тужился предугадать ход событий, ведь могущественного чекиста могли выручить его давние дружки, тот же Иван Серов. Напрасно Никита Сергеевич ему доверился. И когда Берия наконец вывели из комнат Президиума ЦК, Ворошилов был тут как тут. Он искательно заглядывал в глаза рослым конвоирам. Подполковник Юферев оставил свою фуражку в кабинете секретаря на вешалке и, проходя мимо, хотел ее достать. Услужливо подскочил Ворошилов:

«Сейчас я тебе, голубчик, подам...»

Надо сказать, что по указанию Хрущева и Булганина каждому офицеру охраны с утра был придан армейский офицер. Гебистам пояснили, будто это входит в план репетиции военного положения. Так они и стояли парами на каждой лестничной площадке, у каждой двери. К вечеру гебисты куда-то исчезли, остались одни армейские офицеры. Они стояли сдвоенными рядами вдоль всех коридоров. Берия провели сквозь строй и посадили в машину Булганина.

Арестованного поместили на заднее сиденье. Батицкий сел слева, Юферев — справа. На всякий случай Юферев сунул дуло пистолета под ребра Берия. А он смотрел по дороге в окно, явно любопытствуя, куда его везут.