Страница 32 из 43
Начатая нефтяными магнатами кампания достигла своего пика к началу 1943 г. 8 февраля министру внутренних дел США Г. Икесу, ставшему в годы войны вершителем всех нефтяных дел, был представлен подготовленный «Сокал» меморандум. В нём говорилось: «Растёт беспокойство по поводу быстрого усиления экономического влияния Англии в Саудовской Аравии, так как это может существенно отразиться на дальнейшей деятельности американцев после войны. Непосредственная помощь правительства США правительству Саудовской Аравии вместо косвенной помощи через англичан, которую мы оказываем сейчас, положила бы конец этой тенденции и дала бы известную гарантию, что запасы нефти в Саудовской Аравии останутся под контролем американцев».
Спустя неделю, 16 февраля Г. Икес обсудил проблему с президентом, а уже 18 февраля 1943 г. Ф. Рузвельт дал указание администратору по ленд-лизу Э. Стеттиниусу: «Чтобы дать вам возможность обеспечить помощь правительству Саудовской Аравии в порядке ленд-лиза, я настоящим указываю, что оборона Саудовской Аравии имеет жизненное значение для обороны Соединённых Штатов».
Это была победа американских нефтяных магнатов, которые тем самым нейтрализовали влияние своих английских конкурентов в нефтяном королевстве и обеспечили там для себя сильные позиции в послевоенное время.
Но пока ещё шла война. И самой сильной военной державой становился СССР. После победы Красной армии под Курском Абдель Азиз дальновидно предположил, что послевоенный баланс сил в мире будет более сложным, чем ранее, и решил предпринять некоторые шаги.
Представитель советского информационного агентства ТАСС в Каире Михаил Коростовцев был по специальности египтологом. Ещё с юности в нём возникла страсть к изучению богатейшего наследия древней цивилизации, но поехать из Советской России в Египет для научной работы оказалось невозможным. Если бы не война, не исполнилась бы его мечта, а теперь он все дни проводил в каирских музеях и библиотеках, изучая египетские древности и читая книги о Древнем Египте. Своим прямым обязанностям, поискам новостей текущей политики он уделял намного меньше внимания.
В одном из музеев к Коростовцеву как-то обратился странный араб средних лет с седой, коротко стриженой бородкой. Странен он был тем, что носил одежду аравийского бедуина, а говорил на отличном английском языке.
«Не удивляйтесь, — улыбнулся араб. — Меня зовут Джон Филби. Я хороший друг короля Абдель Азиза. Король восхищается историческими победами Красной армии. Он помнит о давних и плодотворных связях с Советской Россией. В настоящее время между нами не существует никаких контактов, прерванных по странным обстоятельствам. Почему бы не попробовать наладить давние связи? Дружественные отношения были бы полезны для обеих наших стран. Как вы полагаете?»
Коростовцев не знал, что на это ответить. Он был далёк от дипломатии и имел самые общие представления о родине ислама. Но надо было что-то ответить. «Да, пожалуй», — сказал он. «Вот и отлично! — с энтузиазмом воскликнул Филби. — Давайте встретимся ровно через неделю в этом музее и продолжим наш приятный разговор. Позвольте подарить вам эти коралловые чётки на память о нашей встрече». Он ушёл, оставив журналиста в растерянности.
В тот же вечер Коростовцев попросился к послу СССР для конфиденциального разговора. После его рассказа о встрече в музее, посол помрачнел и на вопрос: «Что же мне делать?» ответил кратко и исчерпывающе: «Ничего». «А как же быть с предложением короля?» «Никак. Ты что, хочешь, чтобы нас обоих затаскали за связь с английской разведкой? Твой Филби всем известен как кадровый разведчик Сикрет Интеллидженс Сервис!». «А я не знал, — удивился Коростовцев. — Ну, а вдруг встречу его случайно — что сказать?» «Пусть обращаются в наше посольство в Лондоне. Пусть Иван Михайлович Майский принимает решение, его сам товарищ Сталин уважает».
Посол и тем более Коростовцев не сознавали, что саудовский король не мог пойти на контакт с советскими представителями на территории их главных конкурентов — США и Великобритании. Коростовцев вскоре был отозван из Египта, и эта попытка Абдель Азиза восстановить связи с Советской Россией оказалась безуспешной.
К 1943 г. добыча нефти на Ближнем Востоке, ранее резко упавшая из-за закрытия европейских рынков и трудностей транспортировки, снова начала расти. Нефть во всё больших объёмах потребляли союзные армии, сражавшиеся на Тихоокеанском и Средиземноморском театрах военных действий. Арамко приняла активное участие в поставках нефтепродуктов армиям США, в частности, компенсируя нехватку поставок из Бирмы и Индонезии, захваченных Японией.
В эти годы в Вашингтоне впервые осознали, какое ценное приобретение они сделали на Ближнем Востоке. Вслед за американскими бизнесменами в Аравию зачастили государственные чиновники. В 1943 г. США открывают в Джидде своё посольство, включив в его состав специального атташе по нефти. Посланником был назначен опытный разведчик полковник Уильям Эдди. Следом прибыла американская военная миссия, которая по поручению короля Абдель Азиза занялась обучением саудовской армии. США также по ленд-лизу поставляли своё вооружение и военное снаряжение, и таким образом, в военном строительстве была взята за образец американская модель.
Весной 1943 г. в Саудовскую Аравию прибыл специальный представитель президента США генерал П. Хэрли, провёдший переговоры по поводу будущего американских нефтяных компаний. Позднее, в декабре 1943 г. королевство посетил главнокомандующий вооружёнными силами США на Ближнем Востоке генерал Ройс. Он также успешно провёл переговоры о строительстве военных аэродромов в Дахране и в Табуке. Следом за ним прилетел адмирал Э. Картер, ведавший в те годы поставками нефти для нужд ВМФ США. В ходе совещаний с представителями короля и руководителями Арамко возникла идея о строительстве нефтепровода от Персидского залива к Средиземному морю. В Вашингтоне адмирал предложил, чтобы этот проект был реализован американским правительством.
Гарольд Икес ухватился за это предложение, помня о примере успешной деятельности британского правительства в нефтяном бизнесе, и без промедления начал переговоры с руководителями Арамко. В августе 1943 г. он пригласил к себе руководителей «Сокал» и «Тексако» и предложил им: «правительство США приобретает 100% акций вашей Арамко в Саудовской Аравии». Ошеломлённые бизнесмены потеряли дар речи от удивления. По выражению У. Роджерса, «предложение явилось для нас сильным ударом, как если бы, отправившись ловить треску, мы поймали кита». Они начали решительно возражать. Вступились другие американские нефтяные магнаты, напуганные перспективой активного вступления американского государства в бизнес, и Икес отступил от своего плана, обвинив «Сокал» и «Тексако» в жадности и упрямстве.
Тогда он вернулся к идее адмирала Картера и пригласил к переговорам Арамко и «Галф ойл компании». По его планам, правительство брало на себя все расходы, а компании обязывались в дальнейшем, в течение 25 лет возместить эти расходы правительству, а также выплатить часть чистых прибылей. Предусматривалось также строительство крупнейшего нефтеперегонного завода в Александрии и увеличение производственных мощностей завода в Хайфе. Всё это взятое вместе путём удешевления транспортировки саудовской нефти, должно было повысить конкурентоспособность продукции Арамко и увеличить объёмы её поставок в Западную Евpony, что укрепляло положение американских компаний на европейском рынке и ущемляло интересы их британских конкурентов.
Лондонский «Экономист» назвал этот проект «американским набегом на ближневосточную политику Великобритании», нарушающим тесное сотрудничество двух стран; с осуждением отмечалось, что принятию проекта не предшествовали предварительные консультации между правительствами, и не было проявлено желание учесть британские интересы.
В свою очередь, и на другом континенте нашлись оппоненты грандиозному проекту: в США независимые частные нефтяные компании не желали терять выгодные сделки на поставку нефти и нефтепродуктов военным ведомствам. Их приводило в бешенство одна мысль, что они окажутся в условиях неравной конкуренции. Независимые компании осуждали план Г. Икеса, как «угрозу национальной безопасности» и «шаг к фашизму».