Страница 20 из 43
Не сохранилось письменных свидетельств о первых контактах Хакимова и Абдель Азиза в Мекке. Вероятно, они обсуждали будущее Хиджаза после неизбежного ухода Али, бесцеремонную политику Великобритании в регионе (в то время законная часть Хиджаза — залив Акаба и область Маан были присоединены к Трансиордании), возможности экономического сотрудничества двух стран, условия совершения паломничества для 30 миллионов российских мусульман, перспективы создания халифата. Как бы то ни было, в Москву ушло сообщение, что переговоры оказались в целом успешными, обе стороны проявили взаимную заинтересованность в установлении прочных связей.
Абдель Азиз был также доволен. Он обрёл новый и сильный рычаг давления на англичан, что повышало степень его самостоятельности в отношениях с Лондоном. Но в дипломатии нельзя только получать, надо что-то и уступать. В октябре 1925 г. султан провёл переговоры с британским представителем, полковником Клейтоном, входе которых были подписаны важные соглашения: он признавал предложенную англичанами линию границы на севере и уступал Трансиордании значительные участки своих земель.
Король Али надеялся как-нибудь выкрутиться и выстоять. Он до последнего момента ожидал помощи от братьев — королей Ирака и Трансиордании, он был слепо уверен в том, что англичане его не бросят. Лишь когда узнал о подписанном ими соглашении с недждийцем, а от братьев пришёл совет полагаться на свои силы, ему стало всё понятно.
16 декабря 1925 г. он пригласил во дворец британского консула Джордана. В глубине души Али всё-таки на что-то надеялся, но англичанин деловито предложил своё посредничество. «Я предложил бы султану следующие условия…» — начал Али. «Условия? — удивился Джордан. — Какие могут условия при капитуляции!» К этому времени Абдель Азизу уже сдалась Медина, и султан 6 декабря смог совершить молитву в мечети пророка. 11 декабря в Мекке после пятничной молитвы улемы, шерифы, представители знатных и богатых семейств Мекки и Джидды, члены Консультативного совета, члены шариатского суда, проводники паломников, шейхи ремесленных цехов принесли присягу Абдель Азизу, как королю Хиджаза.
Джидда сдалась 22 декабря. Али в сопровождении нескольких жён и слуг ещё 20 декабря перебрался на британский корабль «Корнфлауэр», который доставил его в Акабу, во владения брата Абдаллы.
А войско Абдель Азиза вошло в город 23 декабря (как и было согласовано с Джорданом). На грузовиках и на верблюдах, или пешими нестройными толпами потекли по узким улицам Джидды ихваны, бедуины, феллахи.
Итак, его мечта исполнилась: Аравия вновь принадлежала Саудидам! Ещё оставались проблемы с Асиром, необходимо было наладить отношения с соседними странами, возникла масса вопросов по поводу святых мест, но все эти проблемы и вопросы он мог решать уже с иных, чем ранее, с более сильных позиций. Абдель Азиз направил Хакимову (и консулам ещё нескольких стран) письмо с благодарностью правительству СССР за сохранение полного нейтралитета в его борьбе с королём Али.
8 января 1926 г. в Большой мечети Мекки султан Абдель Азиз ибн Абдель Рахман Ибн Сауд был провозглашён королём Хиджаза, султаном Неджда и присоединённых областей. Новому королю была очень нужна внешняя поддержка, и она пришла.
Среди мусульман Британской Индии был создан Халифатский комитет для решения вопросов о святых местах ислама. В начале февраля 1926 г. председатель комитета Абдул Калям выступил с заявлением, в котором назвал устранение короля Хусейна и его сына «благим делом». По словам мусульманского богослова, Хашимиты препятствовали успеху и прогрессу ислама, а потому их изгнание из Хиджаза соответствовало воле мусульманского мира.
16 февраля 1926 г. последовало официальное признание Москвы. Хакимов вручил Абдель Азизу ноту, в которой говорилось: «Правительство СССР, исходя из принципа самоопределения народов и глубоко уважая волю геджазского народа, выразившуюся в избрании Вас своим королём, признаёт Вас королём Геджаза и султаном Неджда и присоединённых областей. В силу этого Советское правительство считает себя в состоянии нормальных дипломатических отношений с правительством Вашего Величества».
Хакимов его не обманул. Признание со стороны великой державы сильно укрепило позиции молодого государства.
Ответная нота была вручена 19 февраля. Она также была составлена в официальных выражениях благодарности, выражалась «полная готовность к отношениям с правительством СССР и его подданными, какие присущи дружественным державам…» В дипломатических документах важно каждое слово, передающее оттенки смысла, а значит — оттенки отношений и намерений. Слова «полная готовность» означали желание Абдель Азиза развивать полномасштабные отношения без оглядки на Лондон… пока там не поймут, что он уже никогда больше не будет британским вассалом.
2 апреля нарком иностранных дел СССР Г.В. Чичерин отправил Абдель Азизу письмо, в котором выразил глубокое удовлетворение установлением дипломатических взаимоотношений между Хиджазом и СССР и убеждение в том, что дружеские отношения между двумя странами будут всё больше углубляться на благо арабского народа и народов СССР. Были также посланы подарки от Советского правительства королю и его старшим сыновьям. Абдель Азиз ответил Чичерину также тёплым письмом, выражая глубочайшее удовлетворение по поводу установления дружеских отношений между двумя странами и выразил благодарность за дорогие дары.
Дипломатические отношения нового государства были установлены 1 марта 1926 г. с Великобританией, в марте же — с Нидерландами, Францией и Турцией, а позднее, в 1928 г. с Германией, в 1929 г. — с Ираном и Польшей, в 1931 г. с США, в 1932 г. с Италией, в 1936 г. с Египтом. Иностранными делами занимался специальный департамент королевского двора, во главе которого Абдель Азиз поставил выходца из Сирии Юсефа Ясина. В 1930 г. королевским указом было создано министерство иностранных дел, и министром отец поставил своего второго сына Фейсала.
Но всё же внешнеполитические дела отнимали меньше внимания у главы государства, чем дела внутренние. Присоединение Хиджаза породило много новых проблем. Хиджаз был много более развит в экономическом и социальном отношении. Давние и прочные связи с внешним миром, положение торгового и религиозного центра позволили ему далеко уйти от довольно примитивного образа жизни остальной Аравии. Абдель Азиз успокоил напуганных торговцев и знать, что не собирается устанавливать здесь порядки Неджда и давать волю ревностным ихванам. Тем не менее, местная знать потребовала гарантий, и это требование пришлось принять.
Для правителя нового государства являлось очевидной необходимостью проведение преобразований, реформ в сферах управления, образования, экономики. В детстве воспитанный своей матерью и шейхом Абдаллахом ибн Абдель Латифом в строгих принципах исламского учения, он был убеждён, что настоящие реформы могут быть основаны только на принципах ислама. Абдель Азиз подтвердил законность существования местной совещательной ассамблеи из шейхов, улемов и купечества. Ассамблея без промедления приняла решение о сохранении Хиджазом автономии в рамках нового государственного образования, о его самостоятельной внутренней и внешней политике, о введении конституции на основе Корана. Раздумывать не приходилось, и Абдель Азиз к радости хиджазцев согласился с этими условиями.
Хиджазцы пытались на него давить, но они ранее имели дело лишь с вялым и безвольным Али, а вождь Саудидов оказался иным. Он учёл их пожелания лишь в той мере, в какой они не стесняли его абсолютной власти в новом государстве. Он утвердил создание Консультативного совета с совещательными полномочиями, муниципальных советов в Мекке, Медине, Джидде, Янбо и Таифе. Наместником короля в Хиджазе был назначен эмир Фейсал ибн Абдель Азиз.
В эти годы Абдель Азиз проявил качества выдающегося государственного деятеля. Если бы он оказался выразителем интересов только кочевых племён, страна вернулась бы к застою, если бы склонился на сторону городской буржуазии Хиджаза и отдал бы преимущество интересам торговцев и ростовщиков, то потерял бы свою опору в родном Неджде. Сознавая это, Абдель Азиз стал строить своё государство, как институт высшей политической и социальной ценности. В результате, созданное им государство превращалось в арбитра различных социальных сил, защитника и покровителя жителей различных районов, представителей различных племён. Тогда внимательным наблюдателем стало очевидно, что в Аравии действует сильная, харизматическая личность, человек с большим природным умом и талантами, сумевший встать выше своего окружения, оставаясь в то же время частью аравийского общества.