Корабль Древних

Когда Йама пришел в себя, то обнаружил, что его вырвало прямо у дверей салона сновидений в другом конце набережной. Одна его рука вцепилась в другую и рвала амулет из шерстинок нутрии. Речной жемчуг больно впивался в пальцы. На руках была кровь. Кровь забрызгала тунику, волосы, лицо. Не его кровь.

Внутри салона, в большом стеклянном бассейне, заполненном клубящимися струями густого зеленого дыма, двигалась обнаженная женщина. На мгновение она прижалась лицом и грудью к стеклу, открывая и закрывая рот, словно пытаясь что-то сказать Йаме. Йама закричал:

— Анжела!

Но женщина отступила и растаяла в дымной мгле. По всей длине набережной буянили солдаты и матросы. Йама воспользовался глазами машины, кружившейся высоко над толпой, и увидел, что из-под крутой черепичной крыши игорного заведения мамаши Драконихи валит густой белый дым. Золотой неоновый дракон на фронтоне выплевывает снопы голубых искр, одно крыло у него уже отвалилось. Йама развернул машину и заметил, что огонь перекинулся на здания вокруг казино. Магистраторы на летающих дисках пистолетными разрядами рыли канаву поперек набережной, чтобы остановить пожар. Раскрашенный фасад, как лезвие гигантской гильотины, целой стеной рухнул в открывшийся внизу провал. Цепочки цветных пузырьков, обломки неоновых трубок полетели на головы беснующейся толпы. Йама отпустил машину, встал и двинулся к кораблю, но далеко не ушел: кто-то крепко схватил его сзади, поднял и прижал к стене. Перед ним оказались два здоровяка, высоких, массивных и похожих, как братья. На них были только набедренные повязки, бритые головы увенчивались плотно прилегающими медными шлемами. Один прижимал Йаму к стене, а другой быстро обыскал.

— У меня нет денег, — сказал Йама.

Тот, что держал его, рассмеялся и произнес:

— Он думает, мы его грабим, Диомедис!

— Наши намерения истолкованы превратно, Декретас, — с издевкой сказал второй и обратился к Йаме, — нас послал твой старый друг, мальчик. Он будет счастлив снова с тобой встретиться.

Декретас надел на Йаму наручники и подтолкнул вперед. Они спустились к узкой дорожке вдоль черной воды. Диомедис вытащил пистолет, и когда над ограждением набережной возник летающий диск с магистратором, он вскинул пистолет и выстрелил. Раздался оглушительный грохот, летающий диск взорвался, а охваченный пламенем магистратор рухнул вниз.

Фиолетовая вспышка пистолетного разряда сразила большую часть машин магистраторов. Оставшихся Йама сбросил на Диомедиса. Тот отлетел, закрутился на месте, держась на ногах только за счет машин, которые впились в его плоть. Вместо одного глаза у него зияла залитая кровью дыра, кровь заполняла все пространство под прозрачной кирасой и струйками сбегала по голым ногам.

— Отпусти меня, — закричал Йама. — Отпусти, и я тебя пощажу.

Страшная боль раскалывала ему голову. Он почти ничего не видел, взор застилали красные и черные пятна. Тело Диомедиса дергалось, это машины выбирались наружу из его плоти.

Декретас оттолкнул Йаму, в страхе шагнул назад и вдруг побежал. Йама, спотыкаясь, направился вслед за ним. Абсолютно новым голосом он произнес:

— Подожди! Ты, глупец! Подожди меня!

Но беглец уже слился с толпой в конце дорожки. Мертвец за спиной Йамы упал навзничь, а машины взлетели и растворились в ночи.

Позже Пандарас и Пантин отыскали Элифаса, который стоял над Йамой. Рядом с ним лежал залитый кровью труп, но Пандарас сначала внимание на него не обратил. Толпа на улицах разбушевалась не на шутку, и порядок еще только восстанавливали. Магистраторы разбирались с компаниями моряков и солдат, гасили пожары, расчищали тротуары от обломков. В центре набережной на большой площади разложили рядами трупы. Их надо было опознать и совершить отпевание.

Склонившись над Йамой, Элифас, казалось, молился. Когда Пандарас приблизился, Элифас обернулся и сообщил:

— Он болен, но не думаю, что у него есть раны.

— Дай посмотреть, — пробормотал Пандарас. Он оттолкнул Элифаса и присел рядом со своим господином. Йама смотрел в никуда, на какую-то воображаемую точку за пределами мира.

Пандарас спросил:

— Господин, ты меня узнаешь? Ты помнишь, где находишься?

— Он убил этого человека, — сказал Элифас.

Пандарас в первый раз внимательно присмотрелся к мертвецу. На убитом была пластиковая кираса и медный шлем. Кирасу изрешетили дырки с окровавленными краями.

— Я видел такую одежду и на других, — заметил Пандарас. — Полагаю, это люди префекта Корина… Помоги мне, Элифас. Надо отнести его на корабль.

Двое людей в латах и медных шлемах разыскали Пандараса и Пантина в одном из публичных домов. Пантин воткнул столовый нож в глаз одному, а второму прыгнул на спину и перерезал глотку: он пилил и пилил тупым лезвием, пока голова нападавшего аккуратно не отделилась от тела. Сейчас юноша дрожал, но был тих, как лошадь, только что закончившая скачку. На голой груди у него запеклись пятна крови.

Пандарас и Элифас вместе помогли Йаме встать.

— Надо убираться отсюда, господин, — сказал Пандарас. — Префект Корин нашел тебя, правда? Не надо было мне слушать Тамору. Нужно было остаться. Я очень раскаиваюсь.

— Чудовище, — словно во сне бормотал Йама. — Я опасен, Пандарас. Опасен даже для себя самого.

— Он слишком суров к себе, — сказал Элифасу Пандарас. — Люди не бегут к магистратору требовать справедливости, когда дело идет о собственной семье. И уж точно не сдерживаются. Я бы на его месте смел все это гнездо до последней щепки, только бы знать, что префект Корин наверняка мертв.

25. ВОЗНЕСЕНИЕ АНЖЕЛЫ

— Префект Корин и оба его корабля задержаны, — сообщила капитан Лорквиталь. — Магистраторы считают, что он сошел на берег с оружием или позволил своим людям. Они бы и тебя обвинили, но не могут себе представить, как один-единственный юноша мог вызвать такие разрушения. Ну, и наш пассажир замолвил словечко.

— Префект Корин будет нас преследовать, — сказал Йама. — Магистраторы могут его задержать, но не остановить. У них нет настоящего повода, а он будет отрицать любую вину. В конце концов, это не он разорил казино мамаши Дракониха.

Они стояли на мостках и смотрели, как расширялась полоса черной воды, отделяющая их от огней плавучей гавани, а «Соболь» тем временем маневрировал в обозначенном люминесцирующими бакенами канале. Пожары были потушены, а толпы солдат и матросов разбрелись по своим судам. Вокруг пострадавших домов горели прожекторы, слышался шум строительных работ. За плавучей гаванью на фоне ночного неба собственным светом сиял город Гонд, подобный череде пологих холмов, укрытых пеленою сверкающего снежного одеяния.

— Чем меньше об этом болтать, тем лучше, — заявила Икшель Лорквиталь. У магистраторов даже ветер имеет свои уши.

— Теперь нет, — сказал Йама и содрогнулся. Он сам не понимал, почему это сказал.

Пандарас подробно и очень ярко описал, как они с Пантином обнаружили Йаму рядом с мертвецом и молящимся Элифасом. Йама уничтожил негодяя с помощью машин, но не помнил об этом. Он вообще ничего не помнил с того момента, когда в казино на него обрушилась волна ярости. Он плывет над набережной… По сторонам горят дома… Женщина извивается в зеленом тумане… Он крутит и крутит амулет на руке, и тот наконец помог ему вспомнить, кто он такой.

Он не был ранен, несколько ссадин, царапин — и все. Была еще шишка ниже затылка. Нечто с твердыми краями, легко двигающееся под кожей. Йама должен бы знать, что это такое… но память ускользала, как только он пытался сосредоточиться.

— К утру, — сказала капитан Лорквиталь, — все снова будет в порядке.

— Они наловят других, — пробормотал Йама. — Река все обновит — и дурное, и хорошее.

Он думал о котиках в бассейне у мамаши Драконихи. Но Икшель Лорквиталь не поняла и сказала:

— Множество солдат каждый день бывают тут на пути к низовьям, к войне. Война все изменила на Реке, но эти места, пожалуй, меньше всего.