Словно в раю

– Маркус? – нерешительно позвала она.

Он нахмурился. Его сердитый взгляд не относился лично к ней, но этого было достаточно, чтобы подтвердить её решение не говорить ему о сухих листьях в его волосах.

Маркус слегка перекатился в сторону, чтобы растянуться на земле, и закрыл глаза.

Онория открыла рот и почти заговорила, но сдержалась. Он глубоко вдохнул, потом ещё раз, и ещё, и когда он открыл глаза, выражение лица у него стало другое. Он успокоился.

Хвала Господу.

Онория слегка наклонилась вперёд. Она по-прежнему считала, что благоразумнее будет осторожно обойти вокруг Маркуса, но ей показалось, он достаточно успокоился, чтобы рискнуть.

– Я могу тебе помочь?

– Через минуту, – прохрипел он, принимая почти сидячее положение, и взялся за ногу руками, извлекая её из ямы.

Которая, как заметила Онория, значительно увеличилась в размере с тех пор, как он дважды вступил в неё.

Она смотрела, как Маркус осторожно поворачивает лодыжку. Он подвигал ступнёй вперёд и назад, затем из стороны в сторону. Последнее действие, казалось, причинило ему наибольшую боль.

– Ты думаешь, это перелом? – спросила девушка.

– Нет.

– Вывих?

Он пробормотал нечто утвердительное.

– Думаешь…

Он прервал её столь яростным взглядом, что Онория моментально замолчала. Но через пятнадцать секунд наблюдения за его болью она не выдержала:

– Маркус?

Он не смотрел на неё, когда она назвала его по имени, и не повернулся к ней. Но двигаться перестал.

– Думаешь, тебе следует снять сапог?

Маркус молчал.

– Если твоя лодыжка опухнет…

– Знаю, – он остановился, глубоко вздохнул и продолжил более спокойным голосом. – Мне известно, почему это необходимо сделать. Я только задумался.

Онория кивнула, несмотря на то, что он сидел к ней спиной:

– Конечно. Дай мне только знать, э-э…

Он снова замер.

Онория сделала шаг назад:

– Ничего-ничего.

Он потянулся вперёд, чтобы ощупать повреждённую лодыжку через сапог, вероятно, чтобы проверить наличие отёка. Онория обошла вокруг, чтобы видеть его лицо. Она пыталась определить, насколько ему больно по выражению лица, но сделать это было трудно. Маркус выглядел таким взбешённым, что ничего больше нельзя было сказать.

В подобных ситуациях мужчины ведут себя нелепо. Онория сознавала свою вину в том, что он вывихнул лодыжку, и понимала, что он будет, по меньшей мере, немного сердит на неё, но совершенно очевидно, что ему потребуется её помощь. Ему самому не подняться на ноги, не говоря уже о том, чтобы идти обратно в Фенсмур. Если бы Маркус рассуждал здраво, то понял бы это и позволил бы ей прийти к нему на помощь как можно скорее. Но нет, ему нужно огрызаться, как раненому тигру, словно это вернёт ему контроль над ситуацией.

– Кхм… – Она откашлялась. – Просто чтобы быть уверенной в правильности моих действий. Я могу тебе как-то помочь? Или мне лучше стоять, не говоря ни слова?

После мучительно долгой паузы Маркус ответил:

– Помоги мне, пожалуйста, стащить сапог.

– Разумеется! – Она поспешила к нему. – Так, давай я…

Онории когда-то доводилось снимать мужские сапоги, но она была ещё девочкой и помогала своему отцу, а не мужчине, который лежал на ней две минуты назад.

Онория ощутила, как горит её лицо.

Как ей вообще такое пришло в голову? Это была простая случайность. И это же Маркус. Ей нужно помнить об этом. Маркус. Всего лишь Маркус.

Она села напротив него, возле повреждённой ноги, и взялась одной рукой за голенище сзади и другой за подошву:

– Готов?

Он мрачно кивнул.

Она потянула одной рукой и толкнула другой, но Маркус так завопил, что она тут же выпустила его ногу.

– С тобой всё хорошо? – Она не узнавала собственного перепуганного голоса.

– Просто попробуй ещё раз, – угрюмо отрезал он.

– Ты уверен? Ведь…

– Попробуй.

– Хорошо. – Она снова взялась за сапог, стиснула зубы и стала тянуть. Сильно. Маркус больше не кричал, но он издавал совершенно жуткие звуки, как смертельно раненый зверь. Наконец, когда Онория была больше не в силах выносить это, она сдалась.

– Не думаю, что у нас получится. Я имею в виду, что ни за что не смогу его снять.

– Попробуй ещё, – сказал он. – Эти сапоги всегда трудно снимать.

– Настолько трудно? – спросила девушка с недоверием. А ещё женскую одежду называют непрактичной.

– Онория…

– Хорошо. – Она потянула снова, с тем же результатом. – Прости, но думаю, что тебе придётся его разрезать, когда ты окажешься дома.

Он скривился от боли.

– Это всего лишь обувь, – пробормотала сочувственно Онория.

– Не в ней дело. – Огрызнулся Маркус. – Чертовски больно.

– Ох, – она прочистила горло. – Извини.

Он глубоко и прерывисто выдохнул:

– Тебе придётся помочь мне встать на ноги.

Она кивнула и встала сама.

– Вот так, давай мне руку.

Онория взяла его за руку и потянула, но он никак не мог подняться. Через какое-то время он отпустил её.

Онория посмотрела на свою опустевшую руку. Ей стало холодно.

– Ты обхватишь меня, чтобы я мог опереться – сказал Маркус.

Это могло бы шокировать её раньше, но после попыток снять с него сапог Онория уже не могла сильнее нарушить приличий.

Она снова кивнула и, наклонившись, обняла его.

– Вот так, – проговорила она, слегка задохнувшись от напряжения, пока пыталась поднять Маркуса на ноги. Было странно держать его подобным образом, и очень неловко. Какая ирония. Если не считать случая, когда он попал ногой в кротовью нору и свалился на неё, то сейчас они были ближе всего друг к другу за всё время знакомства.

Разумеется, не вступи он в кротовью нору еще раз, они бы не оказались в такой ситуации.

С помощью некоторых манёвров и приглушённых проклятий со стороны Маркуса, они смогли поставить его на ноги. Онория отступила назад, чтобы установить между ними приличествующее расстояние, хотя и положила руку ему на плечо, чтобы помочь ему держать равновесие:

– Ты можешь ступать на эту ногу?

– Не знаю, – ответил он, делая попытку. Маркус сделал шаг, и его лицо исказилось от боли.

– Маркус, – нерешительно окликнула Онория.

– Со мной все будет в порядке.

Он сердито посмотрел на неё.

– Ты уверен? – переспросила она. – Поскольку я думаю…

– Я сказал, всё хоро… Ой. – Он споткнулся, вцепившись в её плечо, чтобы избежать падения.

Онория терпеливо ждала, пока он соберётся с духом, протянув ему вторую руку, чтобы легче было держаться. Маркус крепко сжал её руку в своей, и девушка снова была поражена тем, как приятна ей его ладонь, большая и тёплая. И надёжная тоже, несмотря на то, что она не усматривала в этом смысла.

– Мне понадобится твоя помощь, – проговорил Маркус, неохотно признавая сей факт.

– Конечно. Я… э-э, – она придвинулась к нему, снова отошла, приспосабливаясь.

– Встань ближе ко мне, – сказал он. – Я буду опираться на тебя.

Она кивнула и позволила ему положить руку себе на плечи. Какая тяжёлая. И приятная.

– Чудесно, – заключила она, обнимая его за талию. – А куда идти к Фенсмуру?

Маркус кивком указал:

– Вон туда.

Она повернула его так, чтобы они шли в верном направлении, и затем сказала:

– На самом деле, более уместен вопрос, как далеко до Фенсмура?

– Три мили.

– Три… – она замолчала, чтобы перевести голос из визга в более привычную громкость. – Прости, ты сказал, три мили?

– Около того.

Он с ума сошёл?

– Маркус, я никак не смогу волочить тебя три мили. Нам придётся пойти к Ройлам.

– О, нет, – ответил он убийственно серьёзно. – Я не покажусь им на глаза в таком состоянии.

В глубине души Онория согласилась с ним. Увечный холостой граф, оказавшийся полностью во власти миссис Ройл? Она сочтёт это даром небес. Его мигом уложат в кровать как больного. С Сесилией в качестве сиделки.

– В любом случае, тебе не придётся помогать мне всю дорогу, – сказал Маркус. – Мне станет легче, когда я разойдусь.