Словно в раю

Джулия Куин

Словно в раю

Пролог

Маркус Холройд всегда был один.

Его мать умерла, когда ему исполнилось четыре года, но сей факт указал удивительно малое влияние на его жизнь. Графиня Чаттерис воспитывала сына тем же образом, как это делала её собственная мать – издалека. Она не была безответственной: с величайшей заботой и гордостью графиня выбрала самую лучшую няню для наследника своего супруга. Мисс Пимм уже было за пятьдесят, и она вырастила двух герцогских наследников и одного виконта. Леди Чаттерис передала своё дитя в руки мисс Пимм, напомнила няньке, что граф на дух не переносит клубнику и, таким образом, вероятно, что у малыша тоже может быть аллергия, и отбыла наслаждаться Сезоном в Лондоне.

Ко времени её смерти Маркус видел свою мать ровно семь раз.

Лорд Чаттерис любил сельскую жизнь больше, чем его жена, и чаще посещал поместье в Фенсмуре, где большой, беспорядочно выстроенный тюдоровский особняк в Северном Кембриджшире служил домом Холройдам на протяжении поколений. Но он воспитывал сына так же, как его самого воспитывал отец. Это означало, что проследив за тем, чтобы мальчика посадили на лошадь в возрасте трёх лет, он не видел иной причины возиться с ним до той поры, пока сын не вырастет настолько, чтобы вести относительно разумную беседу.

Граф не желал жениться во второй раз, хотя его и предупреждали о необходимости иметь запасного наследника. Он глядел на Маркуса и видел мальчика со светлым умом, прекрасно сложённого физически и с приятной внешностью. И, что самое главное, Маркус был здоров как лошадь. Не имея причин полагать, что сын может слечь и умереть, граф не видел смысла обрекать себя на второй круг мытарств в поисках жены или, что ещё хуже, второго супружества. Вместо этого он предпочёл вкладывать деньги в своего сына.

У Маркуса были самые лучшие учителя. Он получил образование во всех сферах интересов джентльмена. Он мог назвать всех представителей местной флоры и фауны. Он ездил верхом так, словно родился в седле, и если его умения в фехтовании и стрельбе не приносили ему победы во всех соревнованиях, он всё равно делал это гораздо лучше среднего. Он умел складывать и умножать в уме. Он читал на латыни и по-гречески.

В возрасте двенадцати лет.

Как раз тогда, возможно, по совпадению, его отец решил, что мальчик способен поддерживать осмысленный разговор. Тогда же отец Маркуса решил, ему следует двигаться дальше, что означало покинуть Фенсмур и поступить в Итонский колледж, где все мужчины рода Холройдов проходили своё официальное обучение. Это оказалось самым удачливым и счастливым обстоятельством в жизни мальчика. Потому что у Маркуса Холройда, наследника графства Чаттерис, совершенно не было друзей.

Ни единого друга.

В Северном Кембриджшире не было подходящих детей, с которыми Маркус мог бы играть. В ближайшей семье благородных кровей, у Кроулендов, имелись только дочери. Следующими по рангу шли джентри, что могло бы быть приемлемым в определённых обстоятельствах, но их сыновья слишком отличались по возрасту. Лорд Чаттерис не собирался позволять своему сыну якшаться с крестьянами, поэтому он просто нанял больше учителей. Мальчику, который занят делом, некогда быть одиноким, и, кроме того, не захочет же его сын носиться по полям с беспутными отпрысками булочника.

Если бы граф поинтересовался мнением Маркуса, он мог бы получить иной ответ. Но граф виделся с сыном только раз в день, как раз перед ужином. Их беседа длилась около десяти минут, после чего Маркус поднимался в детскую, а граф удалялся в парадную столовую, вот и всё.

Оглядываясь назад, нет ничего удивительного в том, что Маркус не стал горевать в Итоне. Он просто понятия не имел, как общаться со своими ровесниками. В первый же день, в то время как остальные мальчики носились, словно орда дикарей (по выражению отцовского камердинера, который высаживал его), Маркус стоял в стороне, стараясь не слишком таращиться и держаться так, словно ему хочется так стоять, глядя в противоположном направлении.

Он не знал, как себя вести. Что говорить.

А вот Дэниел Смайт-Смит знал.

Дэниел Смайт-Смит, будучи наследником графства Уинстед, вырос в окружении пяти братьев и сестёр, а также тридцати двух кузенов и кузин. Если и существовал мальчик, умеющий ладить с другими детьми, то это был он. За несколько часов Дэниел стал бесспорным королём среди младших учеников Итона. Он обладал обаянием – приятная улыбка, счастливая уверенность в себе и полное отсутствие всякого смущения. Он являлся прирождённым лидером, будучи скор как на принятие решения, так и на шутку.

И ему отвели кровать прямо возле Маркуса.

Они стали лучшими друзьями, и когда Дэниел пригласил Маркуса к себе домой на первые каникулы, тот поехал. Родные Дэниела жили в Уиппл-Хилле, что неподалёку от Виндзора, так что ему было удобно часто ездить домой. Маркус, с другой стороны… Ну, не то чтобы он жил в Шотландии, но дорога в северные окраины Кембриджшира занимала больше одного дня. К тому же, отец сам никогда не приезжал домой на короткие каникулы и не видел причины, почему его сын должен поступать иначе.

Поэтому когда наступили вторые каникулы, и Дэниел снова пригласил Маркуса, тот поехал.

И потом снова.

И ещё.

И ещё, пока Маркус не стал проводить со Смайт-Смитами больше времени, чем в родной семье. Разумеется, его семья состояла ровно из одного человека, но всё же, если не задумываться об этом (что он и делал довольно часто), то Маркус проводил с каждым из членов семьи Смайт-Смитов больше времени, чем со своим отцом.

Даже с Онорией.

Онория была самой младшей сестрой Дэниела. В отличие от остальных Смайт-Смитов, у неё не было братьев и сестёр, близких ей по возрасту. От остальных её отделяли целых пять лет, благодаря предположительно счастливому случаю, который завершил блестящую детородную карьеру леди Уинстед.

Но пять лет – это целая пропасть, в особенности для шестилетней девочки, какой была Онория, когда Маркус впервые её увидел. Три старшие сестры были уже замужем или помолвлены, а одиннадцатилетняя Шарлотта не желала с ней иметь ничего общего. Как и Дэниел, но, по-видимому, разлука сильно влияла на сердечную привязанность Онории, поскольку, когда он приезжал из школы домой, она следовала за ним по пятам как собачонка.

– Не смотри ей в глаза, – сказал как-то Дэниел Маркусу, когда они пытались скрыться от неё во время прогулки к озеру. – Если станешь её поощрять, то всё пропало.

Мальчики целеустремлённо шагали, глядя перед собой. Они собирались ловить рыбу, а когда в последний раз Онория ходила с ними, она разбросала всех червяков.

– Дэниел, – крикнула она.

– Игнорируй её, – прошептал Дэниел.

– Дэниел!!!! – Девочка перешла от крика к визгу.

Дэниел вздрогнул:

– Быстрее! Если мы дойдём до леса, она нас не найдёт.

– Но она знает, где находится озеро, – вынужден был заметить Маркус.

– Да, но…

– Дэниел!!!!!

– … она знает, что мама ей голову оторвёт, если она одна зайдёт в лес. Даже Онория не настолько глупа, чтобы так выводить маму из себя.

– Дэн…, – девочка сама остановилась. И затем голосом столь жалобным, что не обернуться было невозможно, она сказала:

– Маркус?

Он повернулся.

– Не-еееее-еет, – застонал Дэниел.

– Маркус! – радостно вскричала Онория. Она выпрыгнула вперёд, подскочила и остановилась перед ними. – Что это вы делаете?

– Мы идём ловить рыбу, – рявкнул Дэниел. – А ты не идёшь.

– Но я люблю рыбалку.

– И я тоже. Но без тебя.

Её личико скривилось.

– Не плачь, – быстро сказал Маркус.

Дэниел остался неумолимым:

– Она притворяется.

– Не притворяюсь!

– Только не плачь, – повторил Маркус, поскольку на самом деле это было важнее всего.

– Не буду, – сказала она, хлопая ресницами, – если вы позволите мне пойти с вами.