Арийхон

И снова мои личные возмущения захлестнули меня с головой. В свое время мне пришлось отстаивать свое право выбора университета, а, следовательно, и дальнейшую профессию.

- Ha inkor… I mazu das rygi has! Mahe salim, cha ut lasikun wen.[75] - захлебнулась она в собственных словах. Ох, что-то это мне напоминало. Неужели, она тоже не может найти достаточно весомых для них обоснований своей точки зрения?

- Ic fuxascirin mazu![76] - выплюнула девушка через небольшую паузу. А уже в следующее мгновенье развернулась и вышла. И теперь ни одни крики Федора Матвеевича не смогли вернуть ее.

Я тоже было развернулась, чтобы последовать за ней, но увидела Марготу, направляющуюся к дочери. Только после этого я сочла, что вновь буду лишней и абсолютно ничего не понимающей. Кстати, о понимании… вот пусть и объяснит мне!

- Федор Матвеевич, - обратилась я, - я, конечно, дико извиняюсь, если это не мое дело…

- Да, это не твое дело! – прервал он меня, Тебе не понять.

- Куда уж мне! – возмутилась я, - И так все прекрасно видно, без знания языка!

- И что же ты поняла? – как-то презрительно выговорил мужчина, плюхнувшись обратно на свои подушки и прикрывая глаза одной рукой.

- Вы навязываете ей свое мнение. А с ее желаниями не считаетесь, - выговорила я максимально твердо. Видимо, мои слова задели или удивили его, поскольку он убрал руку от лица и гевно посмотрел на меня.

- Знаешь, я был очень рад видеть первую землянку за много лет здесь. Но ты не поняла меня с самого начала. В этом мире несколько иные законы. И многие из них тебе сильно не понравятся. А подсиниться рано или поздно тебе придется. Так вот ни я ни Маргота не желаем, чтобы Марунта всю свою жизнь потратила на то, чтобы кому-то что-то доказывать, пока ее все-таки не сломают как и многих до нее, - грозно говорил он. Все вышесказанное воспринялось мной больше как угроза, а предупреждение.

- А вы считаете, что заставляя ее делать что-то чего ей ни коим образом не хочется, лучше? – с откровенным пренебрежением в голосе проговорила я.

- Да! Чем быстрее она смириться со своей судьбой, тем проще ей будет жить дальше.

- Кто я? Человек или тварь дрожащая? – произнесла я знаменитую цитату, - Вы – тварь дрожащая! – добавила я и тоже вышла из комнаты.

- Ну, это мы еще увидим! Еще не так запоешь! – услышала я у себя за спиной. Будь это молодой человек, я бы непременно уже развернулась и переспорила его, однако, со старшими максимально стараюсь не спорить. Все равно это бесполезно, они всегда остаются при своем мнении, даже если ты уже умудрился доказать свою правоту и они согласно тебе кивнули. Внутри они все равно с тобой не согласны и будут тихо ждать твоей ошибки, чтобы сказать коронную фразу: «Ну, я же говорил!»

Сейчас я входила в комнату к Марунте. С гневным видом из комнаты выскочила Маргота. Марунта же осталась тихо сидеть на кровати. Я не слышала, что между ними случилось, но явно этот разговор пошел ей не на пользу, поскольку девушка не успокоилась. Она просто была в шоке или где-то глубоко в себе. Ее стеклянные глаза смотрели в никуда.

Я подсела к ней. Чем же ее успокоить или поддержать? Мне было ее так жалко! Пройти через такие мучения и издевательства, с боем и ранением сбежать из плена в родной дом, а тут такое. Слегка, одной лишь правой рукой я обняла ее за плечи, в знак поддержки с моей стороны. Но стоило мне ее коснуться, как девушка набросилась на меня и разрыдалась. Она плакала взахлеб у меня на руках. Уж не знаю сколько времени мы так просидели, пока не раздался стук в пол. Марунта тут же подскочила, мгновенно встав на ноги и стала кивать. Она подошла к шкафу и стала вытаскивать одежду.

Моему удивлению не было предела, когда на кровать полетели узкие черные, похожие на лаковые, брюки, тонкая широкая и прозрачная ткань и еще что-то маленькое и непонятное. Я просто продолжала сидеть и наблюдать за сменой ее настроений, как вдруг она стала раздеваться. Прямо здесь при мне и ничего совершенно не стесняясь. И вот уже полминуты спустя абсолютно голая, покрытая множеством почти заживших синяков, девушка брала с кровати нечто маленькое. После нескольких незамысловатых манипуляций, это превратилось в изящные трусики с маленькими стразами. Ну, конечно же, это лишь на мой взгляд. На самом деле это могли быть и не стразы вовсе, поскольку в этом мире первое внешнее впечатление сильно обманчиво. Марунта подняла еще две совершенно одинаковые странные штуки и прикрыла ими грудь. Это у них вместо бюстгальтера? Интересно! Видимо, они сами крепятся к коже. Далее последовало обычное одевание брюк, маленькая ленточка была лихо вплетена в волосы и ткань свободно наброшена на плечи. Надо отметить, что выглядела она просто обалденно. Все мужики рядом с такой девушкой должны слюной изойти и обзавидоваться тому парню, которого она любит, с кем она будет вместе. Только вот я совершенно не понимала зачем она так оделась. Неужели, она собралась куда-то в таком виде? Да ее же за проститутку примут? Она сума сошла что ли? Я только попыталась открыть рот, чтобы хоть что-то сказать ей, как она сама заговорила.

- Vat iktapy quhn![77] – строгим голосом сказала она, показывая пальцем на кровать, где я собственно говоря и сидела. Не увидев от меня никакой реакции, она стала жестикулировать, показывая сначала на себя, потом на дверь, быстро двигая указательным и среднем пальцем. Уж этот жест я поняла.

- Ты уходишь, - сказала я. Девушка кивнула и продолжила показывать. Теперь она тыкала указательным пальцем на меня и на кровать рядом со мной.

- А я должна остаться здесь? – спрашивала я. И вновь я верно расценила ее жесты, поскольку она стала вновь кивать, - Почему? – спросила я, но Марунта уже вылетела из комнаты.

Через пару минут она вернулась с книгой в руках, которую быстро сунула мне и вновь исчезла.

Глава 5.

Законы Арийхона.

Я осталась в комнате совсем одна. В руках я держала странную книгу, которую вдруг мне сунула Марунта, убегая. Это была какая-то старая потрепанная тетрадь, обернутая в твердый переплет. Я осторожно открыла ее. Она оказалась рукописной. Видимо, это был своеобразный словарь с иллюстрациями. На одной странице располагалось два-три рисунка, рядом с которыми были написаны три слова. Ну, а если присмотреться, то слово было одно, просто написано на трех языках.

На первой странице были нарисованы два человека, иллюстрирующие мужчину и женщину, а рядом соответственные надписи на русском и еще двух. Возле одного слова стояла галочка, поэтому я предположила, что это местный язык. Какой тогда еще здесь написан. Не долго думая, я пришла к выводу, что скорее всего это испанский, поскольку бабушка Марунта именно оттуда. Видимо, Федор Матвеевич нашел способ не только понимать местных, но и общаться с женой, тогда еще будущей.

Я стала пытаться произносить слова этого мира, запоминая их значение. Не зря же она меня здесь оставила одну с этим словариком? Надо учиться.

Я читала и произносила слова, занимая данное мне время. Но его оказалось слишком мало. Вдруг в комнату ворвалась Маргота, а за ней и Марунта. На лице девушки вновь было какое-то непонятное волнение, даже умаление. А вот Маргота наоборот была настроена как-то враждебно. Ее взгляд буквально стрелял в меня дротиками. Да-да, именно ими, пули бы меня уже давно убили, а что-то совсем легкое даже не задело бы. Именно такая ассоциация пришла ко мне в голову, поскольку от такого взгляда был ощутимый дискомфорт, но не убийственным или смертельным его еще назвать нельзя было. Что она от меня хотела? Теперь мой взгляд метался между гневной матерью и испуганной дочерью. Судя по реакции Марунты, мне это явно не понравиться.

Марунта что-то вещала матери на ухо, а она даже воспринимала ее. Вдруг женщина нагнулась, забрала у меня из рук словарик и стала его листать. Она решила со мной поговорить? Через несколько секунд она нашла нужную картинку и, повернув ее ко мне, ткнула пальцем. Это была картинка идущего человечка. Я подняла на нее глаза, а перед моим носом уже был ее указательный палец.