Восторжествовать над демоном

— Фигли мы тут тебе всё время должны? А ты нам что?

— Нормально, господа, а? Они тут на новых козлах рассекают, а мы должны!

— Мы вообще-то граждане и имеем право!

— Где кейтах?!

— Да что ж такое-то?!

— Отношения Курии с представителем Терры — наше дело.

— О как!..

— Отношения ваши нам до гвоздика. А вот работу он делал, это нам всем известно. Какого фига его прогнали, если он справлялся?

— Этот вопрос не выносится на общее обсуждение.

— Переведу, господа: не ваше дело. А хрен ли? Очень даже наше! Нам тут жить и работать! Нам дохнуть, если что! Курия-то успеет сделать ноги…

— …и если Лексо-кейтах отказывается выполнять свою работу… — это уже Каддалем. Врёт и небось не краснеет.

— О как!

— Всегда не отказывался, а тут отказался. Ага!

— Ври больше!

— Небось, платили б ему вовремя, так он бы не отказывался.

— Именно, хорош вкручивать. Возвращайте кейтаха, пусть работает. Нечего! Ишь! Ваше дело с ним договориться, чтоб не отказывался, и платить аккуратно. А то мудрят тут, экономят, а нам помирать!

— Я требую, чтоб вы немедленно расходились по домам и предоставили Курии осуществлять запланированные мероприятия по установленному графику.

— Мы что вам — бараны? Стоять в стойле и не блеять?

— Бараны — в стаде. В стойле коровы.

— Заткнись!

— Где кейтах?

— Возвращайте к работе террианина, что за капризы? Мониль не может их себе позволить. Договаривайтесь с ним как хотите. Это ваш долг перед Монилем.

— Кто допустил подобное пренебрежение мнением граждан? Мы имеем право знать, что происходит и почему.

— Зев вот-вот рванёт!

Часть охраны подрассосалась: похоже, выбралась наружу, чтоб убедить народ — лучше сюда не лезть. И, похоже, это было самой главной ошибкой сопровождающих куриала бойцов. Снаружи вскипело возмущение, да так серьёзно, что я поневоле съёжился. Дормез затрясло, и меня на время выпустили даже те охранники, которые ещё продолжали торчать внутри. Правда, потом поймали снова.

Странное дело — монильцы совершенно не боялись нападать на представителя своего правительства. Где это видано в наших краях? Да и охрана действует из рук вон плохо. Уволить их всех нахрен, если кто-нибудь вообще выживет!

Не знаю уж, что именно происходило за стенками огромного экипажа, потому что почти всё время меня вжимали мордой в подушки, набросанные на сиденья, и только в самом конце окончательно отпустили. Ещё через пару минут, выломав дверку и опрокинув двух оставшихся охранников, внутрь ворвались растрёпанные мужики, один даже в крови. Защищаться мне было нечем — ни магии, ни оружия, даже руками не помахать. Поэтому я просто выставил их вперёд вместе с наручниками. А что ещё сделать?

На меня уставились в огромном изумлении. Не уверен, что могу считать себя шибко узнаваемым, но всё-таки определённые отличия во внешности терриан и монильцев существовали. И если сейчас эти ребята вообще склонны присматриваться к объекту прежде, чем бить, они могут меня узнать.

В этом — моя надежда.

— Террианин? — с недоумением уточнил окровавленный, и у меня слегка отлегло от сердца.

— Привет, ребята.

— Какой ещё террианин? Откуда?

— Вроде именно я вас и интересовал, нет? Я — Алексей Кунешов. Куриал Терры.

Ждал, что отшатнутся, креститься начнут — в смысле, что они тут делают, уж не знаю. Но вместо этого кто-то переглянулся с соседом, кто-то уставился мне в лицо, кто-то — на скованные руки или на бездыханных охранников. А один решительно подхватил меня под локоть и поволок наружу, я б не смог воспротивиться, даже если б попытался. Но не попытался, только подумал об этом, мол, ему б вести себя поосторожнее, ведь есть аин, а парень — монилец и открыт ей… Но аин себя не обозначила, может быть, из-за действия антимагических уз временно лишена такой возможности?

Меня аккуратно, но решительно вытащили из дормеза и поставили прямо на чьё-то безжизненное тело. Карета застряла посреди широкой улицы, которую очерчивали дома сравнительно скромных размеров, однако не частные особняки — многоквартирные, с султанами густой зелени на крышах и вдоль карнизов. Наверное, когда лишь солнце светит этому месту, здесь бывает очень просторно, но сейчас толпа теснила стены, заполонила собой весь проспект от края до края — даже ветру и свету становилось тесно.

— Это — кейтах?

— Кейтах?

— Ага, это я… Слушайте, ребята, там труп, кажется, шевелится, можно я с него сойду? — Мне, веселясь, позволили. — Я — Алексей. Кунешов. Лексо, в смысле. Куриал Терры.

— Слышь, братишка, ты кейтаха за локоть держать не боишься?

— А чего бояться? Он доказал, что чист.

— Вообще-то ваш брат прав. Вы бы поосторожнее.

— Да ладно! — Однако руку предусмотрительно убрал.

— Какими судьбами вы здесь, господин куриал? Почему в таком виде, в наручниках?

— Затрудняюсь объяснить. Но могу предположить, что меня собирались переводить в другую тюрьму.

— За что именно вас арестовали?

— Опять же затрудняюсь ответить. В смысле — понятия не имею. Я бы даже это арестом не стал называть. Арест всё-таки сопровождают предъявленные как положено обвинения, всякие процессуальные процедуры. А не так, что просто хватают и без объяснений кидают за решётку.

— То есть формального обвинения предъявлено не было? — громко предположил кто-то шибко грамотный.

— …Больше напоминало бандитский захват. Какие уж тут формальности.

— А это правда, что вы готовы построить новые обелиски, которые будут держаться стабильно, что бы с ними ни происходило? А вам Курия мешает и запрещает это делать?

— Получается, правда.

— Что — действительно из-за дележа?

— В смысле?

— Ну, не поделили будущие обелиски между собой, и потому вам запрещают работать, пока идёт делёжка?

— Хм… Правда, — сполна отомстил я Каддалему за его ложь.

— Вот гады!

— Что ж это получается, господа? — заревел до этой минуты внимательно слушавший монилец. — У нас появился верный шанс спастись, а куриалы палки в колёса суют, не позволяют делу делаться! Что они делить собрались? Ошмётки денег на наших трупах?! Совсем зажрались! Защитим наши семьи и наш Мониль!

— Господа! — окликнул я, и меня почему-то услышали. Замолчали, повернули головы. Вот загляденье! — Кто-нибудь может снять с меня наручники?

Как ни странно, ключи отыскались быстро. Однако магия осталась недоступной и после того, как увесистые стальные кольца отпустили запястья из охвата. Но задумываться об этом было некогда — меня уже подхватили и сперва куда-то вежливо потащили, стараясь прикасаться по минимуму, просто направляя всей толпой. Даже захоти я улизнуть, не смог бы ни за что. Зато меня привели к какому-то дому с кафе в нижнем этаже, усадили в подсобном помещении и поставили передо мной большой поднос с угощением. Молодая девушка, взявшаяся потчевать бедного кейтаха, разглядывала меня с таким любопытством, как будто я уже отрастил себе две головы и четыре руки. Но ухаживала за мной безупречно. И бюстом приятно поддразнивала.

Дождавшись, когда я поем, ко мне, шуганув прочь девчонку, подсел какой-то монилец с совершенно седыми волосами и на удивление молодым лицом. Я знал, что такое бывает при длительной работе с энергетическими системами — волосы теряют пигмент, даже кожа выцветает, зато старение идёт намного медленнее, чем у обычных людей. То есть это маг, очевидно. Чародей-энергетик.

— Как вы себя чувствуете, господин Лексо?

— Прилично чувствую. Спасибо.

— Вас подвергали пыткам?

— Э-э… — Я удивился вопросу. — Нет, слава богу. В смысле — если не считать несколько этапов экзорцизма. Подряд.

— Разве для вас эта процедура мучительна?

— В значительной степени. Видите ли, мы с демоницей плотно слиты. Её страдания отдаются и во мне. К тому же бывает очень и очень сложно удержать её. Трудно. Выматывает.

— А с какой целью применялись эти экзорцизмы?.. Хотите сказать — без необходимости?