Страница 46 из 76
Только какая мне с того польза? Ну его. Пусть себе дрожит…
Дело шло ни шатко ни валко. То, что отвлекало меня от процесса освоения изуродованных черновиков и попыток достучаться до Сашки, вызывало одно лишь раздражение. Я ел, мало обращая внимание на меню, пил и спал между делом, а от Каддалема, пришедшего поговорить о дальнейшем сотрудничестве, сперва лишь зло отмахнулся.
— Что вам ещё нужно? Я делаю то, что вы хотите, хотя раньше не собирался.
— В Корстайе готовится открыться зев.
— И что?
— Ты должен работать быстрее.
— В своём уме? Считаешь, что проблемы Мониля дают тебе право требовать чудес и разговаривать со мной в таком тоне?
— Теперь понял, что я чувствую в подобных случаях? — язвительно спросила демоница, и я понял, что она приходит в себя. Приму это во внимание.
— Ты у меня — другое дело. Прав на двойные стандарты у меня намного больше, чем у тебя, ведь это я владею тобой, а не наоборот…
— Ты уже много чудес совершил. Думаю, мы вправе ожидать дальнейших, — криво усмехнулся Каддалем. Видно, насколько он растерян, раз позабыл о своих дипломатических навыках.
— Зря. — Я поднялся и, помедлив для значительности, покачал головой. — Увы. Даже безотносительно моего отношения к вам. Я знаю пределы своих возможностей. Не смогу издалека, из тюрьмы, погасить зев, и перевести черновики быстрее, чем вообще смогу их понять.
— Возможно, аин…
— Хотите спросить её напрямую? — Я шагнул к нему, протягивая руку, как для рукопожатия. Естественно, первым рефлекторным движением куриала было отшатнуться. Он и отшатнулся, да так, что даже охранник встрепенулся. И это, конечно, меня повеселило. — Нет? Что ж так?.. Вам придётся поверить мне на слово. Или уж убивайте. Но тогда придётся вам самим придумывать способ спасти свой мир. Зато абсолютно безопасно.
— Излишне думать, что мы не ценим услуги, которые ты нам оказал. Но у любой благодарности есть рамки. Благодарность, согласись, не должна включать в себя потерю всяческой свободы в пользу спасителя.
— Всё упиваетесь своими фантазиями. Вам что, больше заняться нечем — и это перед лицом реальной катастрофы?!
— Так ты можешь помочь нам решить эту проблему?
— Везите меня туда, я опущу вам зев.
Каддалем долго смотрел на меня в упор. Молча.
— Подумаю, — сказал он и направился к двери.
— Пусть лучше подумает Дьюргам! — сказал я ему вслед, но ответа не услышал.
Мне трудно было поверить, что Курия станет упорствовать из одного только опасения, что я могу бежать, и обречёт собственный мир на катастрофу, сравнимую с одновременным взрывом нескольких сверхкрупных ядерных зарядов. Однако в мире возможно всё… Если эти ребята действительно считают, что я настолько опасен, то скорее убьют меня и угробят Мониль, чем ослабят контроль. Странно, как это им удавалось раньше справляться со своим ужасом. Может, потому сейчас так паникуют, что раньше слишком сильно доверяли?
Плохо моё дело.
— Ну, что?
— Думаю, он воспринимает, — едва слышно, на грани дыхания, пробормотал я. — Может воспринимать.
— Лёша… Ты меня слышишь? Надеюсь, что да. Саша сказал: один раз, по крайней мере, ему удалось до тебя дотянуться. Хорошо, если так. Если слышишь, то можешь успокоиться — мы работаем. Этот твой Кербал — очень полезный человек. Он многим помогает нам. Есть и ещё монильцы, которые на нашей стороне. Тебе просто нужно ждать… Саш, он слышит?
— Слышит. Я почти уверен в этом.
— А сказать в ответ что-нибудь может?
— Я его не слышу. Только чувствую, что он весь внимание.
— А какие-нибудь условные знаки вы можете с ним применять? Не помаргивания, так что-нибудь ещё… Всё равно что.
— Ничего. Может быть, только сам факт контакта или его отсутствие сработать как знак.
— Ладно. Тогда попроси Лёшу, если он слышит, выйти из контакта. Это ты можешь?
— Попытаюсь, — пробормотали мои губы.
Я выдрался из ментального контакта с ужасом, что не получится сделать это достаточно быстро, и мой собеседник так и останется в неведении — получилось или пока нет? Сложно сказать, насколько удачно всё прошло. Однако, когда я пришёл в себя и снова задумался о случившемся, забеспокоился уже на другую тему. Трудно себя полностью контролировать в подобном сложном околомагическом действии. Могли охранники что-нибудь заметить? Или, может, сидящие снаружи наблюдатели? То, что экзорцизмом пока не пахнет, вряд ли можно считать надёжным доказательством.
— Я кричал? — спросить пришлось у аин. Истукан всё равно проигнорирует мой вопрос, каким бы он ни был.
— Кричал, да.
— Ты-то видела?
— Что именно видела? Ты был в связи с кем-то — это чувствовалось. Но не более. А что именно ты видел?
— Кое-что важное.
— Я тоже должна быть в курсе. У тебя было видение? Или это твои слуги? В смысле, ученики…
— Что именно я кричал?
— А-а-а. Ругался ещё.
— А что болван? В смысле, охранник как-то отреагировал?
— Посмотрел.
— Ладно. Думаешь, он что-нибудь заподозрил?
— Вряд ли. Что ему заподозрить? Если даже мне трудно понять, что такое с тобой происходит, то ему-то как?
— Тебе трудно, потому что ты магическое существо, а тут практически нет магии.
— Всё равно странно. Как ты это сделал?
— Это не я. Это Саша Довгун, мой друг.
— Тот, который учился у гильдейца? Возможно, Гильдия владеет какими-то приёмами, которые даже Курии не известны, и теперь…
— Если бы даже и так, вряд ли ими владел бы второсортный ученик второсортного гильдейского деятеля. Думаю, тут дело в другом.
— Какая разница. Главное, что лазейка возникла. Верно же?
— Нет. Не лазейка. Но уже кое-что… Ты сможешь писать моей рукой? Ну, чтоб дубина так ничего и не заподозрил?
— Боюсь, что нет. Вообще могу, но в моём нынешнем состоянии…
— Ладно. Как есть. Попробую ещё раз.
Удалось мне далеко не сразу. Собственно, только на следующий день, вернее сказать, уже после того, как и над черновиками поработал, и с демоницей попрепирался, и поспал, и с утра сумел вытребовать себе таз для умывания и яичницу, которой почему-то жуть как захотел. Само собой, мне было неизвестно, какое время суток в действительности царит за стенами этой полированной чёрной тюрьмы. Приходилось считать от пробуждения.
— Я знаю, Лёш, что ты меня слышишь. Саша в этом почти уверен. Мне нужен ответ на один вопрос. Самый главный вопрос, ответ на который определит все наши дальнейшие действия. Сосредоточься, и отвечай только тогда, когда я попрошу отвечать. А пока просто послушай. Нам важно знать, кто замешан в твоём пленении: Курия, Гильдия или кто-то ещё. Разумеется, мы спросили ученика Сына чародея, этого… Сламета… И он категорически отрицает, что их люди причастны к твоему исчезновению. Косвенная информация вроде бы подтверждает его слова. Поведение Курии выглядит более подозрительно. Итак: сосредоточься и ответь, пожалуйста, используя прежний способ. Кто виноват в твоём похищении: Гильдия?.. Нет, Саша, ждём. Надо дать ему возможность выйти из контакта, если мы ошиблись. Нет, значит. Виновата ли Курия?
Я вывернулся обратно в залитую светом камеру, отделанную чёрной плиткой, в общество молчащего истукана. Кстати, что это он в стенку стучит? Что-то его обеспокоило?
— Что с тобой? — спросил Коинеру, войдя в камеру и осторожно наклоняясь надо мной. — Тебе плохо?
— Ты?.. Тоже с ними? Не ожидал от тебя, правда.
— Прости, но я должен выполнять свои обязанности. Служить Курии. Так что с тобой?
— Можно догадаться. Знаешь ли, в условиях дефицита магии кейтах вряд ли будет чувствовать себя хорошо. Сам догадываешься, почему.
— Догадываюсь. Твоя демоница пока способна действовать? Она реагирует на твои запросы?
— То да, то нет. Ей приходится труднее, чем мне, однако она пока в сознании. Имей в виду, что в случае чего сдержать её не смогу. Если хочешь проверить, сможет ли она на тебя напасть — проверяй, давай! На свой страх и риск.
Коинеру вздохнул и подхватил меня под плечи, помог встать на ноги. Удивлённый, я позволил ему поднять себя с пола, перетащить на постель, послушать пульс и сердце. В груди пока ещё полыхало пламя ярости пополам с ненавистью, родившейся сразу, стоило мне увидеть бывшего хорошего приятеля. Но презирать его теперь я не мог. Приходится отдать должное его мужеству. Как тут не оценить стремление помочь, хотя об опасности было предупреждено? Мне всегда нравились мужественные люди с принципами.