Страница 45 из 76
— У них нет Интернета.
— Тоже мне, проблема. У большевиков тоже не было Интернета. Но ведь намотали, извиняюсь, полмира на одно место! А мы что, не справимся? У меня есть на примете один отличный парень, знаток таких вещей. Подключим его, и он за пару дней нам такие тексты накатает, что Мониль стонать будет! Просто биться в истерике…
— Ты о чём, прости? — вмешалась Саягуль. Растрёпанная она какая-то, на носу сажа. Печку, что ли, чистила?
— Как о чём? Они Лёшу привлекли к делу для того, чтоб он что делал? Правильно, катастроф не допускал! А тут катастрофы на повестке дня, и Лёши нет, причём виноваты в этом куриалы. Он же пропал из особняка одного из куриалов, и никто даже не отпирается.
— Ты спрашивала?
— Очень смешно. Кто бы мне ответил? Но отрицали бы в прессе, прости, порядки везде одинаковые! Извините, куриал пропал, а не какой-нибудь хрен с горы. Пропал из куриального особняка. Где опровержения? Все молчат! Где расследования? Они просто заранее признались во всём, ещё до следствия. Тут опытному пиарщику будет на что опереться. Такого говна можно насыпать — захлебнутся нахрен…
— Зачем такие сложности? — вмешался Кирилл, шурша папкой. — Я ведь говорил, что протокол заседания есть. А там предостаточно информации о том, как героический Лёша хочет всех спасти, а куриалы хотят всё поделить.
— Я так понимаю, возражений против этого плана нет ни у кого? — усмехнулся Леонид, разглядывая меня… Вернее, Сашу. Но откуда ему знать.
— А что, у тебя появились? — очень вежливо уточнил Дмитрий. Он благостно улыбался, прямо как довольный проповедью католический священник.
— Отнюдь. Идея мне нравится. Рита права. Тем более, раз имеется протокол заседания, и его содержание играет на нас. Только хорошо бы найти способ воздействовать на монильскую аудиторию по-монильски. А этого ни один наш местный пиарщик сделать не сможет.
— Есть господин Кербал, — подсказала Жилан. — Он ведь тамошний чин. Знает, что у монильцев заменяет Интернет. А я знаю, как с ним связаться. И Арсений тоже в курсе.
— Да, именно с ним. О нём мне говорил Алексей. Я сам займусь… Саша, ты уверен, что с тобой всё в порядке?
— В полном, — всхрапнул я. С большим трудом. — Потом… Объясню. — Ого, какой прогресс! Уже и разговаривать в чужом теле начал!
— Саш, я должен быть уверен, что…
Видимо, мой друг сделал слишком большое усилие над собой, и наш контакт прервался. Я чуть не упал лицом вперёд, на бумаги, чернильницу и горячий чайник. Оказывается, мне есть хочется. Хорошо, что есть и чайник, и закуска, и даже тарелка супа. Суп уже подостыл. Аин терпеливо дремала во мне, излучая умеренное недовольство.
Нет, это не я разговаривал в Сашином теле. Это делал сам Саша. Я мог лишь присутствовать и воспринимать. В общем, вряд ли мне под силу будет вещать через Сашку, как индийский бог через какую-нибудь свою аватару. И передать ему сведения о своём положении тоже маловероятно. То есть надо бы попробовать. Но больших надежд возлагать на плохо воспринимаемый с той стороны контакт не стоит.
Что у нас ещё имеется в активе? Маловато. Есть аин, пребывающая в состоянии, близком к шоку, что, само собой, вполне объяснимо и понятно. Есть практически полное отсутствие магии. Есть охранник, которого, как я понял, обратив внимание на происходящее, регулярно сменяют на точно такого же или точно таких же — сложно сказать. Они очень похожи внешне и одинаково молчат, как немые. Кстати, безэмоциональны отнюдь не все из них — часть довольно откровенно меня ненавидит.
То есть, если прикажут воздействовать на заартачившегося кейтаха физически, эти всё сделают с удовольствием. Впрочем, даже действия такого рода «без удовольствия» болезненны и, мягко говоря, нежелательны. Лучше уж я как-нибудь без них.
Значит, по факту, из камеры силой вырваться я не могу (куда уж мне, супергерой из меня фиговый). Может быть, если б удалось перейти в демонический облик… Нет, для этого тут слишком мало чародейства. Вообще какое-либо чародейство недоступно. А значит, я беззащитен. Придётся подчиниться. И ждать, пока меня спасут, будто девицу какую-нибудь…
Разбираться с бумагами было почти так же трудно, как с какими-нибудь египетскими манускриптами или надписями, выбитыми на древних мегалитах. Впервые аин была полна готовности всё мне объяснить, и действительно объясняла. Я постепенно начинал понимать суть того, что было написано в её черновиках и в чём именно промахнулись переписчики, снимая копии. И это было как самое настоящее открытие, которое дало мне ощущение близости к истинному и великому откровению. Ради подобных ощущений люди веками строили умопомрачительное здание духа и знаний, заложили фундамент всей нашей цивилизации. Приятно, что и мне довелось приобщиться.
Если б ещё появилась возможность наслаждаться этим новым ощущением! Но увы. С двух сторон меня подпирал страх: что монильцы, у которых я в плену, перейдут к решительным действиям, или что аин догадается, как хитро я дурачу её, вынуждая делиться со мной знаниями. О последнем даже думать было опасно. Она ведь может почувствовать. Если хоть на миг отвлечётся от собственных бед. Пока я нагло пользуюсь её тяжёлым положением, но девочка рано или поздно придёт в себя, и произойти это может неожиданно для меня. Осторожность — залог выживания, следует об этом помнить.
Перерабатывая плохо скопированные черновики (с удовольствием допуская в переведённом тексте неточность за неточностью, лишь бы сам понимал, в чём их суть — с помощью и благодаря разъяснениям аин, конечно), я пытался представить, как же всё-таки можно было б в виде схем и расчётов представить новую систему источников? По всему получалось, что, простите, никак. У меня категорически не хватает образования, а у системы — математической простоты и очевидности. Конечно, местные высококвалифицированные маги как-то умеют передавать даже свои ощущения в письменной форме, причём в научном виде, отнюдь не в художественном.
Но мне-то что делать?
То есть в случае чего удовлетворить требование моих пленителей я просто не смогу. Рискнут ли они вывозить меня на место и давать мне самому работать? Вряд ли. Не такие они идиоты. Я бы воспользовался подобным случаем. Ох, воспользовался!
А потом мне приснился Леонид. Ну, как приснился… Всё те же ощущения, всё тот же покой, и осознание дружески настроенной души совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. И опять Сашка явно не воспринимает меня, не чувствует, зато я отлично чувствую его, и отчётливо вижу Леонида, который смотрит сурово и очень сосредоточённо.
— Так, соберись. Сосредоточься. Ты чувствуешь его? Чувствуешь?
— Не-ет, — прорвалось сквозь мои губы. Всё ясно, моё предположение верно. Управлять телом Саши я не в состоянии, как в своё время и аин потерпела поражение, и содержательной беседы с Лёней не получится.
— Пытайся, пробуй… Так… Лёша, если ты меня сейчас слышишь, то знай: мы делаем всё возможное, чтоб тебе помочь. Держись, постарайся держаться. Постарайся обнадёжить людей, которые держат тебя в плену. Постарайся их не раздражать, не разочаровывать. Самое важное: ты должен выжить… Саш, он слышит? Не знаешь… Пробуй ещё. Лёш, мы действуем и будем действовать, но нам нужно время. Нам надо выиграть ещё месяц-другой… Саш, тебе плохо? Давай-ка тоже держись. Лёша, знай, что мы на верном пути.
Я пытался дотянуться до него, но тут чего-то не хватало. Может быть, дело совсем не в моих из ряда вон выходящих способностях, а как раз наоборот — в одарённости моего друга? Ведь сейчас я нахожусь в магически изолированном пространстве, куда сознание Саши при всём желании не способно войти. Зато он, пожалуйста, в состоянии дать мне крохотную возможность выглянуть наружу.
Если б хоть как-то дать другу понять, что у него всё получается! От осознания собственного бессилия я заплакал в подушку, мало смущаясь тем фактом, что мою слабость видит охранник. Плевать на истукана. Пусть презирает. Я его тоже презираю, законченного труса. Он, конечно, боится, что демоница даже в её нынешнем жалком состоянии способна овладеть им. Может, подшутить над болваном, попробовать как-нибудь схватить его за руку — пусть подёргается!