Страница 15 из 17
— Вон там! — протянул Джон руку со стаканом, как только толпа немного рассеялась.
Узнав девушку, Паркер победно усмехнулся:
— Все вы знаете ее сто лет, просто давно не видели. Четверо недоумевающих приятелей безмолвно требовали ответа, и улыбка Паркера стала еще шире:
— Это, друзья мои, Мередит Бенкрофт.
— Да ты просто не в своем уме, — покачал головой Джон и пристально уставился на девушку, но, как ни пытался, не мог найти сходства между неуклюжей, некрасивой девчонкой и этой сдержанной, уверенной в себе красавицей. Куда делась детская полнота, очки, скобки и вечная заколка в прямых светлых волосах? Теперь бледно-золотые пряди были уложены в простой пучок, из которого выбивались локоны, обрамляя классически красивое лицо со скульптурными чертами. Мередит подняла голову, кивнула кому-то, стоящему рядом с приятелями Джона, и тот увидел ее глаза. Увидел через всю комнату эти огромные потрясающе прекрасные аквамариновые озера и внезапно припомнил, как они смотрели на него несколько лет назад.
Страшно измученная Мередит стояла, не двигаясь, прислушиваясь к людям, что-то говорившим ей, улыбаясь, когда улыбались они, но никак не могла осознать жестокую реальность — дедушка умер, и сотни людей, переходивших из комнаты в комнату, пришли сюда именно из-за него. Лишь потому, что она знала его не очень хорошо, мучительная грусть последних дней вскоре превратилась в тупую боль.
Она мельком увидела Паркера на кладбище и знала, что он сейчас где-то в доме, но поскольку гости собрались сегодня по столь печальному поводу, ей казалось неуместным и оскорбительным для памяти деда разыскивать молодого человека в надежде, что тот наконец обратит на нее внимание. Кроме того, Мередит немного устала оттого, что именно она должна постоянно разыскивать Паркера и приглашать куда-то, в конце концов сейчас его очередь делать ход и как-то показать, что он заинтересован в ней.
И Паркер, словно угадав ее мысли, возник из ниоткуда. Мередит услыхала до боли знакомый голос, шепчущий на ухо:
— Вон в том алькове стоит человек, угрожающий лишить меня жизни, если я не приведу тебя, чтобы он смог поздороваться и назначить свидание.
Мередит, улыбаясь, обернулась, положила ладони в протянутые руки Паркера, и почувствовала, как слабеют ноги, когда он притянул ее к себе и поцеловал в щеку.
— Выглядишь настоящей красавицей, хотя и ужасно усталой. Как насчет того, чтобы пойти на прогулку, когда все разойдутся и с обменом любезностями будет покончено?
— Хорошо, — кинула она, удивленная тем, что голос звучит ровно и спокойно.
Они направились к алькову, и Мередит оказалась в немного смешном положении — пришлось заново знакомиться с людьми, которых она знала много лет, теми, кто всегда вел себя так, словно она была невидимкой, но сейчас, казалось, с искренней радостью готовы были принять ее в свой круг. Шелли пригласила ее на вечеринку на следующей неделе, а Ли упрашивала сесть рядом на балу, который ежегодно давала Четвертого июля администрация загородного клуба «Гленмур».
Паркер нарочно представил Джона последним.
— Не могу поверить, что это вы, — пробормотал он заплетающимся языком, пьяно глотая слова, и, победно улыбнувшись, добавил:
— Мисс Бенкрофт, я только что объяснял этим людям, что срочно нуждаюсь в красивой и богатой жене. Не согласитесь ли выйти за меня замуж в следующий уик-энд?
Отец Мередит несколько раз упоминал о бесконечных скандалах Джонатана с разочарованными в нем родителями. Мередит предположила, что неотложная необходимость срочно жениться на богатой красавице, вероятно, вызвана очередной ссорой, но ей почему-то стало смешно.
— Превосходно. Самая подходящая дата, — сообщила она, жизнерадостно улыбаясь. — Но, к сожалению, отец пригрозил лишить меня наследства, если выйду замуж до окончания колледжа, так что придется жить с вашими родителями.
— Только не это, — вздрогнул Джонатан, и все, включая его самого, расхохотались.
Сжав локоть Мередит, Паркер спас ее от дальнейшей бессмысленной беседы, объявив:
— Мередит хочет немного подышать свежим воздухом. Мы идем гулять.
Выйдя из дома, они пересекли газон и медленно направились по подъездной дорожке.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Паркер.
— Все в порядке… просто немного устала. В наступившем молчании Мередит, как всегда, лихорадочно пыталась придумать остроумную тонкую реплику, однако решила не мучиться и сказать что-нибудь попроще.
— Должно быть, многое случилось с тобой за последний год? — осведомилась она с искренним интересом.
Паркер кивнул и неожиданно объявил то, что Мередит меньше всего ожидала услышать:
— Ты будешь первой, кто поздравит меня. Сара Росс и я решили пожениться. Собираемся официально объявить о своей помолвке на вечере в субботу.
Все закружилось перед глазами девушки. Сара Росс! Мередит знала Сару и не любила ее. Хотя она была очень хорошенькой, живой и веселой, однако всегда казалась Мередит тщеславной и ограниченной.
— Надеюсь, ты будешь очень счастлив, — выговорила она вслух, старательно скрывая разочарование и сомнение.
— Я тоже на это надеюсь.
Еще с полчаса они гуляли по двору, беседуя о планах на будущее. Мередит неотступно, с чувством невозвратной потери думала все это время, какой Паркер прекрасный собеседник, внимательный, все понимающий и к тому же полностью поддерживает ее желание поступить в Северо-западный колледж вместо Меривилля.
Они уже направлялись к дому, когда к дверям подкатил лимузин, откуда вышла эффектная брюнетка в сопровождении двух молодых людей лет двадцати.
— Вижу, скорбящая вдова наконец-то решила показаться! — с необычным для него сарказмом пробормотал Паркер, глядя на Шарлотту Бенкрофт. В ее ушах горели и переливаюсь огромные бриллианты, и, несмотря на простой серый костюм, она выглядела чувственно-соблазнительной.
— Ты заметила, она и слезинки не проронила на похоронах! Эта женщина напоминает мне чем-то Лукрецию Борджа!
Мередит немедленно согласилась со столь нелестной характеристикой:
— Она здесь не для того, чтобы принимать соболезнования. Хочет, чтобы завещание прочитали сегодня же, как только гости разойдутся, чтобы немедленно этим же вечером вернуться в Палм-Бич.
— Кстати, насчет «разойдутся». У меня через час деловое свидание.
Наклонившись, он по-братски чмокнул Мередит в щеку.
— Попрощайся за меня с отцом. Мередит глядела вслед Паркеру, уносившему с собой ее романтические девичьи мечты. Он открыл дверцу автомобиля, бросил темный пиджак на заднее сиденье и, подняв глаза, помахал ей рукой.
Отчаянно пытаясь не зацикливаться на потере, Мередит вынудила себя подойти и поздороваться с Шарлоттой. Во время похоронной службы та ни разу не заговорила с Мередит и ее отцом, а просто с бесстрастным видом стояла между сыновьями.
— Как вы себя чувствуете? — вежливо спросила Мередит.
— Не терпится уехать отсюда, — ледяным тоном бросила женщина. — Как скоро мы сможем перейти к делу?
— В доме полно гостей, — объяснила Мередит, внутренне сжавшись от неоправданно резкого приема. — Вам придется спросить отца, когда вскроют завещание.
Шарлотта, уже поставившая ногу на ступеньку, обернулась с каменным лицом:
— Я слова не сказала Филипу с того дня в Палм-Бич. И заговорю лишь тогда, когда буду командовать парадом, а он станет умолять меня потолковать с ним. До этого времени вам, Мередит, придется исполнять роль переводчика.
Она вошла в дом; сыновья держались по обе стороны, как почетный караул.
Мередит смотрела Шарлотте в спину, потрясенная исходившей от нее ненавистью. Тот день в Палм-Бич, о котором упоминала Шарлотта, был по-прежнему так ясно жив в памяти девушки, словно это происходило вчера. Семь лет назад она с отцом прилетела во Флориду по просьбе деда, переехавшего туда после сердечного приступа. Приехав, они обнаружили, что приглашены не просто на уик-энд, а на свадьбу Сирила Бенкрофта с Шарлоттой, двадцать лет служившей у него секретаршей. В свои тридцать восемь она была на тридцать лет моложе жениха, да к тому же вдовой с двумя сыновьями-подростками немного старше Мередит.