Наваждение

А мама тем временем частила:

— История умалчивает, откуда у графини появился сосуд с хной. По одной версии ей преподнес его в подарок супруг, Ференц Надашди, всю свою жизнь положивший на защиту Венгрии от турок. Возможно, сосуд попал к нему в руки в одном из многочисленных военных походов, и Ференц, пленившись его красотой, подарил диковинку любимой супруге. Сейчас…

Порывшись в сумке, Анна извлекла сложенный вдвое лист бумаги. На нем была изображена серебряная чаша. По ободку сосуда вились символы, от которых, вниз, будто оплетая его, разбегались цветочные узоры.

— Думала, в прежние времена хну хранили в глиняных горшках, а не в таких вот гламурных вазончиках.

— Этот, как ты выразилась, гламурный вазончик считается особенным, — улыбнулась мама. — По преданию сама богиня удачи и счастья Лакшми ниспослала сосуд своим преданным жрицам, чтобы чудодейственная сила хранящейся в нем хны помогала ее дочерям. Рисунки, наносимые на тела девушек, якобы исполняли их сокровенные желания, которые зачастую были весьма прозаичны: удачное замужество и долгая счастливая жизнь.

— Типа лампы Аладдина, что ли? — сразу подобрала я аналог для «волшебной» емкости.

Мама сделала вид, что не расслышала очередной подколки и как ни в чем не бывало продолжила:

— Другая легенда рассказывает, что необычный подарок графине преподнес странствующий художник, написавший портрет Эржебет, единственный, сохранившийся до наших дней. К сожалению, истины мы никогда не узнаем. Эту тайну графиня унесла с собой в могилу.

— А почему вы решили, что чаша находится в замке? — снова проявила я любопытство.

— В тех самых судебных документах вскользь упоминалось, что ее замуровали вместе с графиней, посчитав вместилищем злой силы.

— И вы в это верите? — скептически фыркнула я. — Даже если так и было, голову даю на отсечение, за столько веков индийская реликвия уже успела обрести другого хозяина и теперь пылится в какой-нибудь частной коллекции. До вас ведь в этих подземельях наверняка побывала уйма народу.

— Твоя мать убеждена, что сосуд по-прежнему находится здесь, — буркнул Виктор. — Я придерживаюсь иного мнения.

— Скоро оно у тебя поменяется, — безапелляционно заявила Анна, проводя рукой по бугристой кладке.

Я забралась на одну из полуразрушенных стен, чтобы полюбоваться панорамой. В долине раскинулась небольшая деревушка, носящая одноименное название Чахтице. Окна домов с черепичными крышами отблескивали золотыми огнями, из труб в темнеющее небо серыми кольцами уплывал дым. Завершали идиллическую картину горы, немые свидетели и вечные стражники мрачного замка.

Налюбовавшись на живописные руины, мама удовлетворенно заключила:

— С местностью мы ознакомились, завтра с утра пораньше приступим к работе.

Я, до этого устало таращившаяся по сторонам, встрепенулась и спросила:

— Погодите-ка, а мне что в это время прикажете делать?

Наивная! Почему-то была уверена, что сперва родители посмотрят со мной город, заглянут в местные сувенирные лавки, в общем хоть малую толику времени уделят своему чаду, а они, оказывается, и не думали пестовать любимую дочурку. И это называется совместный отпуск?!

— Можешь нам помогать, — простодушно предложил отец.

— Копаться в грязи?! — Я вытаращилась на него в неподдельном изумлении. — Нет уж, увольте!

Мама передернула плечами:

— Тогда сама займись своим досугом. Мы ведь тебя предупреждали…

«Нужно было с Изкой махнуть в Турцию, — с большим опозданием пришла здравая мысль. — Уже б три дня нежилась у бассейна. Но нет! Именно этим летом мне приспичило увязаться за родителями. А теперь придется маяться от скуки!»

Если бы я тогда знала, что это самая незначительная неприятность из всех, которые вскоре должны были со мной приключиться, оглашала бы Карпаты счастливыми криками.

— Девчонка чуть не расплавила мне мозги! Поразительно, как из обычных предметов ей удается извлекать такие звуки! — Если в первой фразе слышалась неприкрытая злость, то вторую Йолика произнесла с искренним восхищением.

— Рано или поздно Ясмин научится контролировать свой дар, — рассеянно ответила Цецилия. Мысли ее сейчас были сосредоточены на другом — на сыне.

— А пока что проклятый дар контролирует ее! — уже почти без гнева отметила вещунья.

Плеснув в бокал вина, Йолика подошла к окну и отодвинула тяжелую портьеру. Сад, окружавший фамильное гнездо Эчедов, захватили сумерки, увлекая расползающиеся очертания в ночь. Старый особняк, с раннего утра наполнявшийся гулом множества голосов, к вечеру погружался в безмолвие. Молодежь покидала дом, спеша затеряться в лабиринтах неспящей столицы. Большая часть клана Цецилии состояла из молодых, а они ох как не любили томиться по ночам взаперти.

— Йоли, думаешь, у нас есть шанс? — дрогнувшим голосом прошептала женщина. Глаза ведьмы снова наполнились слезами. — Ты ведь утверждала, что будущее переменчиво. Любое, даже незначительное событие может все изменить.

— Так и есть, — не слишком уверено отозвалась гадалка. Обернувшись, добавила: — Я не все тебе рассказала. Да и Керестей услышал только часть пророчества. В смерти твоего сына будет повинна девушка, — на выдохе закончила вещунья.

— Ясмин?!

Йолика поспешила заверить, что нет, пока обезумевшей от переживаний матери не взбрело в голову немедленно расквитаться с предполагаемой виновницей смерти сына.

— Я не знаю ее. Неясный образ появился лишь на мгновение. Как будто призрак из прошлого… — задумчиво пробормотала чародейка. Прогнав наваждение, торопливо проговорила: — Теперь тебе известно все.

— И что мне прикажешь делать? — заломила руки Цецилия. — Запереть его, ни под каким предлогом не выпускать из дому?

— Ну, вот еще! Тогда мысли о скорой гибели превратятся в паранойю. Пусть мальчик как можно больше времени проводит с друзьями, развлекается.

Йолика ласково обняла подругу. После кончины матери гадалка была единственной, кому Цецилия доверяла и к кому прислушивалась.

— Наши судьбы в наших руках, — прошептала вещунья. — Все еще может измениться.

В дверь тихонько поскреблись.

Цецилия смахнула непрошенную слезу и, взяв себя в руки, уже спокойным голосом распорядилась:

— Войдите.

На пороге показался темноволосый коренастый юноша, близкий друг Криса; талантливый, подающий надежды Ведающий.

— Госпожа, — с почтением заговорил ведьмак, — ночью произошел новый всплеск. Где-то в районе Малых Карпат.

— Артефакт или человек?

— Артефакт, — коротко уточнил Ведающий.

— Сможешь его описать?

Юноша покачал головой.

— Всплеск был мимолетным, но, думаю, там, на месте, мне удастся почувствовать источник силы.

— Хорошо, — удовлетворенно отметила предводительница клана. — Отправишься вместе с Этери.

— Керестею тоже не помешает развеяться, — с нажимом проговорила Йолика.

Цецилия недовольно поджала губы, всем своим видом показывая, как ей претит предложение гадалки, но спорить не стала.

— Если захочет, Кристиан может поехать с вами. Только прошу тебя, — остановила уже нацелившегося на дверь юношу колдунья, — не ищите приключений. Если поймете, что артефактом интересуемся не только мы, уходите.

Молодой человек безропотно кивнул и растворился в сумраке коридора.

— Даниэль — настоящая находка для нас, — проговорила Цецилия, когда шаги на лестнице стихли. — Дар открылся всего три года назад, а он уже превзошел своего наставника, Анталя. Чувствует силу за километры. Благодаря Даниэлю мы утащили несколько артефактов прямо из-под носа Габора, а его ищейки так ничего и не заметили, — закончила женщина с явным злорадством.

В ответ Йолика только тяжело вздохнула. Она была намного старше Цецилии и помнила причину раскола клана Батори, на протяжении многих веков правящего чародеями Центральной Европы. Если бы не тщеславие ее братьев, их потомки сейчас бы не уничтожали друг друга за обладание колдовскими реликвиями.