Наваждение

— Значит, нужно поскорее сматываться! — смалодушничал Даниэль. — И по возможности подальше!

— Предпочитаешь податься в бега? — Само это предположение показалось мне унизительным.

— Нам в любом случае придется уехать, — поддержал друга Батори. — Мне посоветовали отправиться туда, где был создан артефакт. Возможно, служители богини согласятся нам помочь. Уж им-то должно быть известно, как избавиться от этой напасти. И не смотри на меня так, — поймал он мой вопросительно-недоверчивый взгляд. — Я все еще в здравом уме и твердой памяти, и говорю вполне серьезно.

А, по-моему, здесь все уже немного того…

— И как, по-вашему, я объясню это родителям? Они меня ни за что не поймут!

— Эка невидаль! Соври что-нибудь. Например, о познавательной экскурсии с друзьями к истокам индийской культуры. — Ясмин искренне недоумевала, почему я раздуваю из мухи слона и зацикливаюсь на маловажных деталях.

Просто она не знакома с моими предками. Отпустить меня куда-нибудь даже на пару дней — это для них что-то из ряда вон выходящее. А тут целое путешествие! Да и мои финансы, как говорится, поют романсы. На билет в оба конца, куда бы ни собирались, точно не хватит. Почти все, что мне оставили перед отъездом, я спустила на новые сапоги и теперь вынуждена была затянуть потуже пояс и экономить абсолютно на всем. Даже на Яци. Кстати…

— О деньгах не беспокойся, — как будто уловив, о чем я думаю, перебил мои размышления Этери.

— Да и с родителями твоими разберемся, — поддакнул Крис.

— Что значит разберетесь? — встревожилась я.

— Я имею в виду, что-нибудь придумаем, — зловеще улыбнулся венгр, красноречиво потирая руки.

— А как же Яци? — уцепилась я за новый предлог.

— Твоя подруга неплохо ладит с ребенком. Пусть побудет с ним несколько дней, — тут же нашел выход блондин.

— Вряд ли Иза обрадуется такому доверию. Роль няньки, по-моему, ей уже определенно наскучила… Бли-и-ин!!! — наконец нужная мысль, так долго безуспешно прорывавшаяся наружу, обрела ясность. — Ведь обещала забрать брата с тренировки! Черт, черт, черт! — С поспешностью натянув куртку, принялась оглядываться в поисках сумки.

— Не чертыхайся всуе, — назидательно изрек Крис. — А вообще, если честно, мне по-человечески жаль бедного ребенка. Ему крупно не повезло с сестрой.

— А кому-то крупно не повезло с парнем, — не замедлила я с ответом. Едва поборола желание показать наглецу язык и многозначительно посмотрела на Ясмин, лицо которой вдруг стало пепельно-серым.

Не дожидаясь ответной реакции, быстренько простилась и помчалась домой. Этери вызвался меня проводить, а заодно помочь уломать Изку на случай, если та заартачиться. К моему разочарованию, она согласилась без колебаний, взамен потребовав лишь подробный отчет о том, куда это я вдруг навострила лыжи. Всю дорогу до дома провисела на телефоне, потчуя Изу придуманной на ходу историей о своем закадычном приятеле венгре, якобы собравшемся в столицу и выбравшем меня в качестве гида. К чести подруги, та искренне порадовалась, правда, другого я от нее и не ожидала.

Припарковавшись возле моего дома, Этери заглушил двигатель и выключил фары.

— Иза поживет пока у меня, — даже не пытаясь изобразить на лице радость, понуро сообщила я. Перспектива тащиться черт знает куда, да еще и в компании борзых иностранцев по-прежнему не воодушевляла.

Парень повернулся ко мне и с теплотой проговорил:

— Не переживай, оглянуться не успеешь, как снова окажешься дома. Навсегда забудешь о даре, о ненавистных тебе узорах, — взяв меня за руку, провел пальцами по ладони, повторяя замысловатый завиток, — забудешь обо всем, — закончил он грустно.

Мне снова показалось, что между нами воздвиглась стена. Стена из недоговоренности и непонимания. Этери выглядел задумчивым и печальным, словно его тяготило что-то, чем он не хотел или не отваживался со мной поделиться.

— О вашем существовании, сударь, тоже прикажете позабыть? — невесело пошутила я. Набравшись храбрости, тихо продолжила: — Боюсь, уже не получится. Это не в моей власти, я не смогу выкинуть тебя из головы.

— Эрика… — в голосе венгра послышалась отчаянная мольба, будто я собственными руками подталкивала его к раю пропасти, а у него не было сил мне противиться.

Этери подался вперед, и я ощутила его теплое дыхание. Как бы хотелось вновь почувствовать несравненный вкус его поцелуя, повернуть время вспять и хоть на мгновенье стать любимой и счастливой.

Но следующая его фраза перечеркнула мои надежды и вернула к жестокой действительности:

— Как бы получше тебе объяснить, — глядя куда-то вдаль, поверх моей головы, проговорил он. — Мы принадлежим к разным мирам. Впустив в свою жизнь, я обреку тебя на страдания. У меня уже имелся печальный опыт, и я бы не хотел его повторить. Ты словно попала в водоворот, в водоворот ужасных событий, из которого я пытаюсь тебя вытащить, но лишь усугубляю ситуацию.

Минуту я вслушивалась в удары собственного сердца, потом, откинувшись назад, горько усмехнулась:

— Читай между строк: я — супер крутой колдун, ты — лишь обычная девчонка, которой нет места рядом со мной. — Чувствуя, что еще немного, и разревусь, схватила сумку. С остервенением сжав тонкий ремешок, выпалила ему в лицо: — Зачем тогда так упорно добивался моего расположения? Придумывал какие-то чувства! Не лучше ли было сразу отказаться от роли спасателя, тем самым не продлевая мои мучения и не оттягивая предрешенный конец?!

Морозный ветер полоснул по лицу, но, несмотря на это, оно пылало, будто я стояла у растопленной печки. Как же была слепа! Не желала видеть очевидного! Этери попросту ко мне охладел и теперь искал способ, как с наименьшими потерями выбраться из этого щекотливого положения. А может, никогда мною всерьез и не интересовался. Я была лишь временным увлечением, тем золотым ключиком, который ему понадобился, чтобы отпереть заветную дверь и завладеть древним сокровищем. Тогда, чем же он лучше Криса?! Только тем, что не шел напролом…

— Эрика!

Приказала себе не оглядываться, но, добежав до ворот, остановилась. Приникла лбом к кованому цветку, не в силах больше сдержать рвущихся наружу рыданий. Снова ожил ветер и, повинуясь ему, закачались деревья, роняя на землю еще уцелевшую листву.

Этери дотронулся до моего плеча, а потом мягко развернул к себе и заключил в объятия, нашептывая ласковые слова, перемежая их с поцелуями:

— Прости! Я идиот! Теперь и сам не понимаю, зачем все это наговорил! Запутался в собственных страхах и подозрениях! Решил по косточкам разобрать наши чувства… Но так не бывает! Одно знаю точно, ты нужна мне и, если оттолкну тебя сейчас, то сделаю хуже нам обоим.

Я продолжала плакать, опасаясь, что он передумает и заберет только что сказанное обратно, и прекрасное наваждение исчезнет. Потом теснее прижалась к любимому, чуть не замурлыкав от счастья. В ответ услышала сдавленный стон и, наконец, поняла, что любима. Наши поцелуи отдавали горечью и какой-то безысходностью, будто мы вознамерились за одну минуту прожить целую жизнь, потому что за этой временной чертой нас ждало расставание и неведенье; сможем ли мы когда-нибудь еще встретиться вновь.

Млея от наслаждения и едва удерживаясь на ногах (если бы не венгр, уже давно бы приземлилась на ближайшую клумбу), кое-как преодолела расстояние от ворот до крыльца. Дрожа от возбуждения, долго возилась с ключом. Тот, проклятый, никак не хотел попадать в замочную скважину.

Наконец дверь за нами захлопнулась. Не способные оторваться друг от друга и совершенно утратив чувство контроля, в одно мгновение пересекли прихожую. Старались не шуметь, но ориентироваться в темноте удавалось плохо, особенно когда мысли были далеки от обыденной реальности.

— Проклятье! — выругалась еле слышно, споткнувшись обо что-то твердое. — Опять Яци бардак устроил!

— Наверное, стоит включить свет, — тихо рассмеялся Этери, снова спасая меня от падения, теперь уже в собственном доме.

Продолжая костерить несносного мальчишку, вечно разбрасывающего вещи где только вздумается, потянулась к выключателю. Злосчастной преградой оказался голубой ранец, валяющийся возле лестницы. Рядом же обнаружилось его содержимое: несколько раскрытых тетрадок с неподдающимися расшифровке каракулями. Я растерянно огляделась. Статуэтки на консольном столике были опрокинуты, по зеркалу расползлись тонкие трещины, у входа в гостиную сиротливо валялся кроссовок брата.