Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 21 из 77



- Вас не затруднит кратко повторить ещё раз суть письма?

- Конечно, нет.

- Видите-ли, суть в том, что в результате моих исследований разломов орудийных стволов, я пришёл к выводу, что свойства металла зависят от его кристаллической структуры. Свойства же кристаллов зависят от расположения мельчайших частиц вещества, которые греки называли атомами. Для большей убедительности моих работ, нужны приборы. Сейчас я определяю температуру металла на глазок, по яркости его свечения. Это согласитесь, не очень убедительно. Вот я и испрашивал разрешения на поездку в Британию и деньги на приобретение приборов.

Комментировать тут было нечего. Опять била в глаза уродливость и несовершенство структуры управления Российской империи. Орудийные стволы взрываются. Причины не понятны. Принимается решение покупать орудия заграницей. Цена одного орудия покроет цену всех приборов, которые нужны Чернову. Будем исправляться…

- Дмитрий Константинович, вы никогда не задумывались, почему меня ещё величают и титулом “помазанника Божьего”?

- Я не прошу мне сейчас же верить на слово. Во дворце в гостевой комнате вас ждёт докторский саквояж. В нём лежат документы, содержащие ответы на многие ваши вопросы.

В саквояже был ещё план работ, предлагаемый Чернову, который включал в себя организацию института, проведение занятий с ведущими Российскими металлургами, создание металлографической лаборатории и многое другое. Кроме того, там же были деньги для организации его поездок и начальных работ лаборатории. Обо всём этом я ему ничего не сказал. Пусть будет сюрпризом.

- Приборы вы получите через несколько месяцев. Самые лучшие:

- Хронограф Марея

- Хронограф Сименс и Гальске

- Хронограф Буланже

- Фотометр Цёльнера

- поляризационный фотометр Бабине,

- фотометр Вильда,

- поляризационный фотометр Цельнера

- Спектроскоп господ Г. Кирхгофа и Р. Бунзена.

Что бы я без запинки перечислил новейшие приборы этого времени, мне понадобилось несколько минут работы с блокнотом. Эти раритеты в моём времени давно стояли в музеях. Но в курсе металловедения в институте о них я слышал, и в памяти заметки видимо остались.

Немного в стороне послышалось поскрипывание снега, под каблуками сапог моих верных казачков. Это явно говорило об их беспокойстве. Действительно становилось уже довольно темно. Я предложил возвращаться. Ещё в подарочном саквояже Чернова лежали копии его работ и красочно выполненная диаграмма “Железо-углерод” с температурными точками, уточнёнными уже в 20 веке.

Во дворце мы ещё немного посидели, разговаривая о проблеме нехватки специалистов металлургов и как срочно эту проблему разрешить. Потом, к явному удовольствию охраны разошлись спать.

Утром, Чернова я уже не застал. Дежурный адъютант доложил, что у него всю ночь горел свет. И ещё он просил передать мне письмо. Я распечатал не подписанный конверт. В нём была одна фраза.

“Теперь верю”!



Историческая справка

Александр Людвигович Штиглиц Alexander Shtiglits

1814 года рождения

Родился в семье придворного банкира, основателя банкирского дома “Штиглиц и К®”, барона Людвига фон Штиглица и Амалии Анжелики Кристин Готтшалк.

Окончив Дерптский университет, в 1840 году А.Л. Штиглиц поступил на государственную службу в Министерство финансов России, на должность члена Мануфактурного совета. В 1843 году, после смерти отца, как единственный сын, унаследовал все его огромное состояние, а также и дела его банкирского дома, и занял должность придворного банкира. В 1840—1850 гг. успешно реализовал за границей шесть займов на строительство Санкт-Петербурго-Московской (Николаевской) железной дороги. При его участии во время Крымской войны (1853—1856 гг.) были получены значительные внешние займы.

А. Л. Штиглиц способствовал еще дальнейшему процветанию созданного его отцом банкирского дома. Штиглицы оказали большие услуги русскому правительству прежде всего в организации иностранных займов. С 1820 по 1855 г. царское правительство заключило 13 внешних займов на нарицательный капитал в 346 млн. Самые значительные займы (по 50 млн. р.) были заключены при участии А. Л. Штиглица в период Крымской войны, в 1854 и 1855 гг. Они обошлись русскому правительству в 5.5 %. Французское правительство в этот же период времени заключило внутренний заем на 175 млн. р. (700 млн. франков), и он обошелся ему 4.7 %, или на 0.8 % дешевле.

Однако монопольное положение А. Л. Штиглица на Петербургской бирже вызывало не только зависть его соперников, но и недовольство в Министерстве финансов, где у власти в 1858 г. с назначением министром А. М. Княжевича оказались сторонники преобразований и реформ.

Весной 1859 г. была создана по повелению Александра II специальная комиссия для обсуждения мер по усовершенствованию банковской и денежной системы в России под председательством Ю. А. Гагемейстера и товарища министра внутренних дел Н. А. Милютина, активного участника подготовки крестьянской реформы. В комиссию вошли также А. И. Бутовский, М. X. Рейтерн, В. А. Татаринов, Г. П. Небольсин и Е. И. Ламанский. Кроме того, для участия в работе комиссии был приглашен ректор Киевского университета профессор политической экономии Н. X. Бунге.

А. Л. Штиглиц поддерживал самые дружеские отношения с министром финансов М. X. Рейтерном. Вследствие этой “дружбы” А. Л. Штиглиц продал сестре Рейтерна баронессе Ю. X. Нолькен “по чрезвычайно дешевой цене” имение в Курляндской губернии.

Общая сумма, распределённая по завещанию Штиглица между разными лицами и учреждениями, достигала 100 млн. рублей, не считая недвижимость.

Любопытно отметить, что, будучи человеком, вполне независимым, капиталы которого охотно принимались во всех странах, Штиглиц помещал своё огромное состояние почти исключительно в русских фондах и на скептическое замечание одного финансиста о неосторожности подобного доверия к русским финансам однажды заметил: “Отец мой и я нажили все состояние в России; если она окажется несостоятельной, то и я готов потерять с ней вместе все своё состояние”.

Двадцать первая запись в дневнике ЕИВ Николая второго.

Сегодня я объявил выходной. Нет не в империи, а лично для себя. Подъём не в пять, а в восемь, спокойный, без спешки завтрак, словом всё, как и полагается монарху. Выходной был мне нужен, чтобы набраться сил для большого серьёзного разговора с “придворным банкиром Российских императоров Александром Людвиговичем Штиглицем”.

Придворный банкир, это его прошлый неофициальный титул, сейчас он просто служащий Государственного банка России, но с его миллионами, лучше иметь его в списке друзей, чем врагов. Это первая мысль. Вторая же более прагматичная, заключается в том, что надо ЕГО, Штиглица деньги заставить работать ещё и для интересов государства Российского.

Как любой банкир, Штиглиц продавал товар, который называется деньги, но с некоторой наценкой, которая называется % по кредиту. Блокнот, показал мне, что этих самых денег, у него накопилось много. Связей у него накопилось ещё больше, чем денег. Даже “мой” Рейтерн, по данным блокнота, у него в долгу.

Как его заставить, часть денег, накопленных, кстати, на государственных займах пустить на благо этого самого государства? Сделать это надо так, что бы господин барон не обиделся и не присоединился к блудовскому кружку. Штиглиц 1814 года рождения, у него жизненный опыт ого, против моих 20 лет, это тоже не маловажно. А почему против 20? Если сложить тот и этот, то, пожалуй, поболее будет, это уже преимущество!

Вот уже Володенька докладывает о прибытии моего гостя.

- Здравствуйте, проходите, пожалуйста, присаживайтесь.

- Здравствуйте, рад вас видеть в добром здравии ваше величество! Я ведь уже и не ждал приглашения, ведь у вас скоро сватовство, поездка не близкая, небось, каждая минута на учёте.

Старый опытный лис, наверное, знает даже больше меня в этом вопросе? Верно, говорят “Шила в мешке не утаишь”. Ну что ж, это хорошо. Значит, форму ещё не потерял.