Горец I

— Мамаша!

Она поправила платок на голове и, быстро перекрестившись, прошептала:

— Твою мать…

Крюгер до отказа нажал педаль акселератора и, резко бросив машину влево, понесся по улице.

— Это моя жена! Это моя машина! — бросился за автомобилем успевший встать владелец кепки.

Старушка заверещала, поднявшись из своего кресла и вцепившись руками в чудом уцелевшее после удара мечом лобовое стекло.

— Помогите, помогите! — орала она, срывая в крике голос. — На помощь! Этот траханый говнюк похитил меня! Помогите! Он украл мою машину!..

Крюгер от смеха откидывался на сиденьи, хрюкая в восторге.

На очередном повороте старушка не удержалась на ногах и, перемахнув через лобовое стекло, словно акробат, растянулась на капоте, мертвой хваткой вцепившись в отрывающуюся ленту резины уплотнителя. Машина с ревом вылетела на оживленную автостраду и, ловко маневрируя между другими автомобилями, понеслась на север.

14

Стеклянные автоматические двери распахнулись — и в длинный просторный холл госпиталя вошел комиссар. Его толстое лицо выглядело озабоченным и злым. Он постоянно протирал платком потный лоб, что само по себе было плохим признаком, и, тяжело дыша, хрипло кричал на идущего рядом Стива:

— Все, что ты сейчас тут наговорил, можешь засунуть себе в… стол! Это сказки и легенды, художественная литература, а не полицейский отчет!..

— Фрэнк, успокойся, я проверил всех, — утешал разбушевавшегося начальника Стив, — и всех опросил. Ты же знаешь, что если я ничего не нашел, то делать там нечего.

Комиссар это знал, но тем не менее орал, досадуя на отсутствие необходимой информации.

— Но ведь там стояли люди, они же смотрели! Что, никто ничего не видел? — возмущался он.

— Никто и ничего. Они все именно в этот момент отвернулись.

— А этот идиот с автоматом? Что он там делал?

— Я не знаю, что он там делал! Может, наркотики искал, а может, девочку, а может, просто так… гулял. Сейчас мы это у него выясним.

— А кто тогда должен знать? Почему ты до сих пор ничего не выяснил?

— К нему не пускали, — оправдывался помощник комиссара, — все-таки серьезное ранение.

— Ты хоть выяснил, кто он?

Фрэнк остановился возле дверей палаты, где дежурили два крепких парня в форме.

— Бывший морской пехотинец, — тяжело вздохнул Стив. — Воевал во Вьетнаме. Свихнулся на почве антикоммунизма. Так что разговор будет… Чокнутый, одним словом, но зато с полным набором боевых наград.

Морран крякнул, пряча платок в карман пиджака, и со вздохом сказал:

— Ладно, не психуй. Посмотрим…

Полисмены, стоявшие возле двери, разошлись в стороны, пропуская комиссара с помощником в небольшую палату, заставленную шкафами с медицинским оборудованием, с койкой посредине, на которой лежал пострадавший. Возле него стояла симпатичная молоденькая медсестра, присоединявшая тонкие пластиковые трубки капельницы к большой колбе, висевшей на стойке.

Фрэнк и Стив тихо поздоровались. Девушка в ответ улыбнулась и так же тихо произнесла:

— Пожалуйста, только недолго. Он еще очень слаб.

— Конечно, — кивнул Стив, — спасибо.

Она проверила зажим и быстро вышла из палаты.

Человек, лежавший на кровати, был очень похож на римского воина. Крупное лицо с острой, выдающейся вперед челюстью, глубоко посаженные голубые глаза, прямой правильный нос и тонкие губы. По этому лицу было видно, что его хозяин побывал в разных переделках, потому что мелкие шрамы на щеках напоминали осколочные ранения от взрыва какой-то гранаты. Он открыл глаза и попытался улыбнуться гостям.

— Привет, — сказал комиссар и облокотился на высокую спинку кровати.

— Как дела, старина?

— Ты можешь говорить? — спросил Стив.

— Могу, — прохрипел пострадавший.

— Тебя зовут Майкл Бенкс. Так?

— Да.

— Ты видел того человека?

— Лучше, чем вас сейчас, комиссар. Он же меня поразил…

— Это он? — Морран протянул раненому фотографию Рассела. — Ты его видел?

Майкл поморщился и ответил:

— Нет. Не его.

— Ты уверен, приятель? Ведь там было темно.

— Он пытался меня убить, и я никогда не забуду его морды. Кроме того, у него была перерезана глотка. Понимаешь?

Майкл чуть приподнял голову. Было видно, что каждое, пусть даже самое простое, движение дается ему с величайшим трудом и болью. Стив пододвинул стоящий в углу стул к кровати и, сев на него, достал из кармана блокнот.

— Ты можешь нам рассказать, — попросил он, — как все это было? Если тебе, конечно, не трудно.

— Может, пока не стоит? — спросил Морран, посмотрев на помощника.

— Стоит, — прохрипел Майкл. — Если это поможет найти того ублюдка, то я готов. Я думаю, что здесь кроется нечто большее, чем обыкновенное хулиганство. Это большое дерьмо, потому что здесь замешана большая политика.

— Хорошо, — кивнул комиссар. — Начинай. Ложись, расслабься, не вскакивай и говори. Он все запишет, и мы его поймаем.

Бенкс набрал в легкие воздуха и, с шумом выпустив его через нос, начал рассказывать.

— Я каждый вечер выезжаю на дежурство в эти кварталы. Полиция призвала на помощь ветеранов, чтобы навести порядок в этом гадючнике. Вот мы и патрулируем улицы. У меня есть разрешение на ношение оружия, и в машине у меня всегда припасена пара-тройка серьезных штучек.

— Да, это мы видели. У тебя в машине нашли винтовку 32-го калибра, два армейских кольта калибром 9 миллиметров и…

— Все верно. А «узи» и обрез я взял с собой. Так вот, я свернул с 12-ой улицы на 736-ю. Там всегда полно всяких шлюх и наркоманов. Проехав три дома, я затормозил, потому что услышал странный шум.

— Ты услышал его несмотря на гул работающего мотора? — Стив что-то быстро записывал в свой блокнот.

— Да его и мертвый бы услышал! — Майкл тяжело вздохнул. — Это грохотало так, как будто поблизости работал кузнечный пресс. Я тогда не понял, кто они.

— Кто?

— Я расскажу об этом позже. Давайте пока не отвлекаться.

Он прикрыл глаза. Комиссар посмотрел на Стива. Тот пожал плечами. Майкл продолжил:

— Так вот. Я взял «узи» и обрез и бросился в переулок. Там было полно мусорных баков и всякого дерьма, за которым легко спрятаться.

— И что же там было? — спросил Морран.

— Я их сразу увидел. Эти двое дрались на мечах, как одержимые. Такой крепкий негр с бородой, в цветных дурацких тряпках. Вы же его наверняка уже видели в морге. И второй…

Майкл дернулся и тут же застонал от накатившей боли. Пальцы вцепились в простыню, стягивая ее в комок. На лбу выступила испарина.

— Он был двухметрового роста. В плечах — как два меня. Лошадиная голова и черные волосы. А одет, как поганый рокер. Весь в черной коже и дрался, как раненый зверь.

Лицо Бенкса исказил новый приступ боли. Он застонал, запрокинув на подушках голову, и жестом подозвал комиссара. Морран сел на кровать и крепко сжал его руку.

— Держись, приятель. Теперь все позади.

— Ничего не позади. Самое страшное может вот-вот начаться. Дело в том, что этот малый не похож на американца. Он похож на русского. С такой раной нельзя выжить. Это был просто покойник. Дерьмовый вонючий труп дерьмового русского. Москва начинает против нас войну. Она засылает диверсантов-зомби. Необходимо срочно связаться с ЦРУ. Комиссар, не упустите момент!

Майкл дергался и лихорадочно хрипел.

— Успокойся, — ласково проговорил Фрэнк.

— К черту!

— Приятель, тебе нельзя волноваться.

— Я сказал, к черту! Это был настоящий ад — там, на улице. Огонь, везде огонь. Понимаешь, комиссар… Я стрелял в него бог знает сколько раз. Всю обойму выпустил. А значит, хотя бы половина боезапаса оказалась у него в кишках. Он ведь ранил меня только после того, как я наделал в нем столько дырок, что хватило бы на целый взвод.

Комиссар понимающе кивнул и поднялся с кровати.

— Ну, не знаю, — он искоса посмотрел на все еще сидящего с блокнотом Стива. — Наверное, парень, я к тебе пришлю наших художников. И раз ты его так хорошо помнишь, ты сможешь описать им портрет этого типа. Договорились?