Санторин

— Это так. Стоило бы поблагодарить его за то, что он лично вмешался. Что ж, очень даже хорошо. Он просит, чтобы мы держали его в курсе событий. Может быть, вы составите ему ответ?

— Как пожелаете. Акцент, естественно, сделать на тяжести ситуации и опасности возможных последствий?

— Конечно.

— Кстати, сэр, у меня есть еще кое-какие новости, — вмешался в разговор Ван Гельдер. — Только что состоялся весьма интересный разговор с Ирен Чариал.

— Могу представить себе, что она сказала. Андропулос со своей бандой уже, конечно, на свободе. Как они себя ведут сегодня утром?

— Потихонечку расцветают, сэр. По крайней мере, так можно сказать в отношении Андропулоса и Александра. Они постепенно начинают оттаивать. Всю дорогу болтают между собой на греческом. Кок в прекрасной форме. Я оставил с ними Денхольма, который делает вид, что ничего не понимает. Ирен там не было.

— Вот как? Поэтому, естественно, вы поспешили к ней в каюту, чтобы узнать о ее здоровье, да?

— Угадали. Я ведь знал, сэр, что именно этого вы от меня и ждете. По ее внешнему виду было заметно, что она спала довольно плохо, в чем она и сама призналась. Казалось, она встревожена, даже предчувствует что-то недоброе. Сперва даже не хотела говорить о том, что ее беспокоит. Неправильно понимаемое чувство лояльности, я бы так охарактеризовал ее поведение.

— Я бы точно так же сказал, — вставил Тальбот, — если все было так, как вы говорили.

— Прошу прощения, но я сомневаюсь в этом. Оказалось, ее интересует, посылал ли дядя Адам какую-нибудь радиограмму. Похоже, что...

— Дядя Адам?

— Ну, Адамантиос Андропулос, которого мы знаем под именем Спирос. Оказывается, вместе со своей подругой Евгенией — сами девушки учатся в Афинском университете, а их родители живут в Пирее — они имеют привычку каждый вечер звонить домой. Она хотела, чтобы ее родителям сообщили о том, что яхта потерпела крушение, они подобраны британским военным кораблем и скоро будут дома.

— Насколько я понимаю, так и есть, — заметил Хокинс.

— Да, сэр. Но я сказал ей, что никаких радиограмм не было. Выдвинул предположение, что ее дядя, будучи бизнесменом, просто не заинтересован, чтобы все знали о потере яхты, тем более что потеря произошла по его собственной вине. Она заявила, что это не может служить оправданием, ведь родственники других членов команды «Делоса» должны знать о смерти их близких. Я уточнил, просила ли она его об этом. Она ответила, что нет. Вообще попыталась уйти от ответа на вопрос. У меня сложилось впечатление, что девушка либо почти ничего не знает о своем дядюшке, либо он ее совершенно не волнует. — Ван Гельдер вынул из кармана какую-то бумагу. — Вот, предложил ей написать небольшую записку и обещал проследить за тем, чтобы ее отправили.

— Она на греческом, — протянул Тальбот, пытаясь разобраться в тексте телеграммы. — Возможно, что этот дядя Адам...

— У нас с вами, сэр, одинаково подозрительный склад ума. Я позвал Джимми, оторвав его от завтрака. Он сказал, что записка вполне невинна.

— Могу предложить нечто лучшее. Давайте пригласим молодых дам в радиорубку — подключаться к наземным телефонным линиям через Пирейскую радиостанцию не стоит, — откуда они смогут напрямую поговорить со своими предками.

— А Джимми как бы между прочим окажется тоже там?

— Как вы заметили, у нас с вами одинаково подозрительный склад ума. Но до этого, я думаю, нам следует посмотреть, как обстоят дела у нашего нового рекрута.

— Вы имеете в виду шифровальщика?

Тальбот кивнул:

— После того как мы побываем у него, а молодые девушки закончат разговаривать по телефону, я хочу, чтобы вы под каким-нибудь благовидным предлогом отвели Ирен Чариал в сторону. Похоже, они с дядей не испытывают друг к другу родственных чувств, и девушка, безусловно, будет тебе благодарна за то, что ты разрешил поговорить ей с родителями. Постарайся выяснить все, что можно, об Андропулосе. Узнай, что она думает о нем. Может, тебе удастся выяснить, какими видами бизнеса он занимается. Было бы очень интересно знать, куда заносят его путешествия и почему именно в те места, а не в другие — я, конечно, не имею в виду круизы, которые она совершает с ним на его яхте.

— С удовольствием исполню, сэр.

Теодор оказался веселым полным человеком примерно пятидесяти лет, бледнолицым и в роговых очках, которые как бы свидетельствовали о том, что ему всю жизнь пришлось провести, склонившись над загадочными шифрами.

— Вы, вероятно, пришли посмотреть, как продвигаются у меня дела. С радостью могу сообщить, что кое-какой прогресс есть. Мне пришлось потратить немало времени, прежде чем удалось найти ключ к шифру. После этого дела пошли почти без сучка и задоринки. Эти документы делятся на три раздела. Я уже прочитал первый раздел на две трети.

— Нашли что-нибудь интересное? — спросил Тальбот.

— Интересное? Не просто интересное, а потрясающее! Слышите, капитан? Потрясающее! Данные о его счетах, банковских вкладах, если хотите. Он рассовал или, точнее, распихал свои деньги по всему миру. Между прочим, по мере расшифровки я выписываю суммы его вкладов и складываю. Сделать это оказалось несложно, потому что все его счета в американских долларах. Итак, в общей сумме у него на счетах — дайте-ка мне посмотреть — двести восемьдесят. Да, двести восемьдесят. В долларах.

— Имея такую сумму, человек может спокойно удалиться на покой, — заметил Ван Гельдер.

— Да, действительно. Двести восемьдесят. С шестью нулями.

Тальбот и Ван Гельдер молча посмотрели друг на друга, а затем склонились над расчетами Теодора. Несколько секунд спустя они выпрямились, еще раз переглянулись и вновь склонились над цифрами.

— Двести восемьдесят миллионов долларов, — прошептал Тальбот. — На такие деньги, Винсент, человек действительно может удалиться на покой.

— Если бы я немного поскреб по сусекам, я бы смог набрать себе такую сумму. Кстати, Теодор, а в каких банках находятся те счета? Я имею в виду города и страны.

— В одних случаях мне удалось это выяснить, а в других — нет. Наверное, есть еще один шифр, ключ к которому он держит в уме. У меня нет возможности узнать, где находится по меньшей мере половина его счетов.

— Можете показать некоторые из таких счетов? — спросил Тальбот.

— Конечно. — Теодор ткнул пальцем в несколько записей, сделанных на различных листках. — Видите, только общие суммы. Но обратите внимание: после каждой суммы — заглавная буква. Буквы для меня ничего не значат, а вот для Андропулоса...

Тальбот вновь пробежал взглядом по записям шифровальщика.

— Постоянно повторяются одни и те же пять букв — Z, W, V, В и G. Теперь представим следующее. Вы процветающий бизнесмен и хотите спрятать ваши банковские счета подальше от любопытных глаз соседей, полиции и налоговых инспекторов. Какую страну вы выберете?

— Швейцарию.

— Я думаю, подобная мысль пришла в голову и Андропулосу, судя по этим буквам. Z, скорее всего, Цюрих. W, наверное, Винтертур. А вот что за город на V? Сразу как-то ничего не приходит в голову.

— Веве? — предложил Ван Гельдер. — На Женевском озере?

— Не думаю. Такую дыру вряд ли назовешь международным финансовым центром. Ага! Кажется, вспомнил. Только это не в Швейцарии, а в Лихтенштейне. Вадуц. Я почти не разбираюсь в подобных вещах, но почему-то думаю, что, если что-то скрыто в банковских кладовых Вадуца, на поверхности оно уже больше не появится. В вполне подходит под Берн или Базель — Андропулос точно знает. Ну, a G — это Женева. Что скажете, первый помощник?

— Превосходно. Думаю, вы правы. Не хотелось подливать ложку дегтя, сэр, но названий и адресов банков у нас пока что нет.

— Верно. Но зато у нас есть названия и адреса других банков. Вы составили список городов, где находятся банки?

— В этом нет необходимости, — ответил Теодор, — я держу их все в своей голове. Они по всему свету, на западе и востоке. Города самые разнообразные: Майами, Мехико, Богота в Колумбии, Бангкок, Исламабад в Пакистане, Кабул в Афганистане. Зачем кому-то надо вкладывать деньги в Кабуле, ума не приложу. Страна разрывается на части, оккупирована русскими, которые контролируют столицу.