Третий – не лишний!

Мужчины переглянулись, но поддевать меня вчерашними похождениями перестали.

– Вы уже собрались? – залетела в комнату бодрая и свежая Алекто в коричневой юбке до щиколоток с пододетыми зауженными шароварами и длинной иссиня-зеленой шелковой тунике.

В сложноплетеной прическе местной леди, изобилующей косичками, переливались разноцветные жемчужные композиции – белые, розовые, черные и голубые, перевитые золотыми нитями. Лента шахматного жемчужного плетения обвивала лоб и удерживала узел на затылке.

Рукава прихвачены такими же лентами. Вместо пояса то же самое: крупный жемчуг, в шахматном порядке нанизанный на золотую нить. Поперечные делянки пояса местами перевиты золотой канителью. Красиво, эстетично – нет слов. И очень, очень богато, такие наряды впору королеве носить.

Я на минутку задумалась. Понятное дело, если они семья мафиози-контрабандистов, то деньги у них водятся.

Но есть ли у девочек право наряжаться столь изысканно, а, главное, дорого?

Здешний народ: моряки, торговки, рыбацкие жены – вообще-то довольно бедно живет и одевается. Одни обноски, без слез не взглянешь. Серые от грязи льняные рубахи, коричневые и черные корсеты, пестрые юбки, платки и шали... Иногда поверху латаные– перелатаные коричнево-черные или темно-зеленые жакеты, пошитые из ткани домашнего крашения. Все просто и безыскусно.

Такое впечатление, одежду здесь тягают до тех пор, пока она не начинает буквально расползаться на плечах.

Ну, раз никто не останавливает – значит, у семьи Амели право все-таки есть? Я тряхнула головой. И вообще, не моего ума дело!

Глазки Алекто блестят, на щеках здоровый румянец... Завидно.

– Я что, вчера выпила больше тебя? – жутко обиделась я.

– Не-а, – порадовала меня девушка. – Поровну. Но я не мешала вино с самогонкой, которую ты выторговала у соседа за его же фургон.

– Это навет и провокация! – накрылась я подушкой. – Быть такого не может! Я белая и пушистая!

– Про то что «белая», – громко фыркнул Филлипэ. – Даже спорить не буду. Песню «я

– белая моль» выучили все соседи. А про то, что «пушистая» ... Так это бабушка надвое сказала!

– Чья бабушка? – опешила я, отодвигая подушку.

– По твои же словам – твоя, – невозмутимо сообщил мне Эмилио, пряча улыбку. – Процитировать?

– Не надо! – гордо отказалась я. – Мне уже всего хватило. На много лет вперед. Хочешь поделюсь?

– Не надо! – в тон мне ответил Филлипэ, стаскивая с меня одеяло. – Умру нецелованным.

– Лучше не трах... – начала я, потом покосилась на навострившую ушки Алекто. – Что за спешка с утра?

– Мы же на рынок идем, – напомнила мне девушка.

– Это я помню, – кивнула я, придерживая раскалывавшуюся на молекулы голову. – А при чем тут ты?

– А я как маскировка, – ошарашила меня Алекто. – Буду составлять кому-нибудь пару. Кем ты готова поделиться?

– В двойном размере возьмешь? – мрачно спросила я, с трудом спуская ноги с кровати.

– Столько я не выпью, – заверила меня Алекто, вытаскивая из небольшой сумочки у бедра склянку с прозрачной жидкостью. – На, глотни. Сразу все покажется прекрасным.

– Яд? – с надеждой спросила я, мечтая избавиться хотя бы от головной боли.

Крестовый поход под девизом «Три минус два это кайф» я могу отложить на время.

– Лекарство, – захихикала девушка, протянув мне пузырек. – Но если хочешь яду, могу организовать по дружбе.

Я выпила содержимое склянки и поняла, что жизнь прекрасна, когда в ней нет мужчин, и удивительно, почему они до сих пор есть.

– Две порции с добавкой, пожалуйста, – покачала я головой. Боль прошла, как и не было.

– Маруся, – укоризненно сказал Эмилио, накидывая на меня халат. – Я понимаю, что ты злишься. Но нельзя же так до бесконечности...

– Можно, – заверила его я и смылась в ванну, пока оставшиеся выясняли, есть ли в женщине сострадание. Договорились, что есть, но не у всех и не всегда. Я как раз оказалась исключением из правил.

Спустя какое-то время меня все же одели с боем. С боем, потому что я отбивалась и отстаивала свою независимость и суверенность. В итоге, чтобы не использовать слова, которых у меня целых два и оба активные, я все же собралась.

Мужчины на этот раз превзошли сами себя и пытались умотать меня по самую макушку, чтоб никто не догадался где я нахожусь.

– Сто одежек и все без застежек, – отмахивалась я от дополнительной смирительной рубашки на пуху и в золотом позументе. – Это не про капусту. Это про меня. А загадка «без окон, без дверей, полна горница бля..» – уп-с! – это про вас!

– Маруся, – ласково начал уговаривать меня Эмилио, соблазняя вторым плащом с тройной подстежкой и мехом. – Тебе будет холодно.

– Не в этом мире, – фыркнула я, опуская на лицо маску. – В этом мире мне может быть много, очень много и – «когда вы, сволочи, отстанете!».

– Пойдем, подруга, – подхватила меня под руку Алекто. – А то вы так классно ссоритесь, что хочется немедленно присоединиться и показать весомый аргумент.

– Моргенштерн? – с надеждой спросила я, выходя за порог комнаты и тут же оказываясь на руках у Филлипэ. Эмилио подхватил Алекто.

– Не-а, – счастливо ответила девушка. – Это уже прошлый век. Я сейчас веду переговоры о палице. Обещали сделать шикарную... под мою руку, с удлиненными шипами и свинцовой заливкой... Мням! Просто женская мечта.

– А про косметику поговорить не хотите? – процедил сквозь зубы синеглазый.

'Гоже очень женская тема.

– А давай, – согласилась Алекто, обнимая Эмо за шею и приникая к его груди. – Как ты думаешь, дорогой, какой оттенок помады тебе пойдет больше всего?

– ОрнжОвый или бОрдо? – поддержала я животрепещущую тему.

– Я имел ввиду между собой, – прошипел Филлипэ, пока Эмилио хватал ртом воздух, не зная толи нас сразу послать, толи подождать и выбрать маршрут по заковыристей.

– А-а-а, – протянула Алекто. – Извини, не поняла. Ладно. Маруся, а ты в курсе, что хорошо воспитанная жена умеет пускать пыль в глаза, используя румяна, пудру и порошок для волос...

Мужчины скрипнули зубами, но мудро промолчали, пока им не выдали лекцию на тему: «Что из предметов женского обихода не считается опасным».

Наша компания вышла на воздух и нас с Алекто посадили в небольшую повозку, похожую на повозку рикши, только вместо человека там были впряжены два невысоких животных, напоминающих осликов. Но с двумя основными отличиями: ростом чуть повыше и рядом с ушами вперед выдавалась пара длинных острых рогов.

– У вас тут все рогатые? – удивилась я, разглядывая животных.

– Под «все» ты подразумеваешь и мужчин тоже? – понятливо спросила Алекто. – Все -возможно, но кто ж признается.

– Что, честность уже не в чести? – поддела я ее.

– Честность все больше в... не будем о темном, – фыркнула Алекто.

– Вы готовы? – поинтересовался Филлипэ, протягивая девушке поводья. – Только не гони. Мы пойдем следом.

– А что так странно? – полюбопытствовала я. – Могли бы на своих лосях поехать.

– На рынок? – засмеялась Алекто. – Там же развернуться негде. К тому же вагордов сразу сопрут.

– А этих? – кивнула я на рогатых ослов.

– Эти сами кого хочешь сопрут, – заверила меня собеседница. – Потом увидишь. – С гордостью: – Моя школа.

– А скажи мне, – решила я скоротать дорогу за занимательной беседой. – Что происходит в твоей семье?

– А что в ней происходит? – искренне удивилась девушка, бросая на меня косой взгляд. – Все как всегда.

– Твоя мама иномирянка? – в лоб спросила я.

– Ну да, – пожала точеными плечиками Алекто. – Откуда-то же мы появились...

– Вот и я спрашиваю: откуда? – вцепилась я в нее клещом.

– Мамочка была одной из наемных убийц в вашем мире, – покаялась девушка, подмигивая. – И никогда не могла забыть это достопамятное времечко, когда она укладывала мужчин к своим ногам одним взмахом кинжала. Наши маги разведали не так много чужих миров, но зато они могут заходить в разные эпохи.

– Да? Ой, как интересно... – пробубнила я. – Так она из прошлого?