Страница 17 из 227
— Это было бы неплохо, Следопыт, но разве у нас достанет сил?
— С нами господь, мой мальчик, с нами господь; неужто провидение отвернется от такого невинного создания, как сержантова дочка, да еще в такую трудную минуту? Между водопадом и гарнизоном, сколько мне известно, нет ни одной лодки, кроме этих двух пирог, и, мне думается, ни один краснокожий не посмеет переправиться сюда под дулами таких ружей, как твое и мое. Я не стану хвастать, Джаспер, но на этой границе мало кто не знает, что «оленебой» бьет без промаха.
— О твоем искусстве, Следопыт, наслышан стар и мал, но, чтобы перезарядить ружье, нужно время. Кроме того, ты не на земле, за хитрым укрытием, тебе придется работать без обычных удобств. Если бы к тебе попала наша лодка, разве ты не переправился бы на берег, сохранив ружье сухим?
— Спроси у орла, умеет ли он летать, — ответил Следопыт, посмеиваясь, как обычно, своим беззвучным смехом и оглядываясь на тот берег. — Но сейчас вам нет смысла садиться в лодку под пули, я вижу, эти аспиды опять берутся за свое.
— Это можно сделать без всякого риска. Мастер Кэп отправился к нашей лодке. Он бросит в воду ветку, чтобы проверить течение, — оно идет в сторону твоего камня. Гляди, вот ветка уже плывет; если доплывет до тебя, подними руку, и за ней последует лодка. А не поймаешь лодку, неважно: ее подхватит протокой пониже и принесет к берегу — никуда она от меня не уйдет.
Джаспер еще не кончил говорить, как показалась плывущая ветка; все усиливающееся течение влекло ее на Следопыта, который схватил ее и помахал ею в воздухе, как было условлено. Кэп принял сигнал и тут же спустил на воду пирогу со всей осторожностью и всеми ухватками заправского моряка. Пирогу отнесло в том же направлении, что и ветку, и спустя минуту она была уже в руках у Следопыта.
— Честь тебе и слава, Джаспер, — сказал он смеясь, — У тебя хватка настоящего жителя границы. Но твоя стихия — вода, а моя — лес. А теперь пусть мерзавцы минги покажут, на что они горазды, — это их последний шанс целиться в ничем не защищенного человека.
— Нет, нет, толкни лодку к берегу наперерез течению и бросайся в нее сам, как только она отойдет, — с живостью возразил Джаспер. — Не рискуй зря!
— Я предпочитаю стоять лицом к лицу с моими врагами, как и должно мужчине, особенно когда они сами подают мне пример, — с гордостью возразил Следопыт. — Я не рожден краснокожим, а белому человеку больше подобает драться в открытую, чем из засады.
— А как же Мэйбл?
— Твоя правда, мой друг, твоя правда. Сержантову дочку надо выручить из беды. Я не мальчишка, чтобы рисковать понапрасну… Так, значит, ты думаешь, что лодку снесет прямо на тебя?
— Вот именно. Но толкни ее хорошенько.
Следопыт сделал все, что требовалось, пирога легко прошла разделявшее друзей расстояние, и Джаспер схватил ее, как только она подошла к берегу. Вытащить ее на отмель и залечь в укрытие было делом одной минуты, после чего друзья обменялись крепким рукопожатием, словно встретились после долгой разлуки.
— А теперь, Джаспер, посмотрим, решится ли кто из мингов пересечь реку под дулом «оленебоя». Тебе-то сподручнее орудовать веслом, гребком и парусом, нежели карабином, но у тебя отважное сердце и верная рука, а это как раз то, что надобно в бою.
— За Мэйбл я голову положу, — спокойно сказал Джаспер.
— Да, да, сержантову дочку надо спасти. Ты мне по сердцу, мой мальчик, и сам по себе, но особенно я ценю в тебе, что ты думаешь об этой хрупкой тростиночке в минуту, когда от тебя требуется все твое мужество. Глянь-ка, Джаспер, трое этих негодяев и в самом деле садятся в лодку! Должно быть, думают, что мы удрали, — вряд ли у них хватило бы храбрости под самым дулом «оленебоя»!
И верно, ирокезы, видимо, готовились переправиться через реку, решив, что их враги, которых нигде не было видно, обратились в бегство. Так, разумеется, и поступили бы на их месте другие белые люди, но у наших друзей на руках была Мэйбл, и оба они были слишком искушены в лесной стратегии, чтобы не попытаться отстоять единственный более или менее верный шанс на ее спасение.
Как и сказал Следопыт, в пироге было три ирокезских воина; двое, на коленях, держали ружья наготове, собираясь вот-вот выстрелить, а третий греб, стоя на корме. Надо заметить, что, прежде чем отважиться на переправу, ирокезы оттащили лодку выше по течению, в более спокойную воду на подступах к порогам. С первого же взгляда было видно, что индеец, правивший пирогой, мастер своего дела: под широкими, размеренными взмахами его весла лодка так плавно скользила по кристальной глади воды, словно парила в воздухе.
— Ну как, стрелять? — спросил Джаспер, с нетерпением ждавший битвы.
— Спокойнее, спокойнее, мой мальчик! Ведь их всего трое. Если мастер Кэп умеет обращаться с пугачами, что у него за поясом, мы можем дать им причалить к берегу, — по крайней мере, пирогу свою вернем.
— А Мэйбл?
— Не бойся за сержантову дочку. Ведь ты, говоришь, спрятал ее в дупле дерева за кустами ежевики. И, если ты так хорошо скрыл ее след, как уверяешь, она может просидеть таи хоть месяц, смеясь над мингами.
— Как знать: плохо, что она так далеко от нас.
— Ничего тут нет плохого, Пресная Вода. Или ты хотел бы, чтоб над ее хорошенькой головкой свистали пули? Нет, нет, ей там лучше, там она в безопасности.
— Как знать: мы тоже считали себя в безопасности, когда сидели за кустами, а чем это кончилось?
— Ну и что же из того? Негодяй минг поплатился за свое любопытство, эти тоже поплатятся.
В эту самую минуту грянул выстрел, и индеец, стоявший на корме, высоко подпрыгнув, свалился в воду вместе с веслом. Легкий виток дыма поднялся над кустами на левом берегу и рассеялся в воздухе.
— Это Змей свистит! — воскликнул Следопыт торжествующе. — Другого такого мужественного и преданного сердца не сыщешь даже среди делаваров. Жаль, конечно, что он вмешался, но ведь он не знал, чем мы тут дышим.
Лишившись кормчего, лодке, подхваченная быстриной, понеслась прямо на пороги. Оба индейца, бессильные бороться с течением, дико озирались по сторонам. К счастью для Чингачгука, внимание ирокезов было привлечено к судьбе товарищей, попавших в беду, а иначе ему трудно было бы и, пожалуй, даже невозможно спастись от их мщения. Никто не двинулся с места, разве только чтобы спрятаться за ближайшие кусты, — все взгляды были обращены на обоих индейцев. Понадобилось меньше времени, нежели требуется, чтобы рассказать об этих событиях, как. лодку уже пошло швырять и кружить среди камней, меж тем как оба дикаря легли ничком — единственное, что можно было сделать, чтобы сохранить равновесие. Но и это не помогло: ударившись о скалу, легкое суденышко перевернулось, и оба воина свалились в реку. Вода в бродах обычно неглубокая, за исключением проток, вырытых течением, и жизни их ничто не угрожало, но ружья свои они потеряли, и пришлось им кое-как, где вброд, а где и вплавь, добираться до дружественного берега. Пирогу же выбросило на скалу посреди реки, где она до поры до времени и застряла без всякой пользы как для той, так и для другой стороны.
— А теперь, Следопыт, дело за нами, — сказал Джаспер, увидев, что оба ирокеза бредут по колено в воде. — Я беру себе того, что выше по течению, а тебе оставляю другого.
Но юноша был, видимо, взволнован описанными происшествиями, рука его дрогнула, и пуля, должно быть, пролетела мимо, так как оба ирокеза подняли руки и, выражая свое презрение, помахали ими в воздухе. Следопыт не стал стрелять.
— Нет, нет, Пресная Вода, — сказал он, — я не проливаю крови попусту. Моя пуля не для баловства аккуратно обернута кожей и забита шомполом, а только на самый крайний случай. Я не люблю мингов, как оно и следует тому, кто долго жил с делаварами, их заклятыми прирожденными врагами, но я никого из этих аспидов не стану убивать, если не увижу ясно, что это необходимо для дела. Просто так, из озорства, я и оленя не трону. Когда живешь в лесной глуши наедине с господом богом, чувствуешь, что это единственно правильные и справедливые мысли. Одного убитого индейца с нас пока хватит, тем более что «оленебою», может, еще представится случай выручить Змея — ведь вот же не побоялся человек дать знать этим злодеям, что он тут, у них под самым боком. Но так же верно, как то, что я неисправимый грешник, вон один из них крадется по берегу в эту самую минуту, точно наш гарнизонный мальчишка, прячущийся за поваленное дерево, чтобы подстрелить белку!