Страница 5 из 19
Еще через несколько минут они увидели жеребенка, мчавшегося с быстротой молодого оленя между стройными соснами, а вслед за ним появилась нескладная фигура описанного в предыдущей главе незнакомца, который догонял путников со всей быстротой, какую способна была развить его тощая кобылка, не рискуя грохнуться замертво. За короткое время, потребовавшееся путникам, чтобы дойти от ставки Вэбба до коноводов, им не представилась возможность заметить человека, приближавшегося теперь к ним. Даже пеший, он привлекал к себе любопытные взгляды своим ростом, а уж его наездническая грация и подавно заслуживала внимания. Непрестанно пришпоривая одной пяткой свою клячу, он добился этим только того, что задние ноги у нее шли легким галопом, а передние помогали им лишь изредка, разве что в самые критические моменты, в остальное же время двигались каким-то странным аллюром, отдаленно напоминавшим рысь. Эти быстрые переходы от галопа к рыси создавали, вероятно, некую оптическую иллюзию, умножавшую возможности животного, потому что сам Хейуорд,— а глаз у него на лошадей был наметанный,— при всей своей опытности так и не смог решить, шагом или вскачь гонится за ними по пятам их настойчивый преследователь.
Посадка и движения всадника были не менее примечательны, чем побежка его лошади. При каждом ее маневре незнакомец привставал на стременах, чрезмерно выпрямляя ноги, отчего то внезапно вырастал, то опять съеживался, не позволяя составить точное представление о своем истинном росте. А если прибавить, что вследствие однобокого применения шпоры, казалось, что лошадь его бежит одной стороной быстрее, чем другой, да еще подчеркивает мерными взмахами хвоста, какой из боков ее страдает сильнее, изображение клячи и восседавшего на ней наездника будет окончательно завершено.
Недовольная складка, прорезавшая было красивый открытый мужественный лоб Хейуорда при виде незнакомца, постепенно разгладилась, и по губам его скользнула улыбка. Алиса, не удержавшись, расхохоталась, и даже в темных задумчивых глазах Коры засверкала насмешливость, которой скорее по привычке, чем по складу характера девушка обычно не давала воли.
— Ищете кого-нибудь? — осведомился Хейуорд, когда незнакомец подъехал поближе и поневоле сдержал своего скакуна — Надеюсь, вы не привезли дурных вестей?
-— Вот именно,— отозвался новоприбывший, прилежно размахивая касторовой треуголкой, чтобы создать хоть какое-то подобие ветерка в неподвижном лесном воздухе, и предоставляя слушателям решать, на какой из вопросов молодого человека он ответил своим замечанием. Однако, отдышавшись и освежив лицо, он продолжал:
— Я слышал, вы держите путь в форт Уильям-Генри, и, поскольку сам направляюсь туда же, решил, что поездка в приятной компании доставит удовольствие как мне, так и вам.
— Насколько я понимаю, вы несправедливо присвоили себе решающий голос,— заметил Хейуорд.— Нас здесь трое, а вы посоветовались только с самим собой.
— Это не более несправедливо, чем одному взять на себя попечение о двух юных леди,— отпарировал незнакомец тоном, граничившим и с простодушием и с грубым балагурством.— К тому же, если вы настоящий мужчина, а они настоящие женщины, то при любых разногласиях они обязательно поступятся своим мнением и склонятся к вашему; следовательно, вам, как и мне, надлежит советоваться лишь с самим собой.
Блондинка, опустив смеющиеся глаза, уставилась на уздечку своей кобылы, и нежный румянец на ее щеках заметно сгустился; зато яркие краски на лице ее спутницы сменились бледностью, и она медленно двинулась вперед с видом человека, которому наскучил разговор.
— Если вы направляетесь к озеру, то сбились с пути,— высокомерно бросил Хейуорд.— Большая дорога осталась по крайней мере в полумиле позади вас.
— Вот именно! — воскликнул незнакомец, нисколько не обескураженный холодным приемом.— Я прожил в форте Эдуард целую неделю и не разузнать дорогу мог лишь в том случае, если бы лишился языка, а это означало бы конец моему призванию.
Тут он слегка хихикнул, как человек, скромность которого не позволяет ему более откровенно восхититься собственной остротой, решительно, впрочем, не понятой его слушателями, и продолжал с подобающей торжественностью:
— Человеку моей профессии не приличествует быть накоротке с теми, кого он призван наставлять; по этой причине я и не последовал за отрядом; кроме того, я полагаю, что джентльмен вроде вас лучше разбирается в том, что касается способов передвижения. Вот я и решил примкнуть к вам, дабы сделать переезд более приятным и украсить его беседой.
— В высшей степени произвольное, чтобы не сказать необдуманное решение! — вскричал Хейуорд, не зная, то ли дать выход нарастающему раздражению, то ли расхохотаться в лицо чудаку.— Но вы упомянули о своей профессии и обязанности наставлять других; уж не состоите ли вы учителем благородной науки нападения и защиты? А может быть, вы один из тех, кто чертит линии да углы под предлогом занятий математикой?
Незнакомец с нескрываемым изумлением уставился на Хейуорда, а затем, без каких-либо признаков самодовольства, торжественно и скромно ответил:
— Надеюсь, о нападении ни с той, ни с другой стороны нет и речи; о защите я тоже не помышляю, так как по соизволению божию не свершил ни одного тяжкого прегрешения с тех пор, как в последний раз молил господа простить меня. Намека вашего на углы и линии я вовсе не понял; учить же ближних предоставляю тем, кто избран для этого святого дела. Я притязаю на дарование и почитаю себя сведущим лишь в славном искусстве воздавать хвалу и благодарность посредством псалмопения.
— Этот человек, несомненно, питомец Аполлона,— со смехом воскликнула Алиса, оправившись от недолгой растерянности,— и я беру его под свое особое покровительство. Полно, Хейуорд, перестаньте хмуриться и позвольте ему ехать с нами хотя бы из состраданья к моему слуху, жаждущему нежных звуков. Кроме того,— торопливым шепотом прибавила она, бросая беглый взгляд на Кору, которая, опередив их, медленно следовала за молчаливым и по-прежнему угрюмым проводником,— при нужде у нас будет лишний друг.
— Неужто вы думаете, Алиса, что я повез бы тех, кого люблю, по этой незнакомой тропе, если бы предполагал, что такая нужда может возникнуть?
— Да нет же, я вовсе теперь так не думаю. Но этот чудак забавляет меня, и если впрямь «душа его полна музыки», не стоит неучтиво отказывать ему в нашем обществе.
Она повелительно указала хлыстом на дорогу, и глаза их встретились; молодой человек помедлил, чтобы продлить это мгновение, а затем, повинуясь своей нежной повелительнице, пришпорил коня и в несколько скачков нагнал Кору.
— Рада встретить вас, друг мой,— продолжала Алиса, сделав незнакомцу знак поравняться с ней и вновь пуская рысью своего нэррегенсета.— Пристрастные родственники почти убедили меня, что я не лишена известных способностей в пении дуэтом, и мы могли бы скрасить нашу поездку, предаваясь любимому занятию. К тому же мне, несведущей, было бы чрезвычайно полезно услышать мнение искушенного знатока.
— В подобающих случаях псалмопение есть поистине отрада для души и тела,— отозвался незнакомец, без колебаний приняв предложение девушки следовать за нею,— и ничто на свете не успокаивает мятущийся разум надежнее, нежели такой утешительный способ общения с ближними. Однако для полноты гармонии необходимы четыре голоса. У вас, по всем признакам, мягкое и звучное сопрано. Я, при известном усилии, могу брать самые высокие теноровые ноты, но нам недостает контральто и баса. Правда, офицер королевской армии, так долго колебавшийся, прежде чем допустить меня в свое общество, мог бы, судя по его интонациям в обычном разговоре, исполнить басовую партию...
— Не судите слишком поспешно: внешние признаки часто обманчивы,— с улыбкой возразила девушка.— Хотя майор Хейуорд разговаривает подчас на низких нотах, подлинный голос его, поверьте, можно скорее назвать сладким тенором, нежели басом, как вам почудилось.
— Значит, он тоже искушен в искусстве псалмопения? — осведомился ее простодушный спутник.