Страница 11 из 64
Через несколько часов после короткого допроса в гестаповском застенке на улице Лонцкого Казимира Бартеля, полуживого, столкнули в подвал тюрьмы и там расстреляли.
Его жена, принесшая передачу, была единственной из вдов ученых, кому гитлеровцы сообщили о расстреле ее мужа. Когда через два дня, в ночь с 3-го на 4 июля 1941 года, «соловьи» из легиона «Нахтигаль» вместе с эсэсовцами «эйнзатцкомандо» стали арестовывать ученых Львова и расстреляли их поутру в лощине близ By-лецкой, никто из близких 36 убитых долгое время, до освобождения Львова войсками Советской Армии, ничего определенного о судьбе захваченных ученых не знал. Даже трудно было предположить первое время, что могли так зверски, без суда и следствия, быть убиты выдающиеся люди науки — математики, медики, филологи, механики, знатоки международного права и патологоанатомы. Среди убитых был академик, член Союза советских писателей Украины Тадеуш Бой-Желенский, милый, незлобивый человек, подлинный гигант литературного труда, автор свыше 900 опубликованных трудов, который перевел на польский язык, причем перевел отлично, всего Бальзака, Мольера, Рабле, Расина, Вольтера и многих других классиков. Рядом с ним в могилу упал старейшина львовских медиков, профессор Адам Соловий, ученый восьмидесяти четырех лет, давно вышедший на пенсию. И на него бандеровцы указали в своем «черном списке» завоевателям и посоветовали: «Убейте!» — и гитлеровцы охотно выполнили желание своих верных наводчиков, пропитанных змеиной ненавистью к культуре славянских народов, охваченных злобой неудачников, рвущихся к власти, ко всему, что создано огромными усилиями человеческого труда. И в убийстве львовской профессуры сказалась подлейшая из черт националистов — слепая, зоологическая ненависть ко всему, что создано людьми других наций, тупая, кулацкая ограниченность, толкнувшая этих выродков на тропу звериных убийств.
Уже после войны мне доводилось беседовать с захваченными гитлеровцами, которые осуществляли во Львове и в других городах Западной Украины карательную политику своего бесноватого фюрера, и все они в один голос заявляли: «Не будь у нас таких верных помощников, как украинские националисты из шаек Бандеры и Мельника, мы были бы слепы в этом чужом краю и не совершили бы столько злодеяний, как совершили при помощи этих наводчиков со знаком «трезубца», которые были наушниками и глазами оккупанта».
Цепь преступлений образует карьеру Степана Бандеры и его сообщников. Когда гитлеровцы были разгромлены в открытом бою Советской Армией и откатились на запад, по совету Канариса, Оберлендера и других кураторов украинского фашизма на тылах наступающих наших войск остались собранные в шайки так называемой «УПА» — «Украинской повстанческой армии», бандеровские отщепенцы, недобитки националистической дивизии СС «Галичина», навербованной из отпетых бандитов при благословении митрополита Шептицкого. Как признают сейчас националисты, легионы «Нахтигаль» и «Ролланд» были зародышами не только этой дивизии, но и той самой «украинской полиции», которая совершала кровавые погромы мирного населения во Львове и за его пределами. Чем занимались бандеровцы в то самое время, когда сотни тысяч честных сыновей украинского народа, действуя в частях наступающей Советской Армии, сражались на улицах фашистской столицы Берлина, добивая фашизм? Воспитанники Степана Бандеры, действуя из-за угла по его наущениям, убивали честных советских тружеников, уничтожали бандеровскими «давками» всех людей, принявших советскую власть как родную мать-освободительницу. Они, эти каиновы дети, наполняли трупами своих жертв полевые колодцы, и еще поныне, разрывая их, находят близкие в затхлой глубине колодезных ям тела своих родных, опутанных колючей проволокой и задушенных «эсбистами» ОУН.
С каждым днем все больше горела земля под ногами у бандеровских выкормышей. Они стали группами прорываться на запад, по дороге убивая честных тружеников Польши и Чехословакии. Это их подлые пули убили героя гражданской войны в России и Испании, участника взятия Зимнего, генерала войска Польского Кароля Сверчевского в горном ущелье близ Ясла. Но сотня УПА «Хрина», совершившая это чудовищное злодеяние, была разгромлена начисто. Кто же был убийцей прославленного генерала, смелого бойца «за вашу и нашу вольность», подлинного пролетарского интернационалиста Кароля Сверчевского? Бывший комендант немецкой полиции в Саноке Воловец, выродок со знаком «трезубца». Бандеровцы убили на шоссе близ Кременца прославленного советского полководца, генерала армии Ватутина. От ударов бандеровского топора, освященного слугами Ватикана, погиб 24 октября 1949 года зарубленный у себя на квартире смелый разоблачитель украинских националистов, верный сын украинского народа писатель Ярослав Галан. О подробностях этого злодеяния мы расскажем ниже.
Но ни это, ни множество других преступлений, совершенных выродками-отщепенцами, не смогли приостановить победное шествие советской власти.
Еще раз в разгроме жалких карликов, пытавшихся затормозить движение народов к светлой жизни, подтвердилось блестящее утверждение марксизма, что политика— это борьба миллионов. Жалкие одиночки гибнут в этой борьбе, сметаются движением миллионных колонн. Украинская народная пословица определяет действия таких пигмеев: «С мотыкой против солнца!» Они пытались замахнуться своей окровавленной мотыкой на солнце и погибли, а солнце, животворящее солнце правды коммунизма, продолжает светить для нас все ярче.
С чувством глубокого омерзения прослеживаешь все вехи обагренного кровью подлого пути бандеровщины. Вся низость падения этих отщепенцев, их лихорадочное желание служить всем историческим врагам Украины было ясно нам еще в те дни, когда Бандера начинал свою карьеру террориста и вожака ОУН.
Выступая в 1934 году на Первом съезде советских писателей в Москве, поэт Микола Бажан еще в те далекие тридцатые годы поставил верный диагноз предательской деятельности украинских националистов:
«Есть еще один отряд международного фашизма, на примере которого весьма выпукло можно проследить все отвратительные, все тягчайшие, все мракобесные «прелести» фашизма. Если идеологи и деятели немецкого, японского и итальянского фашизма — рабы монополистического капитала, то имеются еще и рабы рабов. Эту «почетную» роль взял на себя украинский фашизм, украинский национализм. Для них безразлично: и перед коричневой рубашкой, и перед остроугольной конфедераткой, и перед бутафорскими латами потомка самураев они с одинаковой готовностью гнут свою казацкую шею, треплют свою казацкую чупрыну. Ну, еще бы,— все во имя «любви к Украине»!.. Готовность отдать миллионные массы людей Советской Украины на уничтожение, на растерзание и во владение любым фашистам любого государства характерна для всего украинского национализма...
И. какое бессилие, какое гниение и какая ненависть смогли породить этот отвратительный культ, эту отвратительную практику! Ненависть к человечеству, кровавый туман мистики, застенки расы, культ измены — украинский фашизм с особенным старанием собирает этот ядовитый мед со всех уродливых цветков международного фашизма».
Какой зловещий урожай дали, особенно в годы оккупации, националистические плевелы украинского фашизма, мы, люди Советской Украины, прекрасно знаем!
Очень примечательно то, что последний, сокрушительный удар по бандеровщине нанесли не военные гарнизоны, не поисковые группы истребительных батальонов, а прежде всего — сплошная коллективизация, начавшаяся в западных областях Украины осенью 1949 года, и широкая индустриализация городов в Западной Украине. Пока существовали сотни тысяч разобщенных индивидуальных крестьянских хозяйств, поминутно рождающих капитализм, пока находились замаскированные кулацкие гнезда и кулаки, мечтающие о возврате старых порядков,— одинокие бандеровские шайки могли еще находить себе приют и пропитание и с помощью террора держать в ленной зависимости какие-то группы населения. Но стоило только развернуться широкой массовой коллективизации, ее победа прозвучала похоронным звоном бандеровщине. Огромные массы народа, охраняя завоевания своего коллективного труда, пошедшие по пути, указанному партией, окончательно разгромили бандеровщину. Ее недобитки вместе с вожаками, подобными Степану Бандере, метнулись на Запад в поисках новых кормушек и новых хозяев. Их охотно приняли в свои объятия немецкие реваншисты и их американские покровители. Они помогали им создавать легенду об «ошибках Гитлера в украинском вопросе». Все эти люди без родины, для которых целью жизни стало предательство, как нельзя лучше подходили различным мастерам «холодной войны». Ими пополняли шпионские школы, их пробовали засылать в советский тыл, сбрасывая на парашютах с самолетов «неизвестной национальности». Немало оруженосцев Степана Бандеры нашли свою смерть еще у рубежей нашей родины от метких пуль советских пограничников, которые, отлично зная повадки змей желто-голубой националистической породы, расправлялись с ними смело и беспощадно. Немало их выловили в тылу советские патриоты. Но, отправляя своих агентов на верную смерть на советскую землю, которую он так люто ненавидел, сам «фюрер» ОУН Степан Бандера, назвавшись «Попелем», чувствовал себя до поры до времени в Мюнхене относительно благополучно. Он даже съездил весной 1958 года на могилу своего шефа, Евгена Коновальца, в Роттердам. В речи, произнесенной 28 мая 1958 года, Степан Бандера сравнивал действия своих резунов с «трезубцами» в годы немецкой оккупации с кровавыми погромами Петлюры в 1917—1921 годах. Выкрикивая визгливым фальцетом: «С нами бог», он закончил эти свои исторические параллели словами твердой надежды, что во время близкой «третьей мировой войны» его бандеровцы не допустят старых ошибок и обязательно уж... дойдут до Москвы...