Рассвет ночи

— Прошу тебя, проследи, чтобы в мою комнату принесли еще пару сосудов со свежей водой, — сказал он.

Девушка спрятала монету за корсажем.

— А… Конечно, господин, — пробормотала она и торопливо удалилась.

Кейлу понадобилось еще немного времени, чтобы покончить с трапезой. Допив эль, он поднялся и направился в свою комнату, выслеживать слаада.

Открыв последнюю дверь слева, убийца оказался в маленькой комнатке, хранившей слабый, но стойкий запах пота и дешевого табака. Набитый соломой матрас лежал у одной из стен, как раз под единственным окном. У стены справа от Кейла находились стул, ночная ваза и расшатанный деревянный стол. На столе стояли большая чаша, три оловянных сосуда с водой и глиняная лампа. Крюки для плащей, прибитые к одной из стен, напоминали хищно скрюченные пальцы. Эревис снял свою перепачканную тиной и грязью одежду, оставшись лишь в тунике, легкой куртке, штанах и поясе.

Убийца подошел к окну и захлопнул ставни, почти отгородившись от солнца и звуков, доносившихся с улицы. Теперь, если не считать тонких лучиков, падавших на пол сквозь щели в ставнях, в комнате воцарилась темнота. Кейл пожелал, чтобы она стала еще гуще, и темнота повиновалась.

Готовясь исполнить задуманное, он надел маску и уселся на пол, скрестив ноги. Выровняв дыхание и обратив к Маску молитву, Кейл сосредоточился на одной-единственной цели — на Азрииме. Мысленно убийца представил себе слаада в обеих формах: в облике полудроу и в настоящем виде. Он нарисовал разноцветные глаза слаада, один карий, второй голубой, — особенность, которая не менялась, какой бы облик ни принимал Азриим.

Кейл позволил темноте, мягкой, как пуховая перина, обнять себя. Он высвободил жажду chororin, чтобы она подпитывала его силы, пока образ Азриима в обеих известных убийце формах не выжегся у него перед глазами. Как только образ стал таким же резким и острым, как лезвие клинка, Эревис поднялся и подошел к столу. Интуитивно он знал, что нужно сделать.

Кейл наполнил чашу водой из одного из кувшинов. Прошептав заклинание, он нарисовал воссозданной рукой круги в темном воздухе, и на ладони возник клубок нитей, сплетенных из теней. Эревис подержал руку над чашей, позволив жидкой тьме стечь с его пальцев и заклубиться в воде. Затем вытащил один из своих кинжалов и, даже не поморщившись, сделал надрез на все той же, созданной из теней, кисти. Подержав ее над водой, убийца подождал, пока упадут капли крови. В темноте алая жидкость казалась черной, столь же черной, сколь его мысли. Рана кровоточила всего несколько мгновений, а затем способности к регенерации взяли свое. Лезвием кинжала Эревис размешал содержимое чаши — воду, тени и кровь, — все это время молясь Маску, чтобы освятить смесь.

Когда поверхность воды стала черной и гладкой, словно отполированный кусок обсидиана, Кейл понял, что Повелитель Теней ответил ему. Он уставился на зеркальную поверхность воды, видя свое отражение в маске, и прошептал заклинание, позволявшее ему найти мысленно выбранный предмет или живое существо, где бы они ни находились. Эревис представил Азриима.

Отражение убийцы исчезло. Вместо него в воде появились огоньки тусклого зеленоватого цвета, похожие на далекие горящие угольки в глубине. Кейл почувствовал, как неуловимые нити магической энергии обшаривают Фаэрун, ища слаада, ища…

Ничего. Свет в воде померкнул и погас.

— Проклятие! — тихо выругался Эревис.

Он откинулся на спинку стула и глубоко вдохнул, стараясь успокоиться. На действенность заклинания могли влиять многие причины, включая магическую защиту и просто недостаток удачи, так что убийца не встревожился. Пока Азриим не мог знать или подозревать, что Кейл ищет его, можно было не сомневаться, что заклинание рано или поздно сработает.

Он вновь поранил руку и повторил ритуал. И вновь безуспешно. Тогда Кейл стал снова и снова произносить заклинание, и с каждым разом, с каждой попыткой в нем все больше росло отчаяние. Он продолжал, пока в чаше не стало крови столько же, сколько воды, а острые лучики солнца, пробивавшиеся сквозь затворенные ставни, не сменились вечерними сумерками. Ничего.

— Я найду тебя, — пообещал он слааду и самому себе.

Кейл понимал, что в нем уже растет одержимость, но отбросил все мысли и повторил ритуал.

Спустя какое-то время, быть может несколько часов, дверь отворилась и в комнату зашел Джак, благоухавший после ванны, гладко выбритый, сытый и отдохнувший. От лампы в коридоре в комнату каскадом полился свет. Ослепленный Эревис поморгал, но едва ли удостоил хафлинга беглым взглядом.

— Кейл? — окликнул его обеспокоенный Джак. Его силуэт четко вырисовывался в дверях в свете лампы. — Проклятие! Да тут темно как в могиле! Ты хоть поел?

— Да, — отозвался убийца.

— Кейл…

— Джак, не сейчас, — отмахнулся Эревис, напряженно вглядываясь в воду.

Забыв о хафлинге, он сосредоточился на заклинании. Образ глаз слаада высветился в его сознании. Он всмотрелся…

Вот оно!

В глубине чаши вспыхнул свет. Затаив дыхание, убийца велел заклинанию следовать за огоньком.

— Кейл… — позвал Джак.

В воде появился колышащийся образ. Эревис увидел седого дергара с серой кожей, идущего по освещенной факелами улице. Вдоль утоптанной земляной дороги стояли ветхие деревянные строения. Сначала Кейл подумал, что заклинание дало сбой, но, как только дергар повернулся, убийца увидел превосходные зубы и глаза — один голубой, второй карий. Магия нашла Азриима. Эревис постарался сдержать охвативший его дикий восторг и обратился к заклинанию.

Он не мог слышать звуки вокруг слаада, но видел окрестности, призрачные здания, самых разнообразных существ и людей, появлявшихся и исчезавших из поля зрения магического ока. Большинство из них передвигались бегом. Многие кричали и указывали на что-то.

— Где Ривен и Магз? — спросил убийца хафлинга.

— В соседней комнате, — ответил Джак.

— Зови их сюда. Все будьте здесь, — велел Кейл. — Немедленно. Я нашел их.

Джак тут же понял, о чем шла речь. Выбежав в коридор, он забарабанил в соседнюю дверь. Кейл услышал приглушенные голоса и топот. Вся троица ввалилась в комнату, не забыв закрыть за собой дверь.

— Темно, хоть глаз выколи, — пожаловался Магадон. — Кейл, что ты делаешь?

— Следит за слаадами, — пояснил хафлинг. — Он нашел их.

— Нашел?! — воскликнул Магадон.

Кейл кивнул и подозвал друзей:

— Смотрите сами.

Они столпились вокруг убийцы и заглянули в чашу.

Эревис покачал головой. Судя по тому, что они видели, Азриим мог быть на ночной улице любого города Фаэруна. Нужно было больше сведений. Кейл сосредоточился, стараясь расширить границы магического ока заклинания.

Границы раздвинулись. Люди и самые разнообразные существа — гноллы, орки и даже дроу — заполняли улицы вокруг Азриима и какого-то человека с большим животом. Вереница почти полностью обнаженных рабов стояла на заднем плане. Вот мимо прошагал тролль. Все они смотрели на что-то наверху.

— Что там, во имя богини?.. — выдохнул Магадон.

Усилием воли Кейл переместил око заклинания так, чтобы показать объект столь пристального внимания прохожих. Магия рассеялась через мгновение после того, как показала цель, но и этого оказалось достаточно, чтобы увидеть светящийся череп, плывущий среди мостков и канатов.

Резкий вдох Ривена громом прозвучал в тишине комнаты. Кейл откинулся в кресле, напряженно размышляя.

— Чтоб мне сгореть! — тихо проговорил Джак.

Магадон переводил взгляд с одного лица на другое:

— Что? Что это было?

— Скаллпорт, — ответил Кейл, повернувшись к друзьям.

На лице проводника проступило понимание.

— Скаллпорт? — Магадон тихо присвистнул, посмотрел на Ривена, потом на Джака и спросил: — Из того, что я слышал… там и правда все так плохо?

— Скорее даже хуже, — ответил Ривен. — Вообрази себе Глубоководье в решете. Лорды Глубоководья трясут свой город, и все отбросы падают в Скаллпорт, а там соединяются с худшим, что может предложить Подземье.