Черная маркиза

А потом к борту «Маркизы» причалила шлюпка с «Сирены», где нетерпеливо подпрыгивала Жаклин, и вот тут-то и началась настоящая бойня.

— Не сердись, ma puce, я виноват, но я больше не буду, — всё так же покаянно и горячо пообещал Дидье, боязливо косясь на свою венчанную супругу.

Жаклин пренебрежительно фыркнула, но Дидье показалось, что её уничтожающий взгляд слегка смягчился.

— Можно подумать, кто-то здесь этому поверит! — Она так же искоса, как Дидье на неё, взглянула на Грира. — И куда же его носило, Эдвард? Небось за какой-нибудь очередной юбкой?

Дидье вскинул голову, собираясь возмущённо запротестовать, но тут дверь капитанской каюты вновь распахнулась, и низкий спокойный голос Франсуа произнёс:

— Не браните Дидье, мадам. Он отправился выручать из беды нашу сестрёнку Мадлен. Но получилось так, что он выручил нас обоих.

Дидье машинально отметил, что для его брата это был очень длинный монолог.

Из-за могучей спины Франсуа высунулась растрёпанная кудрявая головка Мадлен и энергично закивала, а Дидье, расплываясь в облегчённой улыбке, переглянулся с Мораном. Тот пошевелил губами, складывая ладони в молитвенном жесте, и Дидье едва не прыснул, но вовремя спохватился и снова скорчил постную мину.

— Боже мой… — протянула Жаклин, взирая снизу вверх на воздвигшегося посреди каюты смуглого и серьёзного великана. — Вы — брат Дидье?

Франсуа переступил с ноги на ногу и утвердительно кивнул.

Жаклин сосредоточенно нахмурилась и шагнула вперёд, пронизывая Франсуа испытующим взором, который тот встретил совершенно невозмутимо.

— Почему я раньше никогда и ничего не слышала о вашем существовании? — требовательно вопросила хозяйка «Сирены», и Франсуа повёл широким плечом — так, как это обычно делал Дидье:

— Но и я ни разу не слышал о вас, мадам.

Скупая улыбка тронула его губы, когда он столь же пристально разглядывал из-под нависших бровей крошечную — особенно по сравнению с ним самим — рыжеволосую женщину. А потом они оба повернулись к Дидье и укоризненно уставились на него.

Тот выставил перед собой ладони, словно защищаясь, и зачастил скороговоркой:

— Ну да, все мы теперь родня. И у тебя даже есть племянница, Франсуа, и у тебя, Мад. Её зовут Ивонна, ей уже три года, и она умница и красавица, — с гордостью провозгласил он и лукаво добавил, взглянув на супругу: — Совсем, как её достопочтенная матушка…Уй-й-й!

Он не успел увернуться — Жаклин, взметнувшись, как кошка, вцепилась ему в вихры и от души потрясла.

Впрочем, он принял это как должное.

— Ты не старше собственной дочери, несусветный ты балабол! Всеблагой Господь в неописуемой милости своей наградил меня муженьком, за которым нужно присматривать, будто за малым дитятей, чтоб он не выкинул каких-нибудь дурацких коленец! — Она ещё раз хорошенько встряхнула хохочущего Дидье и, запыхавшись, повернулась к Франсуа и Мадлен, которые поспешно попятились к двери.

— Вы… вы капитан соседнего судна, мадам? — выпалила вдруг Мадлен, во все глаза уставившись на роскошно разодетую красавицу, которая, о чудо из чудес, приходилась ей невесткой. — Сэмми сказал мне, что оно ваше…

Жаклин по-корлевски величественно вскинула голову:

— Да, я владелица и капитан собственного брига «Сирена». И хозяйка усадьбы «Очарование» на острове Пуэрто-Сол. И я добилась всего этого, не дожидаясь ни от кого ни защиты, ни помощи, сама, своим разумом и трудом.

— А также прочими славными добродетелями, например, разными замысловатыми уловками и интригами, — ехидно, но со странным уважением в голосе ввернул Грир и, смеясь, ухватил тонкую руку Жаклин, когда ему в бок снова воткнулся веер. — Зачем тебе какой-то правильный добропорядочный супруг, Джекки? С таким тебе стало бы скучно до зевоты, а что касаемо защиты, так ты в ней вовсе и не нуждаешься.

— Впору самому защищаться… — пробормотал Моран, ухмыляясь и на всякий случай отступая подальше. Однако Жаклин не удостоила его вниманием.

— Если ты хочешь добиться того же, девочка, — властно проговорила она, переводя суровый взгляд с босых ног Мадлен на её всклокоченные кудри, — ты не должна уподобляться своему непутёвому брату, который горазд только драть глотку в трактирах. Я про своего супруга говорю, — пояснила она, быстро глянув на Франсуа. — Он и на один день вперёд не хочет заглядывать, оправдываясь Святым Писанием, и всё твердит своё дурацкое «patati-patata»!

Дидье почесал в затылке, широко улыбнулся, но промолчал.

— Зато он самый добрый! — пылко воскликнула Мадлен, хватая брата за руку. — Вот что главное!

Строгий взгляд Жаклин смягчился, и она пожала точёными плечами:

— Да я и не спорю.

Дидье бережно взял обе руки сестры в свои, заглянул ей в глаза и тихо промолвил:

— Но мадам Жаклин права, малышка. Если ты хочешь стать капитаном, тебе действительно нужно многому научиться. Лазить вверх и вниз по вантам умеет и обезьянка.

— Близнецы могут научить её всякой учёной дребедени, — небрежно заметил Грир, поведя бровью в сторону Мадлен, — а ты, Джекки, обучишь её манерам знатной дамы, вот и всё. Хотя того золота, что мы подымаем с галеона, с лихвой хватит на целый полк дармоедов-учителей — выписывай их, Джекки, для неё и для вашей малышки хоть из Парижа, хоть из Лондона. Ну а я… — Он повернулся и, хищно прищурившись, уставился на Мадлен, которая чуть побледнела, но ответила ему таким же твёрдым взглядом. — Я обучу тебя премудростям морского дела, маленькая обезьянка, но для начала ты должна уметь хотя бы читать и писать.

Мадлен вспыхнула до ушей, услышав про «обезьянку», блеснула глазищами из-под пшеничных кудряшек, но только сдержанно кивнула:

— Если это всё нужно для того, чтобы выиграть у вас пари, то я готова учиться.

Грир фыркнул, снова язвительно приподняв бровь:

— Что ж, я погляжу, как ты справишься, бесёнок.

— Справлюсь, можете не сомневаться, — безапелляционно заявила Мадлен.

Дидье затрясся от смеха, а Жаклин покачала головой:

— Что ж, пусть так. Я выпишу из Европы учителей для обеих девочек. Но… — Она раздумчиво покусала пухлую нижнюю губку, явно колеблясь, и наконец проговорила, снова обернувшись к Франсуа: — Я совсем не знаю вас, но вы кажетесь мне надёжным человеком… и вы теперь мой родственник… мой и Ивонны… — Она набрала побольше воздуху и решительно закончила: — Словом, мне нужен управляющий моим поместьем на Пуэрто-Сол, и я хотел бы, чтобы это были вы… если вы решитесь оставить море.

Дидье затаил дыхание.

Все взгляды обратились на Франсуа, который, оказавшись в центре такого внимания, вновь неловко затоптался на месте и наконец негромко проговорил, смущённо улыбнувшись:

— Что греха таить, я привык стоять на земле — прочно, двумя ногами, а не болтаться посреди солёной пучины. И я стал бы защищать вас от всякого зла, мадам Жаклин, хоть вы и говорите, будто не нуждаетесь в этом, но вы же такая… маленькая. — Голос и взгляд его странно смягчились. — И я хотел бы быть рядом с Мадлен, коль уж вы пока что забираете её к себе. И посмотреть на свою племянницу хотел бы тоже.

Враз выпалив всё это, он умолк и сконфуженно потупился.

— Всё-таки медведям не место в море, — подытожил Грир, разводя руками.

Жаклин молчала, сжав губы и растерянно глядя на Франсуа, а Дидье просто ласково и крепко похлопал брата по плечу:

— Я видел, что ты не в себе, mon frХre. Что ж, если ты выбрал земную твердь, так тому и быть.

Все заговорили одновременно, пытаясь перекричать друг друга, — столько всего сразу потребовалось обсудить, а Дидье, даже не вслушиваясь, выскользнул прочь из каюты.

На душе у него было смутно — вот оно, самое подходящее слово, и он, как это обычно с ним бывало, поспешил скрыться от посторонних глаз, чтобы поразмыслить в одиночестве. Благо «Маркиза» прочно встала на якорь возле остальных судов.

Лёгкая зыбь чуть покачивала бриг. Дидье безмолвно сидел на юте вблизи одной из шлюпок и наблюдал за тем, как близнецы, радостно примчавшись с «Эль Халькона», завладели Мадлен и Франсуа и помчались вместе с ними в трюм. Жаклин отбыла на «Сирену» — перед отбытием всё-таки найдя Дидье и неловко обняв, что его весьма удивило. Но потом он сообразил, что её, должно быть, мучает совесть за все нелестные слова, сказанные о нём.